— Где? — Сатору беззаботно переспрашивает, мысленно играя с Тоджи в города; что там есть в Сицилии на «С»? Сиракузы? Они совсем рядом, пятнадцать минут на дорогу, и пушки на месте. Но тогда Тоджи мог бы смотаться сам, а не выкладывать полмиллиона из своего кармана, нанимая элитный отряд. А, может, Сардиния? «Сиг» в слове «Сигонелла» и «сардина» — в «Сардинии». Дурнопахнущий каламбур, но можно списать всё на акклиматизацию, нарушение кровоснабжения и ошибку самого, немного захмелевшего, Фушигуро.
— В Сигонелле. Сукуна, его брат, мой сын и шестьдесят тонн русско-китайского оружия в Сигонелле.
Годжо заливается весёлым смехом. Давит ладонями в мягкую обивку дивана, чтобы перенести на них центр тяжести, скользит тазом назад и выдёргивает ноги из-под задниц своих товарищей. Тут же ставит локти на бёдра и складывает ладони в замок у лица, опуская на него подбородок.
Можно переспросить ещё раз, чтобы в четвёртый раз услышать «Сигонелла». А можно поверить в то, что чокнутого наркоторговца американцы для переговоров позвали на свою военную базу. Годжо требуется время, чтобы взвесить, какой вариант поставит его в более нелепое положение. Но чёртовы чаши внутренних весов замирают в точке идеального баланса. Как ни посмотри, Сатору сейчас дурак. К счастью, он любит им быть. Дуракам везёт в картах, любви и кровавых банях, где тот, кто не хочет вышибить тебе мозги, просто-напросто целится в живот. И спроси кто-нибудь Годжо: «Мужик, скажи, кому под силу грабануть американскую военную базу?», он бы, ни секунды не думая, ответил: «Последнему дураку».
Но это худший из возможных вариантов. Учитывая в том числе тот, где из Мей сейчас вылезает Чужой и разрывает всех присутствующих на крошечные части, размазывая кровь по золотым вензелям и ангелам на камине. Поэтому Сатору переспрашивает:
— Сигонелла? Та самая военно-морская авиабаза Сигонелла, в паре часов езды отсюда? Рядом с Катанией?
Фушигуро кивает.
— Да брось.
— Они там.
— Не знал, что ты такой шутник.
— Это не шутка. В Сигонелле.
— Нет.
— Да.
— Не…
— Годжо, — одёргивает Кенто.
Значит, Сигонелла. Центр воздушных операций США в Средиземном море, плюс-минус сорок подразделений, около четырёх тысяч военных внутри. А ещё глава наркокартеля, его братец со своим любовником и блядский грузовик с шестьюдесятью тоннами русско-китайского вооружения, который стоит в одном из ангаров и ждёт своего часа быть обменённым у американского агента на свободу наркотрафика в Европе. И он — Сатору, Годжо Сатору — должен… Должен что?
— И что ты хочешь от меня?
— Чтобы ты пробрался туда, а потом увёз пушки и сосунка.
— Дон Фушигуро, вы должны понимать, что это задание требует особой осторожности и специальной подготовки. Боюсь, нам всё-таки придётся связаться с командиром Масамичи для уточнения…
— Старина, я в деле!
========== Глава 2, где всё катится к чертям на скании r730 ==========
Кон Сиу появляется в зале, чтобы положить на стол ноутбук и толстые стопки листов. На них напечатанные десятым кеглем буквы липнут друг к другу и смешиваются в чёрную кашу. Годжо держится стоически — щурится, ходит вокруг торшера, садится на подоконник, но тёмных очков не снимает. К счастью, Кенто зачитывает особо важные моменты вслух.
«Сукуна (Двуликий), возраст: 38 лет, холост, есть младший брат: Юджи Итадори.
Род деятельности: глава калабрийского наркокартеля, контролирует значительную часть европейского трафика.
Известен своей жестокостью. По слухам, сдирает кожу с конкурентов и держит при себе мастера, который обшивает ей мебель».
Ага, значит, где-то в Сицилии есть интерьер хуже, чем в доме Фушигуро Тоджи. Ему Годжо весело подмигивает, поднимая вверх золотой кубок — назвать это бокалом не поворачивается язык.
«Пытает заложников. Возможно, каннибал. В сексе предпочитает…».
— Кенто, ты уверен, что читаешь самое важное? — с напором произносит Мей, закрывая ладонями уши Юй Юй.
