– Елена Владимировна, вас искала Фёдорова, хотела… – чуть привстав с кресла, произнесла своим тонким слащавым голоском блондинка, пославшая под откос семнадцать лет Ленкиной жизни.

– Пусть больше не хочет, – не дав той договорить, рявкнула Ленка, продолжая идти к выходу из приёмной.

Возле двери она остановилась и повернулась к девушке, чьё декольте заканчивалось почти у самого ремешка юбки.

– Знаешь, никогда не заходи в кабинет, если шеф отсутствует, и не садись в его кресло. А главное – не клади ноги на стол. Потому что Дмитрию Николаевичу это очень не нравится. За это, милая, тебя могут уволить. Поняла? – произнесла «наставница» наигранно добрым тоном.

– Поняла. Хорошо, я не буду так делать.

Секретарша Ирочка смотрела на неё, как кролик на удава.

– Вот и молодец! Прощай! – сказав это, Ленка покинула помещение.

Она зашла в свой кабинет, оглядела его. Её маленькая комнатка в трёхэтажном мире красоты и силикона была как инородное тело. Коллеги часто подшучивали над Ленкой, говоря, что груди некоторых пациенток после операции могли бы поспорить своими габаритами с этой её светёлкой. Но пространство, хоть ничего лишнего в себе и не содержало, кроме нескольких памятных мелочей, красовавшихся в шкафу, просто очаровывало своим порядком и уютом.

На столе лежала кучка документов, которые предстояло посмотреть и подписать. «А вы подождёте нового хозяина, – похлопав рукой по бумагам, вслух произнесла Ленка и, ещё раз пробежавшись взглядом по комнате, подумала: «Ничего не хочу забирать. Пусть всё тут остаётся». Достав из ящика стола сумочку и прихватив куртку, висящую на вешалке возле выхода, она закрыла дверь и пошла по коридору к лестнице. Очень хотелось уйти по-английски, ни с кем не прощаясь, не выслушивая никаких слов сочувствия. К ней все относились хорошо. Ленка знала об этом, потому и не собиралась никому ничего объяснять, вынося на всеобщее обозрение свою с Дмитрием проблему, и уж тем более «нечаянным» словом поставить под сомнение авторитет их шефа. Хотя… Многие уже знали, что ДНК (так называли его в коллективе по первым буквам имени, отчества и фамилии Косьянов) загулял на стороне. Шила в мешке не утаишь, а в стенах этого здания – и подавно. «Но пусть уж без меня эти новости обсуждают», – решила она.

И ей повезло – время было раннее, ни пациенты, ни врачи по пути не встретились. Отдав ключи от кабинета охраннику, сменившему Павла, Ленка вышла на улицу. На парковке возле клиники стояло две одинаковых «Ауди А7». Обе переливались серебристым цветом. Только номера различались одной цифрой, по ним и можно было узнать, чья это машина: её или его. Чуть больше двух лет назад на смену стареньким автомобилям они специально выбрали для себя одинаковые модели, да ещё и одинакового цвета. Собираясь выезжать в один и тот же пункт назначения, смеясь, бросали монетку: на чьей тачке ехать, и кто поведёт. Глядя сейчас на эти машины и вспоминая совместные поездки, Ленка достала из сумочки солнечные очки и надела их – вовсе не потому, что светило солнце, просто слёзы удержать уже не могла.

В таком состоянии садиться за руль она побоялась. Решив, что сегодня домой поедет на общественном транспорте, а машину заберёт позже, быстрым шагом направилась в сторону железнодорожной станции. Добиралась долго. Сначала электричка, потом метро. Час пик в Москве, с этим бурлящим морем людей, окончательно выбил её из колеи.

Наверное, почувствовав, как ей плохо, какой-то молоденький парнишка, сидевший возле двери, через которую можно пройти в соседний вагон, уступил Ленке место. Это было как нельзя кстати. Поблагодарив вежливого гражданина, отвернувшись от всех к оконному стеклу, она могла лить слёзы, не привлекая всеобщего внимания. Уже пара платочков была скомкана и покоилась в левом кармане джинсов, а рука то и дело смахивала с глаз солёную жидкость, приводя в негодность очередную бумажную «спасательную жилетку».

Расстояние от метро до дома составляло минут пятнадцать спокойным шагом, но сегодня Ленка, побив все рекорды, смогла преодолеть его только за полчаса. Еле переставляя ноги, она добрела до подъезда, поднялась на свой этаж и, открыв дверь в квартиру, не разувшись, не сняв куртку, сразу пошла к барной стойке. Достав из винного шкафа бутылку белого сухого вина, она быстро откупорила её и прямо из горлышка большими глотками отпила треть содержимого. Потом с бутылкой в руке она вернулась в прихожую, захлопнула дверь, остававшуюся открытой с момента прихода, и, зайдя в гостиную, села на пол рядом с диваном. Из сумочки, висящей у неё через плечо, Ленка достала телефон и отключила его. Затем, сняв сумку, а следом очки, бросив все эти вещи на диван, она продолжила пить вино, словно это была простая вода. Уже через несколько минут пустая бутылка покатилась по полу. Ленка же, сражённая выпитой дозой спиртного, склонив голову к сидению дивана и закрыв глаза, перепачканные тушью, провалилась в сон.

