Ленка, ничего не сказав Дмитрию, взяла деньги из тех, что отводились на стройку, и сделала аборт. Срок был маленький, ей предложили «мини» и уже через неделю освободили от ноши, которую, как ей тогда казалось, поднять она не сможет. Но что с ней творилось потом, когда, выйдя из поликлиники, осознала, что рассчиталась жизнью собственного ребёнка за «розовое завтра»?! В голове звучала только одна фраза: «Я – убийца, убийца, убийца…» Покинув «место преступления», Ленка, шатаясь, поплелась в сторону дома. Взять такси даже не подумала – приученная экономить на всём, и сейчас действовала по инерции. Боль физическая пронзала её тело, но боль душевная была ещё круче. Смесь этих ощущений с такой силой обрушилась на неё, что в глазах заплясали чёртики. Поблизости не было магазинов, и Ленка решила зайти в кафе, чтобы купить воды и выпить обезболивающее, которое у неё было с собой. Согнувшись, одной рукой держась за живот, она открыла дверь заведения и чуть не свалилась на пороге. Сидящая за столиком у окна девушка видела её через стекло, когда та ещё только шла ко входу. Она быстрее администратора подскочила к Ленке и поддержала, не дав упасть.

– Вызвать вам скорую? – спросила сердобольная незнакомка, помогая ей сесть на стул.

– Спасибо… не нужно. Я и так только из больницы. Мне бы воды, таблетку запить.

Девушка позвала официанта, и тот очень быстро принёс стакан минералки. Ленка закинула в рот сразу две пилюли и мелкими глотками выпила всю принесённую воду.

– Сколько я должна? – спросила она, пытаясь подняться и одновременно доставая из сумочки кошелёк.

– Перестаньте, я заплачу сама. Зачем вы встали? Вы что, в таком состоянии собираетесь продолжить путь?

– Мне нужно домой, – еле слышно сказала Ленка.

– Посидите немного, пусть лекарство подействует, а я допью свой кофе и отвезу вас. Далеко ехать до вашего дома?

– Нет, не далеко. Мне всего пару остановок осталось пройти. К нам очень неудобный заезд, он по ту сторону улицы. Придётся делать слишком большой круг. Так что не волнуйтесь, я сама дойду. Спасибо вам! – при этих словах её снова качнуло, но она успела ухватиться за стул.

– Да что с вами такое?! – почти до крика повысила голос девушка. – Садитесь же! Я сказала – отвезу, значит, отвезу.

Так Ленка познакомилась со Светкой. Вспоминая это сейчас, она снова отчётливо видела ту картинку, как её будущая подруга засовывала в свой «миникупер» еле двигающуюся незнакомую девушку. «И как ты не побоялась тогда? Вдруг бы я была какой-нибудь разбойницей?» – однажды спросила она Светку. «Да у тебя на лице написано было: «Кто-нибудь, спасите, или я умру!» Разве я могла, видя это, не помочь? Да и вряд ли на Кутузовском много гопников живёт», – ответила та.

Светка довезла её домой и помогла подняться на этаж. Пока они кружили, разыскивая удобный разворот, Ленка рассказала, почему так себя чувствует и что ей сейчас больно и горестно. А её благодетельница тогда произнесла: «Мне жаль. Но, вполне возможно, на данный момент это был лучший выход для тебя. Даже если сейчас так не кажется. Не вини себя, прими, как есть». Они расстались у двери, обменявшись номерами телефонов. С этого печального дня началась их дружба.

Ленка открыла дверь и увидела его ботинки. Дмитрий почему-то был дома. Он услышал, что она пришла, и вышел в прихожую. Ленка медленно стала снимать плащ, и, глядя на него, сказала: «Ребёнка больше нет. Ты рад?» Он молча подошёл к ней, обнял, и, опустив голову ей на плечо, заплакал. Так, прижавшись друг к другу, они стояли в прихожей на протяжении нескольких минут, и оба рыдали. Она приняла тогда его слёзы за раскаяние. Ей очень хотелось верить: он действительно сожалеет, что толкнул её к этому шагу, – очень хотелось его простить. Его, не себя. Решив, что это будет легче сделать, если они на время расстанутся, она тогда и поехала в Тверь.

Никогда больше Ленка не видела слёз в Димкиных глазах, даже на похоронах родителей он не проронил при ней ни одной.

Когда Алексей услышал её покаяние, долго молчал, потом закурил ещё одну сигарету.

