Сукуна кивнул Ураюме, и та разжала пальцы. Гето споткнулся о собственный ботинок, делая долгожданный шаг вперёд. В повисшей тишине — Двуликий молчал и следил за каждым движением своими алыми глазами — информатор налил шампанское в бокал. Сразу приложил к губам. Стекло громко стукнулось о зубы.

— Сядь напротив, — голос Двуликого прозвучал сбоку. Сугуру исполнил приказ.

Сидеть в паре метров от Сукуны — пытка. У Сугуру от ледяного пота вымокла рубашка на спине. Прилипли к шее пряди волос. Он отпивал и отпивал шампанское, пока наркобарон с блуждающей полуулыбкой молча смотрел. Так можно было сидеть и десять минут, и час. Двуликий сам решал сколько.

Наконец, когда в игристого осталось на один глоток, Сукуна сказал:

— Я тебя купил, крыса, — он провёл пальцем по краю своего бокала — звук неприятный и резкий. — Ты должен приносить мне в своих ёбаных жёлтых зубках всё. Вплоть до того, что ел на ужин.

— Вы забываете, я независимый… — решился Сугуру.

Кольт уткнулся ему промеж глаз. Так быстро, что даже реакции мастера единоборств не хватило, чтобы увернуться. Сукуна продолжал скучающе смотреть на свой виски.

— Слушай сюда, падаль, — негромко, доверительно произнёс наркобарон. — Я уже отправил своих людей найти Годжо и убить его. Будь он хоть дьяволом, мне принесут его голову через два дня.

У ёбаного бокала слишком тонкая ножка. Она прокатилась между пальцами; Гето попытался поймать другой рукой, но поздно: бокал с шампанским полетел на блестящий пол. Зашипели пузырьки среди осколков. Сугуру смотрел не моргая на них пару секунд и только потом понял, что ещё сильнее прижался лбом к кольту. Сукуна отвратительно скалился.

— Приезжай посмотреть на то, что останется от Годжо. Ураюме сказала, вы успели сблизиться.

У Сугуру защипало уголки глаз.

— И привози информацию об оружие. Мне нужно знать, где оно. Иначе я сложу ваши с Годжо головы рядом.

Вытянутая рука Сукуны поплыла перед глазами Гето. Он перестал видеть светлый конференц-зал, бархатные диваны, посадочную полосу за окнами. В голове каруселью вращались варианты развития событий. Сугуру хватался за каждый, рассматривал меньше мгновения, перебирал дальше.

Годжо надо спасать.

Это то единственное, что пришло на ум сразу и никак не желало уходить. Гето продолжал чувствовать холод от прикосновения металла к коже. Никуда не исчезло и осознание того, что Сукуна может передумать: выстрелить прямо сейчас. Но почему-то в голове тревожным сигналом мигал образ беловолосого идиота.

Сейчас Сатору у Махито. Работорговец не мог связаться напрямую с Сукуной, потому что маленький хакер из «Колледжа» и девчонка-«самурай» уже поставили заглушки. Но Махито мог сообщить обо всем тем людям Сукуны, которые остались в резиденции в Калабрии. А если этого не сделал сам босс «Проклятий», то провернул Джого — он больше всех хотел сотрудничать с наркокартелем.

Если Сукуна успел отдать приказ своим людям, то они уже знают о том, что Сатору Годжо нужно убить. А лучше места, чем база работорговцев в глухих зарослях под Этной, не найти. Маленького отряда наёмников не хватит, чтобы справиться с объединёнными силами «Проклятий» и калабрийцев.

Гето дёрнулся в кресле — собирался встать, забыл про кольт. Ужас перед Сукуной и страх за Годжо лишили рассудка. Сугуру перестал соображать, где он находится — перед глазами остались мутные силуэты и цветные пятна.

— Да, хорошо, — произнёс он сдавленно и хрипло.

— Ты не понял, — Двуликий почти ласково провёл дулом пистолета по щеке Гето. — Если ты не придёшь ко мне сам и не скажешь, где эта ёбаная машина, я выпотрошу тебя живьём.

«После того как закончу переговоры», — мысленно договорил за наркобарона Сугуру, успокаивая себя. А переговоры Сукуна не закончит никогда. Пока Цукумо Юки, тот самый американский агент, назначенный обсуждать наркотрафик в Европе с Двуликим, будет на Сигонелле, ее помощники заглянут в резиденцию картеля в Калабрии и найдут там сканию r730 с русско-китайскими пушками внутри. Один звонок начальству — в голове Сукуны станет на одну дыру больше.