Он и Ино задержались, потому что перевозили в дом Фушигуро своё оборудование: громадные шпионские чемоданы с тем, что Сатору называет «жучками» и «суперкомпьютерами». Такума поправляет: «Там программные модули, дроны, глушилки, адаптеры, одноплатные компьютеры, логические анализаторы…». Здесь Годжо обычно зевает и спрашивает, на чём из этого можно зарубиться в фифу.
Сейчас Ино натягивает шапку на лицо, пытаясь спрятать пылающие щёки. Для мальчишки упоминание каннибализма и секса в соседних предложениях — психологическая травма. А вот Сатору не прочь поговорить о том, как и кого трахает Сукуна; мало ли, вдруг сгодится для дела.
— Кенто, продолжай.
— Не указывай мне. «Сексуальные предпочтения: игры с удушением, пирофилия…».
— Достаточно.
Нет, это никак не поможет; «сгореть на работе» — точно не про Годжо.
— Не указывай мне, — повторяет Кенто и с достоинством заканчивает: — «Некрофилия».
Сатору приглядывается к Ино. Если прямо сейчас отправить пацана к Двуликому, то что-нибудь да получится: Такума задыхается, пылает огнём и медленно, но верно умирает от смущения.
— К-кому-то реально такое нравится?
— Ага, больному ублюдку, к которому мы вот-вот поедем в гости, — Сатору похлопывает Такуму по плечу.
— Для этого вам нужен план, — в десятый раз повторяет дон Фушигуро. Старина успел послать одного из своих людей за крепкой выпивкой и теперь крутит в руке стакан скотча.
— Мне хватит информации, можем начинать. — Сатору забирает у Тоджи напиток и делает небольшой глоток, тут же морщится от горечи, высунув кончик языка. Всем своим видом Фушигуро говорит: «раз не можешь нормально пить виски, то намешай сауэр, сопляк», но рот держит на замке; ключ от него припрятан где-то в Сигонелле, между ящиками со снарядами гранатомёта АГС «Пламя».
— Нет уж, я не хочу снова через это проходить, — Мей встаёт с дивана, тянется одной рукой к «пиле», а другой к плечам Юй. — Мы вернёмся через полчаса. Тоджи, нас проводят в комнату?
Фушигуро лениво перекатывает затылок по спинке дивана, взглядом указывая одному из своих людей на Мей.
— Синьорина, ваша комната на втором этаже. Синьор, вас отведут в спальню на первом, — с учтивым кивком произносит седой мужчина.
— Нам нужна одна комната.
Годжо, как и Нанами с Ино, давно привык к этой маленькой причуде, а вот Фушигуро с недоумением отрывает голову от красного бархата, глазами провожая высокую Мей и едва поспевающего за ней Юй.
— Они разве не?..
— Старина, возможно, пока твой сын чистит зубы, за стеной брат его парня трахает трупы. Тебя правда смущает Мей?
— Годжо, — Кенто, как бусины в чётках, перебирает буквы, но снова не придумывает продолжение. «Годжо, я напишу об этом в рапорте Масамичи» не работает с тех пор, как Нанами узнал, что командир клеит коллаж из лучших выходок Сатору; «Годжо, я отстрелю тебе башку» теряет актуальность, когда повторяется больше трёх раз за час; а для «Годжо, умоляю, перестань» Кенто ещё не созрел.
— Если подумать, — Тоджи снова упирается взглядом в потолок, — какого чёрта они не стали слушать? Вы ведь собрались обсуждать план.
Нанами отрывается от бумаг, поправляет леопардовый галстук и коротко кашляет, прочищая горло. Сатору готов купаться в лучах славы, но Кенто портит всё своей кислой миной и тоном офисного работника в десятом поколении:
— Дон Фушигуро, я расскажу вам о специфике работы элитного отряда организации «KLD». Нам с вами предстоит пройти несколько стадий…
— Вроде девяти кругов ада? — усмехается Фушигуро, отчего шрам в уголке губ криво ломается.
— Нет, их будет пять. Пять этапов принятия того, что нам придётся иметь дело с Сатору Годжо.
Этап первый. Отрицание безумных идей Сатору Годжо.
— Нет, нет, нет, — с ошалелым взглядом твердит дон Фушигуро и из пустого графина подливает виски в полный до краёв стакан.
— А вот и да! Так, на чём я остановился? Точно, кроты… Когда гигантские кроты прокопают туннель, мы пройдём через него и окажемся в самом центре Сигонеллы!
