— Годжо, Итадори пропал.
Сердце летит вниз.
========== Ловушка ==========
Рёмен Сукуна стоит на крыше небоскрёба, безучастно оглядывая то, что творится внизу. Копошатся прохожие, сигналят и визжат тормозами машины, лают собаки и кричат коты. Жизнь в центре Токио кипит. Людей за последнее тысячелетие развелось слишком много. Они мешают друг другу, задевая плечами на переходах и толпясь в очередях за кофе. Но вот-вот эпоха человечества закончится. Не останется больше шаманов — этих рыцарей в сияющих латах, защищающих кишащих внизу насекомых. Обезглавленные, лишившиеся своей единственной надежды в лице Шестиглазого из клана Годжо, они быстро покорятся.
Тогда Сукуна избавится и от тех четверых, что сейчас за его спиной заканчивают приготовления к битве. Никто в новом мире не должен узнать, что Король Проклятий просил о помощи.
— На сколько ещё хватит вашей энергии? — спрашивает ублюдок Гето, похожий на старого лиса.
Или лучше сказать: вопрос задаёт дух, занявший тело этого шамана после его смерти.
— До утра. Потом ещё минута после открытия врат, — неохотно отвечает Сукуна.
Всё то время, что Хоо находился в школе, Рёмен не сидел без дела: он незаметно высасывал из дьявола проклятую силу, бережно сохраняя её для сегодняшнего дня. Теперь она поёт и приятно растекается по телу, совмещённая с одиннадцатью пальцами, которые принесли и скормили ему Сугуру с Махито.
Оставшиеся пять съел Гето. Он — важная часть плана, поэтому Сукуне пришлось оказать ему поистине королевскую милость, позволив усилиться с помощью собственных пальцев.
«Потом сожру его вместе с ними».
— Так кто в итоге наша цель? Годжо или этот… — спрашивает идиот с вулканом вместо макушки.
— Хоо, — выплёвывает ненавистное имя Рёмен. — Одного Шестиглазого будет недостаточно.
— Не волнуйтесь, Ваше Величество. Вот увидите, всё пройдёт точно по сценарию, — сладко поёт Сугуру. — Пора выпить микстуру.
Гето отдаёт Рёмену маленький пузырёк с вытяжкой из душ, видоизменённых техникой Махито. Ядовитая гадость, способная погрузить сознание в кому. Мера предосторожности для того, чтобы малыш Хоо не сумел порвать нить Сукуны до того, как план придёт в действие.
— Махито будет следить за тем, чтобы ваша душа не ожила раньше времени.
Убить себя на несколько часов, но потом насладиться видом мучительно умирающего Хоо. Отличная сделка. Сукуна без колебаний выпивает содержимое стеклянной пробирки, чувствуя, как уходит во тьму.
***
— У ворот школы было это.
Директор Масамичи отходит на шаг, чтобы мы с Сатору могли увидеть труп проклятия за его спиной. Я приглядываюсь и с ужасом понимаю, что это обезображенная душа человека, видоизменённая чьей-то техникой. Какая мерзость.
— Он принёс записку для тебя, Годжо.
Мужчина протягивает лист бумаги. «Смотровая площадка Токийской мэрии. Только Шестиглазый и Хоо». Ни времени, ни подписи. Но по изменившемуся лицу Годжо понимаю, что он знает тех, кто мог это сделать.
— Кенто, подобная техника, — обращается он к Нанами, замершему рядом с Масамичи, — принадлежит тому проклятию, которое вы встречали с Итадори?
Кивает на мутировавшего человека.
— Да.
— Хоо, ты всё ещё не можешь найти Рёмена?
Чувствую неприятное покалывание, прикасаясь к нитям судеб. Теперь в каждом их движении я слышу змеиное шипение. Благо хватает пары секунд, чтобы понять — Сукуны до сих пор нет. Качаю головой.
— Это точно ловушка! Мы должны пойти все вместе! — выкрикивает Нобара, делая решительный шаг вперёд.
Масамичи с Кенто молчат. Думаю, Нанами успел рассказать директору всё, что тому стоит обо мне знать.
— Юджи ушёл отсюда сам, значит, Сукуна забрал его тело. Всё случилось, пока мы с директором были на тренировке, — говорит Кенто, поправляя очки. — В таком случае, никто не сможет с ним справиться, кроме Годжо и… Хоо.
— Лучше нам быть где-то неподалёку, чтобы, если что, вмешаться, — произносит Панда.
— Тунец, — подтверждает Инумаки.
