— До выходных, — улыбается Годжо, когда Гето наконец позволяет ему отстраниться.

— До выходных, — отвечает Сугуру и вытаскивает из пачки третью сигарету.

========== Глава 10, где всё становится на места ==========

В армейском автобусе сидения расположены друг напротив друга. За ними окна, там мелькают унылые пейзажи: серо-бежевая пустошь и редкие лысые стволы пальм. Вдалеке собирается в конус тёмный горизонт — будто кто-то ущипнул его, заставив принять форму огромной горы. Над её верхушкой синим рыхлым столбом поднимается дым. Он не стелется и не клубится, а стоит восковой свечой. Годжо присматривается, надеясь разглядеть тлеющий красным фитиль. Одна маленькая искра, и беспокойный вулкан Этна начнёт извержение.

— Хера ли ты пялишься?

Сатору думает о том, как лавовые волны сметают все придорожные кафе, страшными взрывами рвут заправки, превращают в пепел зелёные макушки пальм. Рыхлым потоком доползают до Катании и ровняют её с землёй. Ещё в мыслях план, который вот-вот предстоит воплотить в жизнь. И — совсем капельку — Гето. Наглый крысёныш уже третий день игнорирует сообщения. Но мужчина на противоположном сидении с чего-то решает, что Годжо рассматривает его. Сидит, насупившись, и ждёт ответа на свой идиотский вопрос.

— Нарываешься? — с явным удовольствием провоцирует мужик.

Приходится перевести взгляд на него. Странный малый: разложил локти по подголовникам соседних кресел, выпятил грудь и расставил ноги. Башка почти лысая, но посередине зачем-то клок тёмных волос. На роже повязка, закрывающая один глаз; второй — навыкате, с тяжёлым верхним веком — блестит от предвкушения драки в тесном автобусе.

Годжо зевает, до хруста в челюсти.

— А? Ты мне?

Никого другого рядом нет — водитель сидит слишком далеко, да ещё и за плотной перегородкой — но Сатору всё равно уточняет. Потому что в кои-то веки он ни на кого не нарывается. Даже не пытается завести разговор, просто смотрит в окно, размышляя о том, как чудно было бы, упокойся этот проклятый остров под тоннами лавы. Тогда у Гето не останется выбора: придётся переехать в Исландию.

— Шутить со мной будешь? — с полуоборота заводится одноглазый, выставляя вперёд грудь с перекрещенными на ней патронными лентами. — Ты и представить не можешь, в какой жопе. Глупо было заявляться сюда, Годжо Сатору, — имя наёмника мужик произносит с безумной ухмылкой. Виниры у него во рту чёрные и блестящие, будто вымазанные дёгтем.

— Да ты что, — легко отвечает наёмник. — То есть надо было позвать твоего босса к себе?

Лицо мужика моментально наливается кровью. Единственный глаз расчерчивает сеточка сосудов.

— Он мне не босс, — поперхнувшись от ярости, выдаёт этот странный тип.

— Как скажешь, — запросто идёт навстречу Годжо.

— Такой послушный. А говорят, у тебя скверный характер, — сквозь свои чёрные зубы продолжает цедить одноглазый. — Врут, значит? Как и про то, что ты сильнейший?

— Может быть, — Сатору наклоняет голову к плечу, рассматривая сухие чёрные волосы на башке сопровождающего. — А может быть, и нет.

Годжо ничего не стоит подхватить винтовку, которую мужик поставил рядом с соседним сиденьем. Или достать из кобуры собственный глок. Немного пострелять, помахать кулаками, попинать грубияна ногами. Но, во-первых, Сатору не задевают провокации. А во-вторых, план этого не предусматривает.

***

Вечер вчерашнего дня

В гостиной особняка Тоджи Фушигуро одновременно закончились бокалы, поверхности, на которых можно сидеть, и терпение самого дона. Он курил, стряхивая пепел в вазу из богемского хрусталя и матерился одним непрекращающимся потоком. Когда Тоджи, затягиваясь, замолкал, вступала Май. Остальные «самураи» вели себя скромнее.

— И? Какой у нас всё-таки план? — спросила Утахиме, подливая себе ликёр в уже смешанный с энергетиком кофе.

Шли вторые сутки непрерывных обсуждений. Задача была простой: проникнуть на базу «Проклятий» и забрать пушки. Для этого имелись все средства: наёмники, оружие, поддержка главы мафиозной семьи, мотивация в виде кругленькой суммы денег и желания сохранить целыми свои задницы. Но подходил к концу второй день, а утверждённых пунктов не прибавлялось. Пока что все единодушно согласились со следующими:

1. Годжо Сатору — идиот.