Проснувшись, она поняла, что многочасовая отключка не избавила её от ощущений дня. Напротив, к ним добавились новые: головная боль, что, как по наковальне, своими адскими молоточками колотила в виски, и нестерпимая боль в шее – во сне из-за неудобного положения головы онемела вся правая сторона. Но боль – это ещё полбеды. Поднимаясь, она обнаружила, что на месте, где сидела, по полу растеклась и по краям уже немного подсохла лужица бордового цвета. Сначала Ленка решила, что разлила вино, но тут же вспомнив, что пила белое, коснулась пальцем вязкой жидкости. «Господи, ещё и это?!» – прошептала она, дотрагиваясь рукой до брюк сзади. На ладони остались следы крови.

Ленка в буквальном смысле на коленях доползла до ванной, стянула с себя одежду (куртку и кроссовки она бросила ещё в гостиной) и, держась руками за высокий поддон душевой кабинки, кое-как встала. Быстро ополоснувшись прохладной водой и завернувшись в полотенце, она вытащила из шкафа пачку детских подгузников, хранившихся у неё для подобных случаев. Взяв один, отрезала от него края, оставляя для себя только среднюю впитывающую часть. Затем, достав из соседнего медицинского шкафчика ампулу, со скоростью, какой может позавидовать любой медработник, вскрыла её. Набрав лекарство в шприц, Ленка развернулась всем корпусом так, чтобы видна была правая ягодица, проспиртованным ватным тампоном протёрла маленький участок кожи и резким движением руки всадила в мышцу иголку. Введя препарат, она бросила ампулу и шприц в ведро, взяла влажные салфетки и медленно поплелась в комнату.

Вытирая кровь с пола, она подумала: «Хорошо, что не легла на диван. Иначе без химчистки тут не обошлось бы. Так что счастье есть!» Включив телефон и увидев несколько пропущенных звонков, среди которых два было от Дмитрия, Ленка выбрала в контактах номер своего лечащего врача. Трубку подняли не сразу. «Валентина Анатольевна, здравствуйте! – сказала она, волнуясь. – Это Лена. Вам удобно сейчас говорить? Да, у меня опять кровотечение. Всё, как обычно. Нет, я не записывалась, это только что случилось. Хорошо, завтра в восемь тридцать буду. Слушаюсь, доктор. Уже укололась. До завтра! Спасибо Вам!»

Глава вторая

– Одевайся! – скомандовала врач, отходя от гинекологического кресла и снимая перчатки.

Вымыв руки и уйдя за ширму, где почти у самой двери располагался, заваленный бумагами стол, Валентна Анатольевна села за него и стала просматривать Ленкину карту.

– Так, дорогуша. Ничего нового я не скажу. Который раз предлагаю тебе лечь в больницу и обследоваться? Посмотри, – листала она «историю», – после первого случая второй произошёл почти через два года, третий через год, четвёртый через полгода. Лена, ты понимаешь, что за последние полгода – это уже второй раз? С огнём играешь, девочка. Что молчишь-то?

Натягивая джинсы, Ленка вспоминала все предыдущие случаи. Всякий раз перед тем, как она внепланово попадала на это кресло, обязательно происходило какое-нибудь событие, ставившее с ног на голову её жизнь. Сегодня сомневаться было бы глупо – все эти сильные кровотечения во время менструации происходили на нервной почве. Первый раз – она серьёзно повздорила с Димой, когда речь шла о приобретении нового оборудования для клиники. В связи с быстрым ростом евро этот шаг тогда был очень болезненным для бизнеса и для них самих. Второй – смерть Димкиных родителей, надолго выбившая его из нормального течения жизни. И, хоть Ленка старалась окружить любимого вниманием и заботой, именно в этот период его и понесло «на сторону». Она замечала, как всё изменилось между ними уже тогда, и даже подозревала, под чью юбку он заглядывает. Молчала, надеясь, что такой умный, самодостаточный человек не может по-настоящему увлечься тупой «Барби», что девушка, часто не умеющая двух слов связать, быстро наскучит ему, и Димася возвратится с букетом ирисов и тысячью извинений в объятья своей родной и никем не заменимой женщины. Но Ира, не умеющая говорить, видимо, хорошо умела делать что-то другое. Третий раз случился, когда Ленкины подозрения подтвердились. Вернувшись из длительной командировки, она обнаружила, что у секретарши ДНК очень увеличилась в размере грудь, а в клинике шептались, что Ирка оперировалась здесь. Стараясь поберечь себя, Ленка не стала копаться в документах и оплатах, предвидя, что Ира денег в кассу не вносила. И так было ясно, откуда «ноги растут» у истории охлаждения отношений с Димой и на какой почве выросла такая грудь. Четвёртый (предыдущий раз) – Дмитрий решил встречать новый год «один», улетев кататься на лыжах в Сочи. Этот раз – пятый.