– Почему ты ничего не сказала мне? – глубоко затянувшись и выпустив в сторону дым, он посмотрел на неё.

– Ты в своём уме? – удивлённо спросила она. – Я даже представить себе не могу, что звоню тебе и говорю: «Лёша, я беременна и иду на аборт». Да и вообще, причём тут ты?

– Но я бы постарался помочь, – он вздохнул, потёр свой лоб ладонью и встал. – Ну почему всё всегда так поздно?!

– Никак бы ты нам не помог. В этом деле решение принимают только двое, ну или кто-то одна, – на её лице отразилась горькая улыбка, взяв его за руку, она попросила: – Пожалуйста, не говори ему, что ты знаешь. Не думаю, что Дима придёт в восторг от того, что я тебе рассказала про эту свою печаль.

– Хорошо, – он затушил окурок. – Пойдём спать.

Глава шестая

Стройка тем временем шла своим чередом. Отделочные работы подходили к концу. На всё про всё ушло два года с небольшим хвостиком. Перед окончанием строительства Дмитрий всё чаще стал приезжать в эти новые стены. Он радовался. Ему всё нравилось. Каждый раз, когда Ленка показывала ему то, что успевали сделать за время его отсутствия на объекте, он обнимал её и говорил: «Какая же ты у меня умница!» Она была счастлива оттого, что счастлив он, и старалась ещё больше.

К тому моменту они уже купили квартиру – в дрова разбитую крошечную однушку, правда, в пределах МКАД. Продолжать жить у Алексея было уже совсем неудобно. Поэтому, сделав косметический ремонт, они перебрались туда, где обоим было и не комфортно, и не уютно, но спасало то, что приезжали они домой только ночевать.

Теперь встал вопрос: за какие деньги наполнять пространство.

– Что мы будем делать дальше? – спросила она его, когда все работы были закончены.

– У меня сейчас хороший доход, планирую взять кредит, – ответил Дмитрий. – Ну и лизинг никто не отменял. Лен, с тебя – получение лицензий и полный надзор за тем, как и что тут будет происходить. И ещё. Пора тебе выучиться на права. Сколько можно мотаться сюда на перекладных?

– Но, Дим, на машину всё равно нет денег.

– Пока будешь ездить на моей, а там посмотрим.

– Хорошо, я попробую поискать недорогую автошколу. Но хочу поговорить с тобой ещё вот о чём. Только ты сразу не бей копытцем, выслушай до конца, – говоря это, она взяла его за обе руки. – Я очень хорошо понимаю, что тебе хочется стать здесь главным. И я тоже для тебя этого хочу. Но есть одна мысль, которая не даёт мне покоя, – она остановилась, видя, что он напрягся, и, крепче сдавив его кисти, продолжала: – это твой возраст. Ты замечательный доктор, и я верю в тебя, как ни в кого. Пройдёт немного времени, и твоё имя будет очень известным в хирургии, и, может, даже самым известным. Но сейчас, для того, чтобы мы стали развиваться быстрее, нам нужно имя авторитетнее твоего. Чтобы сразу было ясно, что мы не с улицы пришли и нас не нужно проверять.

Он посмотрел на неё с нескрываемой злостью.

– Может, у меня и нет ещё «громкого имени», но моя фамилия…

– Я именно об этом и говорю, – перебила она, – Попроси отца возглавить клинику, хотя бы на первые пару лет. Уверена, что он не откажет, и даже думаю, что он этого ждёт.

– Да ты с ума сошла! Зачем ему тогда было отдавать мне это дело?

– Отдал, потому что боялся сам не справиться. И потому что верит в тебя и любит. Но ведь он сейчас чувствует себя получше. Пусть не оперирует, пусть не принимает, пусть просто будет генеральным директором. Пусть занимается приобретением нужного оборудования – он же в этом понимает, а я нет. И с лицензиями тоже будет проще, если подписывать документы будет он. Я походила с ним по разным кабинетам, вижу, как его люди принимают, его уважают, на многое закрывают глаза. Дим, ну что тебе сейчас это директорское кресло, если ты всё равно не будешь из операционной вылезать? И пока тут всё не запустится, тебе придется работать у чужого дяди, чтобы деньги были. Стройка – это тяжело, а подготовка к открытию – тоже процесс не из лёгких. А я пока подучусь у Николая Семёновича, буду его правой рукой. Мне очень нужна помощь, я выдыхаюсь. Прошу тебя, подумай.