Одним словом, в Кремле нажимать на кнопку не решались. Решились США — и повод у них, совершенно кстати, возник замечательный. Китайцы сбили американский самолёт, пролетавший над нейтральными водами, вблизи острова Хайнань. Пилоты катапультировались, и их уже доставили в Нью-Йорк для выступления с трибуны Совета Безопасности ООН. Оперативно! И десяти часов не прошло. Седьмой флот ещё ближе «подкрался» к берегам очень многими не признанного государства-агрессора. Да что там — большинством стран не признанного и осуждаемого.

Начал разговор по старшинству министр, когда в пепельнице были раздавлены чинарики.

— Анатолий Фёдорович, что с Киссинджером?

После Кеннеди и Джонсона президентом США стал Гарольд Эдвард Стассен. Анатолий Добрынин провёл несколько встреч со Стассеном и его советником по делам национальной безопасности Генри Киссинджером. Между посольством СССР и Белым домом была даже проведена прямая телефонная линия. В июле 1969 года Добрынину было поручено передать в администрацию США предложение Советского Союза о начале переговоров об ограничении гонки вооружений. Передать-то передал, и даже об ещё одной встрече договорились — но вот тут и началось. Не до разоружения. Как бы вооружаться не пришлось.

— Так-то я подписку давал, но для полноты картины придётся нарушить. Потом только эту подписку, товарищи, нужно будет и вам дать.

— Анатолий Фёдорович, ты не темни! мы все тут в подписках, как Бобик в блохах. Говори, — недовольно сморщился Громыко.

— Это отдельная история, которая ещё не понятно, чем и закончится. Ситуация была такая. Генри Киссинджер, известный в КГБ, в американском отделе, как Киса, встречался с нашим оперработником Борисом Седовым. Всё шло к тому, что Киса станет работать агентом. Агент КГБ — это иностранец, который сознательно сотрудничает с Комитетом госбезопасности и добровольно выполняет его задания. И вот товарищ Седов встречается с профессором Киссинджером, а потом шлёт депеши в Москву, в центр, из которых вырисовывается, что так оно и получается — он агент, — сказал Добрынин и оглядел присутствующих.

— И что сейчас?

— Киссинджер был завербован буквально за две недели до того, как президентом США стал Гарольд Стассен. Первый отдел КГБ написал рапорт на имя начальника разведки, где излагается суть дела, объекту ставится задание… «Просим, с учётом изложенного, включить в агентурный аппарат КГБ в качестве агента». Идёт это наверх, доходит до генерала Кирпиченко, заместителя Захарова. Он почесал голову и говорит: «Товарищи, ну вы представляете — сейчас мы это подпишем и доложим Шелепину, а его назначают помощником, а Шелепин потом звонит и говорит: "Послушайте, скажите своему агенту Кисе, чтобы Америка перестала шашни с Китаем крутить или там Вьетнам бомбить. Мне это не нравится. Дайте ему задание!". И что мы сделаем? Дадим, а он, естественно, это не сделает. И потом нам дадут по шапке».

В конце концов получилось, что Киссинджера не успели внести в агентурный аппарат КГБ. Короче говоря, его рука, которая уже была занесена для того, чтобы поставить подпись, остановилась. И слава Богу, потому что через две недели Киса всё-таки стал помощником. Мне это всё перед моей последней встречей с Киссинджером рассказал присланный специально Захаровым сотрудник КГБ.

— Дела! На самом деле хорошо, что одумались, — Громыко от таких новостей потянулся за очередной сигаретой. Закурили вновь и остальные.

— В общем, получается, что лучше сейчас и не лезть к нему. Это самый крайний козырь — да и козырь ли? Теперь у человека другие цели и задачи в жизни. Оставим эту тему. Что с предполагаемой бомбёжкой?

— Не остановить, — потушил сигарету Малик.

— Скорее всего, Яков Александрович, тут ваше «вето» не поможет. Китай, обстреляв и, главное, сбив, самолёт США, сам начал войну. Как думаете, чем ударят?

— По Шанхаю отработает корабельная авиация, думаю, обычными боеприпасами — всё же огромный город. А вот к заводам по производству ядерного топлива и материалов в городах Ланьчжоу и Баотоу полетят стратегические бомбардировщики с ядерными бомбами. До испытательного же полигона в Синьцзяне на северном побережье озера Лобнор достанут только ракеты — а это уже не сильно и далеко от границ с Казахстаном.

