Сомали, Могадишо

«У всех праздник, как праздник, — думал Ершов, выглядывая в узкое окошко, больше схожее с амбразурой, — только у нас вечный бой. И даже во сне покоя нет, сплошные догонялки со стрелялками…»

С четвертого этажа отеля «Аль-Уруба» различались белые дома, оттененные метелками финиковых пальм, желтые коробочки такси, и картинка, не лишенная символизма — кафедральный собор с двумя башнями, зажимавшими главный портал напротив белокаменного карандаша минарета. Плоские верха соборных башен были оторочены зубцами и больше подходили замку, чем храму. На левой засел сиадовец с РПГ, а внизу, уткнув орудие в битый «Фольксваген», весело горел кубинский танк.

Гулко свиристя лопастями, закладывал вираж «Ми-24», прозванный летунами «крокодилом». Зависнув в наклоне, вертолет часто мигал злыми огоньками четырехствольного пулемета — крупнокалиберные пули хлестали, вычищая «гнездо» гранатометчика, копотя фонтанчиками пыли и ошметков.

— Манифико! — воскликнул Хорхе. — Трабахо бьен!

— Чистота — залог здоровья, — усмехнулся Григорий.

Мартинес рассмеялся. Он бегло говорил по-русски — учился в Союзе, и понимал советский юмор.

Отвалив в сторону, «Ми-24» потянул вдоль Найгерия-роуд, к возвышенности, где белела вилла «Сомалиа». Эти двухэтажные палаты в стиле «ар-деко» строили еще при Муссолини, когда высушенное, прожаренное Сомали звалось Итальянским. В ту пору на вилле селились губернаторы колонии, а президенты доморощенные прописались гораздо позже.

Сиад Барре неплохо закрепился — резиденцию окружали ряды кольев с густо намотанной колючей проволокой, траншеи и доты, собранные из «кубиков» — бетонных блоков. Засевшего в подземном бункере диктатора защищала гвардия — «красные береты». Со страху они палили во всё, что шевелится, из автоматов, пулеметов и пушек. Особенно доставалось морскому порту — снаряды рвались, вздымая в гавани пенные гейзеры, а вдали синели корабли — крейсера «Владивосток» и «Ленинград», БПК «Василий Чапаев». Мариманы ждали, когда угомонят ретивых защитничков. Ближе всего к берегу подошел большой десантный корабль «50 лет шефства ВЛКСМ» — видать, морпехи сильно разозлились…

— Грего! — завопил Мартинес из темного коридора. — Камарада хенераль!

Ершов с сожалением покинул свой НП — над виллой «Сомалиа» кружили в зловещем танце уже три «крокодила». Они долбили укрепления из пушек и пулеметов, всаживали НУРСы, разваливая блиндажи — пыль и гарь поднимались непроглядной тучей, заволакивая резиденцию.

Мельком оглядев свою мятую, задубевшую от пота форму, Григорий натянул панаму — и усмехнулся отражению в расколотом зеркале: на передовой особый лоск.

Выскочив в коридор, забитый ломаной мебелью, он столкнулся с Очоа. Дивизионный генерал щеголял в выцветшем, латаном комбезе, а простреленное кепи лохматилось вихрами ниток.

— Капитан Ершов! — лихо представился военсоветник.

Белозубая улыбка словно осветила обветренное, загорелое до цвета седельной кожи лицо Очоа.

— А мне больше нравится Грегорио! — он протянул руку. — Зовите меня Арнальдо, капитан. Привык, знаете ли, что люди и звания не всегда совместимы! А уж оборона Зейлы… Знатное батальное полотно, просто эпическое!

Ершов пожал сухую, крепкую ладонь кубинца, подумав: «Сработаемся!»

Очоа — боевой генерал. У него за спиной не только «барбудос» и Сьерра-Маэстра. Арнальдо дрессировал бойцов в Конго, воевал с юаровцами в Анголе… Было, где загореть.

— Пройдемте на ту сторону, камарада хенераль? — улыбнулся капитан. — А то здесь шумно…

— О, нет, нет! — экспрессивно воскликнул Очоа. — Досмотрим кино «Взятие «Сомалиа»!

Из разграбленного номера открывался шикарный вид на Могадишо. Кое-где над плоскими крышами, частенько обрамленными зубцами, вился, вяло закручиваясь, серый дым. Изредка бухали взрывы, а на окраине гоготали пулеметы.

— Камарада хенераль… — обеспокоенно напомнил Мартинес, адъютант Очоа. — Стреляют…

— Но не попадают! — рассмеялся генерал. — Местные не умеют стрелять, Хорхе! О, смотрите, Грегорио! Мои мальчуганы!