Об этом думал Гето, когда садился в альфа ромео, когда не мог найти сигареты в бардачке, когда дрожащей рукой набирал номер Годжо и из-за этого едва не сбил шлагбаум. В телефоне серия коротких гудков — абонент вне зоны доступа.

Сугуру вжал педаль в пол, кроссовер зарычал и мягко заскользил по ровным сицилийским дорогам. Гето казалось, что это слишком медленно. Он не верил красным цифрам на приборной панели, не думал о том, почему дорожные знаки размазываются в белую полосу. Сугуру ориентировался на синеватую Этну на горизонте.

Надо срочно вытаскивать Годжо с базы Махито.

***

Хлопает дверь ангара. В нём остаются «Самураи», «Колледж», «Проклятия», Сукуна, Годжо…

Гето идёт к машине. Ему машет Ханами — прощается. Сугуру не рискует поднимать руку в ответ, потому что от любого движения его разорвёт изнутри. Органы, мышцы, кости — все собрано в тугой ком напряжения. Будто под прессом. Надавить чуть сильнее, и ошмётки разлетятся по сторонам.

Сугуру медленно открывает дверь машины. Садится, пристёгивается, поправляет зеркало и кладёт обе руки на руль. Ханами на всякий случай показывает пальцем на спрятанный в зарослях путь «для своих» — дорогу, по которой на базу «Проклятий» можно добраться на машине.

Альфа ромео сворачивает, отъезжает на пару метров.

Выстрел. Трясутся и грохочут стены ангара. Там остался Годжо.

Гето сжимает зубы, но изо рта все равно вырывается стон.

Чертовы джунгли никак не хотят кончаться. Блядская машина петляет, проваливается в ямы, норовит врезаться в стволы деревьев. У Гето не получается крепко схватить руль — он трясётся, старая итальянская развалюха трясётся, а может, трясётся земля и Этна готовится к извержению. Гето понимает в чём дело, только когда пытается и не может запихнуть сигарету в рот: трясутся его собственные руки. Мелкий тремор ломает фаланги, мурашки разбегаются под кожей.

Выехав с базы «Проклятий», Сугуру сворачивает к первому попавшемуся придорожному кафе. Кидает на стойку несколько центов и бежит в туалет. Гето рвёт. Кислота разъедает горло, волосы, которые некому придержать, пачкаются, ложатся на ободок унитаза и затоптанный пол.

Сукуна выбрался с Сигонеллы.

Сукуна не знал, где Годжо. Махито не смог связаться ни с ним, ни с его людьми в Калабрии.

Сукуна нашёл Сатору Годжо, потому что следил за Гето. Наверняка даже без жучков — просто ехал следом по трассе, пользуясь тем, что Сугуру так спешит спасать наёмника, что не замечает ничего вокруг.

Для Гето это теперь ясно как божий день. Он сам привёл Двуликого к тем, кого хотел защитить. За что и получил снисходительную благодарность.

Годжо теперь уверен, что Сугуру предатель.

Снова рвотные позывы. Гето плюет на то, как отвратительно выглядит фаянс, и крепче сжимает его пальцами, пуская вниз вязкие струи слюны. Тело горит, жжёт воспалённые глаза, от горького вкуса во рту становится хуже. Информатор сухо кашляет, замечая поверх грязи капельки крови.

Нужно думать.

Гето приваливается плечом к картонной стене кабинки. Прикрывает глаза.

Сукуна взял в заложники «Колледж» и «Самураев». Отправил Годжо искать грузовик.

Сугуру бьётся затылком о гипсокартон.

Тот самый блядский шведский грузовик, который сейчас стоит в логистическом центре «N&M». Тот самый, который информатор вот-вот должен был подкинуть в калабрийскую резиденцию Сукуны.

Видимо, Двуликий понимает, какую опасность представляют для него любые иностранные пушки, пока их местоположение неясно. Или просто сумасшедший уебок захотел отвлечь Сатору, пока сам занят переговорами.

Но как бы то ни было, если из-за скании r730 убьют Кенто, Мей, Иори, Тодо и остальных, — наёмник не простит. Он избавится от Гето, от Нанако с Мимико, найдёт малышей Фушигуро и Юджи. Устроит в Сицилии кровавую баню.

Значит, единственный способ — работать вместе.

Сугуру кривит от смеха окровавленные губы. Звучит отлично: посвятить лучшего наёмника с свой план, убедить помочь. Для Сатору это сплошные плюсы: возможность отомстить Двуликому, козырь в виде настоящего грузовика, люди Гето в качестве союзников. Больше, чем то, на что загнанный в угол Сильнейший может рассчитывать.