Посмотрел капитан на разгром в кабинете, увидел забрызганную известью страусиную нашлёпку, присвистнул, представляя, что завхоза ждёт, и пошёл к начальству.
— Юра, сделай одолжение! Нам по разнарядке нужно выделить пять человек в помощь соседям — наркоманов ловить. На поездах нужно будет немного покататься. Рабочего места у тебя сейчас нет — выручай. Там ведь ещё за поимку барыг этих и премия от самого Первого секретаря полагается немаленькая, и путёвка в Сочи на следующее лето, — полковник изобразил на морде лица неземное блаженство, а потом ещё и руками замахал, показывая, как Юрий Николаевич будет плавать, рассекая волну, по необъятным просторам Чёрного моря.
— С семьёй? — попытался ущемить пловца Зосимов.
— Обижаешь! Не веришь ты, Юра, в людей. Путёвка на четверых, а если детей больше, то там ещё и про пионерский лагерь «Артек» есть приписка.
— И всё это — за поимку наркомана? — теперь-то точно не верил капитан.
— Я же сказал — за барыгу, за наркодилера, как там сказано. Наркоманов и дурак наловит! А ты узнай, где взяли, найди этого мелкого распространителя, расколи его и выйди на настоящего жука. Вот тебе и Сочи, а детям — «Артек».
— Заманчиво… Так что, они в поездах продают?
— Нет… Тут соседи надыбали одного железнодорожника. Он вроде видел, как в товарняк мужики с рюкзаками запрыгивали. Вот и нужно в товарных вагонах покататься от Алма-Аты до Кызылорды и обратно. Командировочные, как положено, а соседи ещё и сухпай обещают. С большой плиткой шоколада, что летунам положен.
— Тот самый шоколад-колу?
— Наверное — не видел. Ну, расписывайся, и дуй в КГБ.
Расписался. Дунул.
Вот дали ещё одного позарившегося на премию в помощники. Так-то ничего страшного — сиди в пустом вагоне да поглядывай в щёлочку, не бегут ли к товарняку туристы с рюкзаками, полными насушенной конопли. Одного они с Кабриолетом не предусмотрели — жара. Воды надо было брать побольше! Фляги давно пустые. Всё из-за шоколада — горький, всё время запить хочется. Дело в том, что в горьком шоколаде содержится такое полезное вещество как теобромин — он расширяет кровеносные сосуды, улучшает работу мозга. Реакция также становится более быстрой. Это так на обёртке зелёной было написано. Вот только забыли написать, что после пить сильно хочется.
Когда поезд стал замедляться у Каскелена, капитан перестал думать о воде. Прильнул к щели, и почти сразу увидел четверых «туристов». На самом деле — со здоровущими зелёными туристскими рюкзаками. А потом ещё одного персонажа этого забега увидел. Следом за туристами бежал милиционер — и тоже с рюкзаком! То есть, кто-то сидел в засаде и страховал их со стороны леса, чтобы не ушли, а теперь пытается в одиночку задержать этих преступников? Четверых — один, хоть и здоровенный бугай?! Смелый товарищ. Только вот зачем у него рюкзак? Хотя, понятно — кто-то из туристов его сбросил, чтобы быстрее бежать, а офицер — звёздочки на погонах проблёскивают — его подхватил, чтобы не потерять потом.
— Ты аккуратнее, — он посмотрел, как Кабриолет взводит «макаров». — Там их наш преследует — не попади! Да и не вижу я у них оружия.
— Бережёного Аллах стережёт! Прыгаем?
— Пошли, — капитан навалился на дверь. Заранее хорошо смазанная, она легко отъехала.
Событие тридцать девятое
Французы таки богатые люди — шины жгут, не снимая с авто.
— Француз — это не национальность, это образ жизни. Еврей — тоже не национальность, это образ мышления.
— А русский?
— Русский — это судьба.
Французы — они все дартаньяны. Им бы вечно в какую драку влезть — и даже не важно, на чьей стороне, и чем всё это может закончиться. Oh mon Dieu, да там махач! Бежим, а то без нас кончится. Низя.
Там, в Азии, в том числе и на их бывшей территории, шла рубиловка — и не абы какая, а настоящая! Это не вялотекущая проигрываемая Штатами войнушка во Вьетнаме. Это — атомные бомбы и тысячи самолётов на десятках авианосцев. И Америка продолжает стягивать силы. Ещё два флота на подходе, ещё сотни и сотни самолётов. Туда же медленно, но верно движутся и друзья США — та же Грейт Бритен ковыляет на двух десятках разномастных судов, из которых уже три вышли из строя. Ничего — их отбуксируют в порт на острове Мальта. Там союзники чего-нибудь подфурычат, и Владычица Морей дальше пошкандыбает.
