Первой реакцией Маклакенса на такое действие и довольную ухмылку друга стал ступор. Винс снял одно перышко с волос и также злорадно улыбнулся. Он тоже схватил пригоршню перьев и, подавшись вперед, начал втирать их в волосы Димы. Вскоре место их созидания стало похоже на курятник, а они — на двух воюющих петухов. Разница была лишь в том, что они делали это забавляясь. Это продолжалось недолго, но очень бурно и громко. Парни так увлеклись, что даже не услышали открывающейся двери.

Балдахин резко раздвинулся, и глазам Питеру и Стиву предстала примерно такая картина: Дима полулежит на спине, а Винс наваливается на него; разделяли их только согнутые руки, переплетенными пальцами; оба слизеринца были в перьях (волосы, одежда и покрывало вокруг). От удивления вторжению Дима расслабил хватку и Винс завалился на него (второй только на руки и упирался). Лица гриффиндорцев мгновенно изменились с удивления на полный шок. Первым среагировал Стив, обхватив Винса за талию и сняв его с Загорного. Дима поднялся, опершись на руки, но встать ему не дал Питер, севший рядом и взявший его за плечи. Питерсон настойчиво всматривался в изумрудные глаза своими карими. Диму это привело в замешательство и он не знал, что следует делать.

— Дима, — Питерсон как-то по-иному произнес его имя, — скажи мне честно, — он сделал паузу, — тебе Маклакенс нравиться больше, чем я?

— Что?.. — и все же поняв намек, Дима вскинул руку и легко толкнул ею лицо Питера, после не убирая руки. — О чем ты только думаешь?!

— Значит я не прав?

— Вот придурок! Да как тебе вообще такое в голову могло прийти?! Оувинс, пусти меня! — Винс только сейчас, почувствовав легкий ветерок, касающийся волос, и увидив перед глазами несколько пушинок с головы, понял, что все еще стоит в объятьях Оувинса, прижавшись спиной к его груди.

— Даже так — это не ваше дело!

— Ах, не мое?! — Питер резко вдавил Диму в постель. — Вот что я тебе скажу: если ты надумаешь завести себе парня, то это определенно будет касаться меня и…

— Пусти меня! — Дима резко согнул ноги и попытался спихнуть Питера с кровати.

— Оувинс, считаю до трех! Раз! Два!..

— И что ты мне сделаешь?

— Три!

Винс моментально нанес сильный удар в солнечное сплетение локтем, наступил на ногу и, присев, резко встал, ударяя головой в нижнюю челюсть. Было странно признавать, но в рукопашную Винсу и Стиву сталкиваться еще не приходилось. Мгновенно получив свободу, Маклакенс рванул к своей палочке на тумбочке, но был перехвачен за запястье и отдернут назад.

— Сказать по правде, от тебя я такой прыткости не ожидал!

Стив нанес Винсу удар в правую щеку, от чего слизеринца потянуло влево, но в долгу он оставаться не собирался. Дима удачно столкнул Питера на пол, но одна из рук гриффиндорца осталась зажата на плече. Загорный резко сел, но мгновенно был повлечен на пол. Воспользовавшись преимуществом, Питер подмял под себя слизеринца, но мгновенно получил удар коленом в живот и кулаком по лицу.

Когда дверь спальни открылась, то вошедшему предстала очень яркая картина: два гриффиндорца против двух слизеринцев, разбившись на пары, избивают друг друга. Сложно было сказать, кто брал верх, так как все в этой драке было относительно. Надо было это прекращать, а вошедший был просто обязан.

— А ну прекратите это безобразие! — профессор Дроклов был просто в ярости после прошедшего шока. — Двадцать баллов с Гриффиндора за избиение студентов Слизерина.

Профессор бросился вперед и одним движением оттолкнул Стива, старавшегося нанести следующий удар, прижатому к стене Винсу. Дима с Питером как раз расцепились: первый сидел на одной ногой, выпрямив другую; второй же был готов напасть из положения полусидя.

— Не странно, что гриффиндорцы так распустились! С таким-то деканом и не могло быть иначе! Я же говорил, что это плохая идея селить слизеринцев здесь!

— Они первые начали драку! — возмутился Стив.

— Это правда? — преподаватель посмотрел на студентов своего факультета.

— Я первый нанес удар, но лишь потому, что защищался от него! — Винс кивнул на Оувинса.

— Питерсон снова до меня домогался, так что мне ничего другого не оставалось! — Дима поднялся на ноги и вытер кровь с разбитой губы.

— Тогда вас не в чем винить. А ведь во всем виноват Лимпфон! Подает плохой пример своим студентам, так и не странно, что они такое творят!

— Попрошу не говорить грубо о профессоре Лимпфоне, — Питерсон тоже поднялся на ноги и потрогал разбитый нос.

— Я знаю, что говорю! Если бы не развратная натура этого субъекта!..

— Развратная? — Винс даже отвлекся от созерцания своих рук.

— Именно! А теперь идем. Я отведу вас в медпункт. А вы, — Дроклов ткнул в Питера и Стива, — подумайте о своем поведении. Если такое еще раз повториться, то наказания вам не избежать! — профессор подтолкнул слизеринцев и они покинули комнату.

— У тебя кровь из носа, — учтиво сообщил Стив.

— У тебя тоже… — Питер со вздохом сел на кровать Тома. — Почему все идет наперекосяк?!

— И не говори. Оказывается Маклакенс не такая белоручка, как я думал…

— И что из этого?

— Ничего, — поспешно ответил Оувинс и скрылся в ванной.

***

— Надо что-то с этим делать, а-то эти гриффиндорцы совсем распустились!

Профессор Дроклов ходил из стороны в сторону, пока мисс Татсторн хлопотала возле двух слизеринцев. Губа Димы начинала затягиваться, а намечавшийся синяк под глазом уже бесследно пропал. Винс держался за спухающую щеку и за бок, в которой так неудачно получил коленом. Все же медпункт был хорошей идеей.

— Профессор, а что вы имели в виду, говоря про «развратность» профессора Лимпфона?

— Молчи, пока я не обработаю рану, — медсестра взялась за обработку щеки Винса.

— А? А, об этом! Лимпфон просто теряет голову при виде светлых волос, так что, Дима, советую тебе держаться от него подальше!

— Профессор, но ведь у вас тоже…

— Вот именно! — декан Слизерина скрестил руки на груди и, сжав зубы, всмотрелся в картину на стене.

Больше парни вопросов не задавали и только озадачено переглянулись. А ведь они думали, что столь яркая неприязнь из-за вражды факультетов.

— Поэтому у вас такие плохие отношения?

— Я сейчас вернусь, — медсестра ушла в дальнюю комнату.

— Не совсем. Он постоянно пытается подпортить мне жизнь. Когда мы были школьниками, он постоянно подлавливал меня и старался насолить. Однажды он даже опозорил меня перед всей школой, сделав такое, — профессор нахмурился. — Так что все испортилось еще до его преподавательства. Выпустившись, я надеялся его больше не увидеть, но все снова возобновилось, когда он пришел сюда в роли преподавателя, — Дроклов со вздохом опустился на стул. — А ведь я думал, что мы могли бы стать друзьями…