Вздымая винтами пыль и песок, «Ми-24» кружили по-над самой землей — «красные береты», оглушенные и совершенно деморализованные, сдавались пачками, а на посадку заходил «Антей» — аэропорт Петрелла принимал кубинцев из Браззавиля.

— Пока пятьсот бойцов, — развел руками Очоа, — но все проверены в бою. «МиГи» перебросим попозже, а танки уже в пути — сухогрузы «Эль-Пинеро» и «Камило Сьенфуэгос» скоро обогнут Африку.

— Отлично, — кивнул Ершов. — У меня для вас тоже хорошие вести… Арнальдо.

В генеральских глазах мелькнула смешинка — понимаю, мол, дисциплина не дает избавиться от лишней почтительности. Нахмурившись, капитан продолжил:

— В Москве решили поддержать идею товарища Фиделя Кастро о создании социалистической федерации, куда войдут Сомали, Джибути, Эфиопия и Южный Йемен.

— Манифико! — вырвалось у Хорхе.

— Манифико, — кивнул Очоа.

— Сомали более-менее под контролем. С Джибути особой возни не будет. Йеменские товарищи в курсе. А вот Эфиопия… Там самая работа, — рублено заговорил Григорий, сбиваясь на официальный тон диктора из программы «Время». — Нашу задачу облегчил Менгисту Хайле Мариам — этот «красный негус» перестрелял массу народа. В Аддис-Абебе на площадях, на рынках, у церквей — кучи трупов. Мы нашли более разумного, покладистого товарища… К-хм… Это генерал Аман Андом. Кстати, именно он организовал переворот в Эфиопии, но оказался слишком честным для политических бандитов, вроде Менгисту…

— Позвольте, — нахмурился Очоа, — но Андома расстреляли в ноябре позапрошлого года! Или он застрелился сам — были и такие сообщения… Хм… Темная, конечно, история.

— Еще какая темная! — ухмыльнулся Ершов. — Той самой ночью, когда люди Менгисту затеяли двухчасовую перестрелку с охраной генерал-лейтенанта, ему помогли спастись… — он подумал, что об участии группы «А»[3]лучше умолчать. — Проблема в том, что Менгисту удалось бежать из императорского дворца. Сейчас он скрывается в провинции Огаден, куда подтягиваются и сторонники, и наемники. В распоряжении подполковника танки, артиллерия, авиация…

— Во-оздух! — вскричал Хорхе.

Ершов резко повернулся к окну. Казалось, прямо на него, немного кренясь, пикировал «МиГ-17». Заблистала огнем авиапушка, 37-миллиметровые снаряды угодили этажом ниже — пол задрожал от взрывов, но слышно их не было, все звуки мира покрывал надсадный турбореактивный рев.

Григорий, не думая, скинул с плеча «калаш» и дал очередь. Рядом, скалясь, палил Очоа. Летчик не выдержал, резко завиражил, уходя влево. Гулко, с расстановкой, задолбила зенитная спарка на крыше отеля. Бой длился, от силы, две или три секунды, но Ершов ясно видел, как прорывались дыры в тускло блестевшем днище истребителя, как заглох двигун, сыпля искрами.

«МиГ» вильнул, скользя на бреющем, задевая крылом листья-опахала пальм, и врезался в белый минарет, распухая черно-оранжевым клубом огня. Каменные обломки и ошметки дюраля сыпанули по улице.

«Отлетался!»

Бравый генерал повесил автомат обратно на плечо, продолжая разговор:

— Значит, нам нужно оперативно перебросить войска в Эфиопию. Лучше всего в Дыре-Дауа. Там отличный аэродром, а из Джибути подходит железная дорога… — он расплылся в улыбке. — Хорошие места! В Конго меня выбешивали влажность и комарьё, а тут… Сушь да гладь!

Из коридора долетел топот бегущих ног.

— Камарада хенераль! — адъютант так резко влетел в двери, что едва не растянулся. — Сиаду Барре удалось уйти!

— Поймаем! — отмахнулся Очоа.

— И повесим, — неласково усмехнулся Ершов.

[1] В Карлхорсте, окраинном районе Восточного Берлина, находилось представительство КГБ. На Кляйналлее (Западный Берлин) располагалась штаб-квартира ЦРУ.

[2] Народная милиция ГДР, более 200 тысяч человек.

[3] Известна как группа «Альфа».

Понедельник, 8 марта. После обеда