— А мы, значит, только зрителями будем? — недовольно потеребил ухо Громыко.

— Ну, да — посмотрим, сидя в первом ряду, и осудим.

— Пойдёмте, Анатолий Фёдорович, с Москвой свяжемся. Может, там что новое есть?

Событие восьмое

— Расскажите, подсудимый, как вы совершили ограбление?

— Какое ограбление, гражданин судья? Они сами попросили.

— Как это?

— Ну, подходят ко мне вечером два мужика и говорят: «Снимай часы и ботинки!». Я и снял. С одного — часы, с другого — ботинки!

Танирберген Жалмагамбетович Жалмагамбетов, начальник УКГБ Алма-Атинской области, сидел на стуле перед Тишковым и потел. Это был высокий, дородный, мордатый мужчина с совершенно чёрными волосами и такими же чёрными брежневскими бровями. Петру тут по секрету сказали, что полковник к тому же ещё и писатель — его авторству принадлежат повесть «Троцкий в алма-атинской ссылке». Попросил достать почитать. Принесли — прочитать вот только не успел, завертелись дела.

— Танирберген Жалмагамбетович… Длинно получается. Давайте я вас «товарищем полковником» называть буду.

КГБшник открыто улыбнулся, мотнул головой и на чистом русском без всякого акцента сказал:

— Привыкнете! Надеюсь, вы надолго. Мы вас не отпустим. Вон как дела в гору-то пошли.

— Ну, да — сель, атомная бомба.

—Это внешние силы.

— Точно. Давайте, товарищ полковник, о внутренних поговорим. Что там с Чимкентским химико-фармацевтическим заводом № 1 имени Феликса Эдмундовича Дзержинского? Надеюсь, чекисты не оставят это дело на заводе имени самого товарища Дзержинского нераскрытым? Мне обещал Цинев, что даже если весь Казахстан придётся на уши поставить — и то найдут. Вы ведь курируете?

— Так точно. Подключены люди из шестого и седьмого управлений…

— Поподробнее.

— Шестое управление — ну, там есть отдел, который занимается промышленной безопасностью. Седьмое управление — «наружка». Кроме того, работают сотрудники из Москвы, из следственного отдела.

— Понятно, силы есть. Теперь по уму. Есть новости? На полмиллиона рублей украли. И ведь украли не для того, чтобы лекарства делать! Всё это поступит в продажу. Число наркоманов вырастет.

— Ведутся работы, я только сегодня утром из Чимкента. Ряд подозреваемых задержан, но я ознакомился с делами — боюсь, переусердствовали ребята. Приказал половину выпустить. Есть успехи у «наружки». Выявлено несколько распространителей разных наркотиков, но в основном это «травка». Морфий пока нигде не всплывал. Работали точно местные, причём есть подозрения, что они имеют родственников среди обезвреженных сторожей или работников, что были ночью на заводе, — полковник полез в лежащий на коленях портфель.

—Танирберген Жалмагамбетович, меня, сами понимаете, мелочи не интересуют. Кстати, а что сделали с мелкими продавцами анаши?

— Завели дела…

— Возьмите тоже на контроль. Нужно выйти на дилера — или дилеров. А от них — на вора в законе, который всё это курирует. Действуйте с максимальной жёсткостью. Хоть иголки под пальцы загоняйте. Нужна «сыворотка правды» — я Циневу позвоню. И по нашей области подготовьте список мероприятий. Судей предупредите, чтобы дела, где не выявлены дилер и источник поступления, заворачивали сразу на доследование и выносили определение о неполном служебном по следователю и прокурору, что подписывал. Начальников отделов и работников прокуратуры предупредите: если такое дело впредь попадёт в суд — лишатся погон и будут привлечены к ответственности за халатность. И озаботьтесь, чтобы во всех газетах на первой странице появились объявления почти во всю страницу: за предоставление правдивой информации о наркодилерах я лично буду вручать автомобили «Волга».

— Товарищ Первый Секретарь, можно я вас чуть поправлю? — поднял руку, как ученик, полковник.