А Франция лишилась военных заказов — её самолёты теперь ни Англия, ни Италия, ни Норвегия не берут. То же самое и с оборудованием военного назначения.
А ещё задавленная на корню маленькая революция, что сместила де Голля
в Реальной Истории, не произошла, и недовольство генералом в массах, особенно у молодёжи, вызревает. Ещё большее недовольство зреет у США и Великобритании. Эти страны в лице своих руководителей строптивого генерала не любили уже тридцать лет назад.
В те времена Черчилль и Рузвельт были крайне раздражены носатым французом. Рузвельт называл его «капризной невестой» и с раздражением предлагал Черчиллю отправить де Голля «губернатором на Мадагаскар». Черчилль разделял неприязнь Рузвельта к высокомерному французу, называя его «скрытый фашист», «вздорная личность, возомнившая себя спасителем Франции», говоря, что «невыносимая грубость и нахальство в поведении этого человека дополняются активной англофобией». Недавно были открыты секретные английские архивы, и выяснилось, что Черчилль даже направил из Вашингтона в Лондон шифровку: «Я прошу моих коллег немедленно ответить по поводу того, сможем ли мы, не откладывая этот вопрос, устранить де Голля как политическую силу…».
Что-то там не заладилось, и генерал дотянул вот уже до 69-го.
Звонок Бика заставил Петра остановить гонку с препятствиями по расселению этих чабанов. Нужно было сесть и подумать о совместном бизнесе с французами. Тратить деньги на покупку у Франции самолётов, машин, и прочая, и прочая СССР, понятно, себе позволить не мог. Нет, наши конструктора бы не отказались заполучить новейшие образцы военной техники — но буквально в нескольких экземплярах. Один разобрать и составить чертежи, а второй — чтобы собрать первый, так как по чертежам ничего не выходит, сотня деталей оказывается лишней.
Косыгин может дать немного миллионов, но это проблем де Голля не решит. Ему нужен подъём экономики, новые рабочие места, улучшение уровня жизни. Дак кому это всё не нужно? А, ну да — СССР почти ничего этого не нужно. Экстенсивный путь развития создал парадоксальную вещь: в стране не безработица, а нехватка людей, а особенно кадров. Можно увеличить за счёт техники производительность труда — это отлично доказал Иван Худенко, который сейчас организовывает ясли для будущих председателей и директоров сельхозхозяйств под Павлодаром. Нагнал новой техники — и пожалуйста, можно высвободить больше половины людей, занимающихся этим самым хозяйством. И отправить эту половину на заводы? Дудки! Она ничего не умеет. Говорят, даже медведя можно научить кататься на велосипеде? Можно. Вот научить придумать велосипед — нет. Большая часть людей будет способна лишь на самый низкоквалифицированный труд. Их с детства надо было учить. И главная учёба — это чтобы не бояться, а любить технику.
Ну да оставим пока родные осины и к каштанам вернёмся. Что за час придумал? Ну, пусть электромобили начнём делать. Посмотрит Пётр на них — напрогрессорствует чего. А потом и батарейки подтянутся. Всё, ставим галочку и забыли. Что ещё?
Ещё бегают сейчас по рекам страны, особенно по большим, несколько очень интересных корабликов. В будущем в памяти у народа останется почему-то только один — это «Ракета» на подводных крыльях, хотя «Метеор» — гораздо круче. Просто в разы круче. Это вещь из послезавтра. Их даже в двадцатые годы двадцать первого века ещё не повторили. Третьим из почти этой же серии — малютка по сравнению с ними, «Заря». Он не совсем на подводных крыльях. Он — скоростной глиссирующий пассажирский речной теплоход с водомётным движителем для перевозки пассажиров и их багажа по малым рекам в светлое время суток. Вместимость — 60–86 пассажиров, экипаж — 2–3 человека. Скорость движения — 40–45 км/ч. И главное достоинство — он может без всяких причалов принимать людей и выпихивать обалдевших от рёва двигателя вон. Подъехал к берегу «зарёныш», залез на него — и выгружайся. Эти три, плюс ещё есть «Комета» — это судно адаптировано под небольшое волнение и может даже по морю — ну, пусть и близэнько от берега — бегать.