2. Годжо Сатору — исключительно деятельный, опасный для общества идиот.

3. Годжо Сатору — исключительно деятельный, опасный для общества идиот, который очень плохо понимает принципы работы ракетных двигателей.

— Мы используем флакон девять, выйдем на орбиту, а потом сядем в самом центре той самой базы этого вашего Махито, — слизывая крем с пальцев, произнёс Годжо. — Так нас не смогут засечь с воздуха.

По залу прокатился тяжёлый вздох.

— Почему мы не можем обсудить всё без него? — в который раз спросил Норитоши.

— Потому что я мозг нашей компании, — менторски подняв палец в воздух, в который раз ответил Годжо.

— Лучше тогда быть безмозглыми, — прошипела под нос Утахиме, но Сатору услышал.

— Это у вас выходит прекрасно.

— Ах ты мерзавец!

— Иори, просто не разговаривайте с ним, — посоветовала миниатюрная блондинка; вроде как снайпер в отряде «самураев». — Он не стоит вашего внимания…

— Нишимия! — та девчонка с голубыми волосами, что сидела рядом с ней, толкнула соседку локтем. — Это же Сатору Годжо!

— Сатору — бесполезные идеи — Годжо, — передразнила Нишимия.

— Ёбаный детский сад, — Фушигуро взорвался, потушив окурок о край вазы так, что хрусталь пошёл трещинами. — Или, блять, говорите, как вы будете доставать пушки, или валите отсюда нахуй!

— Так, ну, чтобы получить флакон девять, надо связаться с Маском. Направить запрос в спейс…

— Годжо, — выдохнул Нанами. Это двадцать седьмое «Годжо» за последние два дня.

— Тогда просто дайте мне поехать туда одному, — вдруг с хитрой улыбкой сказал Сатору. Потянулся за ещё одним пирожным.

— Хочешь, чтобы на этот раз тебе отстрелили руку? Калекам платят меньше, — промурлыкала Мей, отодвигая от наёмника блюдо с десертами.

— Вы едете все вместе, уёбки, —слова Тоджи подкрепил убедительным ударом по золочёной столешнице. — Чтоб ни один из вас и не думал остаться в моём доме.

Ино и девушка с голубыми волосами переглянулись с одинаковым ужасом в глазах. У них в особняке вся аппаратура, им нельзя в поле.

— Сестрица Мей наконец возьмёт меня с собой, — заулыбался Юй; его, в отличие от коллег, нисколько не волновали километры проводов и килограммы техники.

— Нет, ты и Такума остаётесь здесь, — сказал Кенто и откинул голову на спинку кресла.

— С вашим темпом обсуждений мы все остаёмся здесь. А потом приезжает Наоя, стучит на нас ответственным за военную операцию, и мы, взявшись за ручки, идём на электрический стул, — ядовито прошипела Май.

— К вам приставили этого говнюка? — Годжо очень удивился.

— Да, Наоя — агент, курирующий миссию. Приедет сюда…

— Через три дня.

Срок озвучил Тодо. Всего три дня, чтобы пробраться на базу, обвести вокруг пальца опасных преступников и вернуть оружие. И главное — чтобы придумать план, как это сделать.

— Нам нужно срочно доложить обо всём… — начал Норитоши, но Годжо сразу же перебил:

— Цыц, помолчи, ты сбиваешь мне настрой.

— Чем это?

— Своим лицом.

Мей, захихикав, вмешалась:

— Твой любовничек так тебе и не отвечает?

— Кенто, ты ей рассказал?

Нанами тихо простонал что-то о положенном отпуске и пенсии за выслугу лет.

— Юй хакнул твой телефон.

— И как вам? Есть к чему стремиться, малыш?

— Это просто удачный ракурс, — пробубнил Юй, поджав губы.

— Что за хуйню вы вообще обсуждаете? — дон Фушигуро не сдержал звериного рыка.

— О да, хуйня — это то слово, — Мей тихо засмеялась. — Чтобы не увидеть случайно такое у себя в сообщениях, я тебя и заблокировала, Сатору.

— Зря, могла бы продать и разбогатеть.

— Блять, — сплюнул Фушигуро и потянулся к пистолету. Он лежал на столе в общей куче оружия. Сверху бумажка: «Кто хватается за пушку — платит тысячу баксов».