Фушигуро выглядит задумчивым и напряжённым. По глазам вижу, что он винит себя в исчезновении Юджи.
— Не стоит переживать. Мы вернём Итадори уже к обеду, — с лёгкой усмешкой отвечает Сатору. — Тебе не стоит его пропускать, птичка… — тыкает локтем мне в мои торчащие рёбра, явно намекая на вчерашний вечер и слишком худые бёдра.
Заливаюсь краской. Годжо, дурак, нельзя быть таким несерьёзным, когда дело касается Сукуны.
— Может, останешься здесь? — с волнением произношу я.
Сатору сгребает меня в объятия, костяшками кулака наводя беспорядок на голове.
— Посмотрите на него, он сомневается в моей силе, — смеётся Шестиглазый. — Вот увидишь: это мне придётся тебя защищать.
Никто, кроме Годжо, даже не улыбается. Человек из клана Зенин крутит в руках алебарду, играя желваками. Директор сверлит нас недоверчивым взглядом. Напряжение, густое, как кисель, окутывает всех присутствующих. Меня разрывает между общим настроением и легкомысленной уверенностью Сатору. Глубоко вдыхаю, напоминая себе, что я не умер от рук Рёмена в золотой век проклятой энергии, а единственная ловушка, способная меня сдержать, раскололась на невозможно крошечные части, развеявшись по ветру.
Я всесилен и бессмертен. А значит, Сатору Годжо тоже. Нет ничего, что могло бы помешать нам вернуть Итадори и разделаться с любыми уловками Сукуны. Как только я увижу его — сразу разорву нить, не теряя времени на разговоры.
Почему же сердце так заходится? Надо попросить Годжо записать меня к кардиологу, это уже напоминает какую-то болезнь.
— Я свяжусь с Юутой, Хакари и школой в Киото. Если вы не вернётесь через час — мы вмешаемся, — наконец произносит Масамичи.
Значит, нас всё-таки отпускают одних. Аномалия и дьявол, какие тут могут быть опасения.
Всё будет хорошо.
— Всё будет хорошо, птичка, — вторит моим мыслям Сатору, за руку утягивая меня с собой на крышу Токийской мэрии.
Чувствую, как мы проходим через барьер, подстроенный под нашу с Годжо энергию. Точно ловушка.
***
Итадори сидит, прислонившись к стене одной из двух частей выдающегося в высоту по обе стороны от площадки здания. Неестественная поза, глаза закрыты. Он без сознания.
Ледяной ветер пронизывает всё моё тело. Может, к чёрту Рёмена и остальные проклятия — забираем Юджи и бежим? Корю себя за малодушные мысли. Годжо тем временем подходит к Итадори, прощупывая на запястье пульс. Спустя мгновение понимаю его замешательство: от тела практически не исходит проклятая энергия. Сукуны в нём нет.
— Так-так-так, а вот и сам Сатору Годжо! Вблизи выглядишь ещё более устрашающим, — раздаётся за нашими спинами.
Развернувшись, встречаюсь взглядом с серыми глазами проклятого духа. Он весь покрыт безобразными швами. И выглядит абсолютно безумным. Сначала путаюсь, ошибочно принимая его за новый сосуд Сукуны. Но нет, совершенно другая нить, не та духовная сила. Хотя какая разница. Нужно просто убить их всех.
— Подожди, — шепчет мне Сатору, рукой останавливая моё движение.
Скриплю зубами, но замираю. Это от нервов. Мне нужно успокоиться. Всё под контролем.
— Ну привет, — здоровается с сероволосым проклятием Годжо. — Не расскажешь, куда делся братик Рёмен? У нас к нему есть один разговор.
Руки в карманах, расслабленная поза. Сатору источает уверенность в своих силах. А я психую, как школьница перед первым свиданием. Паника вместо крови разливается по моим жилам.
Сатору, мы сами найдем Рёмена, нужно быстрее убить всех остальных.
Пугаюсь своих мыслей: это действительно я или демон внутри? Оправдана ли кровожадность, или я снова теряю самообладание?
— Ах, он обрадуется, что вы так переживаете за него. Но не стоит: скоро он обязательно к нам подтянется. Не может же Король пропустить такое веселье.
— Веселье? Пока что мне ужа-асно скучно, — улыбается Годжо, растягивая слова.
Я понимаю, что нам нужно сначала выяснить местоположение Сукуны. Разобраться с лишившимся сознания Юджи. Проклятие перед нами — крошечная часть надвигающейся катастрофы. Но меня мутит от непонятного предчувствия.
