— Пойдёмте в дом. Вроде я видел на столе пачку Ацуи, — пока что благосклонно кивает Юта в сторону мощеной дорожки.

— Хороший парень, — шепчет Сатору, внезапно возникший совсем рядом с Гето.

— Парень-то да… — выдыхает Сугуру.

Теперь, когда вся одежда снова мокрая, солнечные лучи не спасают от озноба. На коже чувствуется малейший ветерок, в туфлях хлюпает морская вода, а под блузкой паутиной расползаются водоросли. Волосы из-за соли шлемом застыли на голове. Гето чувствует себя самым уродливым созданием на земле. Но успокаивает то, что всё-таки на земле, а не на морском дне с оторванными взрывом конечностями.

— Если вам нужен душ, полотенца и сухая одежда, я попробую поискать, — Юта продолжает играть роль «своего парня»; но Сугуру знает, что за скобками остаётся маленькое уточнение: «всем, кроме Гето». Для него в доме Оккоцу есть только внушительный арсенал огнестрельного оружия. Если информатор хочет согреться, то может поплясать, пока ему палят под ноги.

— А выпить предложишь? Я бы пропустил по стаканчику виски, — расцветает Тодо.

— Я попрошу жену поискать, — обещает Оккоцу.

— Насчёт ваших друзей не волнуйтесь. Кусакабе привезёт их через пятнадцать минут. Ему всё равно нужно отбуксировать «Гориллу» сюда. Тоге точно захочет посмотреть, какой ловкач смог увернуться от его гранат. Вы отлично управлялись с судном, Сатору.

— Для первого раза за штурвалом — сойдёт, — с абсолютно ложной скромностью поджимает губы наёмник.

— О, впечатляет! — подыгрывает Юта. — Вы — потрясающий, как и рассказывают.

Если бы у Годжо был павлиний хвост, то Гето в лицо ткнулись бы распушённые перья. Сатору шаром надувается от собственной важности. Бросает короткий косой взгляд на Сугуру. «Ты слышишь, да? Это про меня. Посмотри, какой я молодец», — ясно читается по выражению лица. От этого ребячества у Гето дёргается край губ. Невозможно не улыбнуться. Но он тут же одёргивает себя, вспоминая, что если бы идиот не решил искупаться, то всех проблем получилось бы избежать. Нельзя хвалить людей за то, что они блистательно нейтрализуют тот пиздец, который сами же устраивают.

Дом Юты небольшой и скромный. Доски крыльца скрипят от шагов. Дверь открывается не сразу, сначала Оккоцу приходится ударить в неё плечом, чтобы задвижка поддалась. Очаровательная сельская романтика, если не брать в расчёт то, что строение стоит на насыпанном по заказу хозяина острове посреди Ионического моря.

— Рика, я привёл гостей! Поищи в баре бурбон.

— Как насчёт чего-нибудь послаще? — спрашивает Сатору, которому, в отличие от Аой, было велено молчать.

— Без проблем, — охотно отвечает Оккоцу и, оставив кроссовки в прихожей, проходит в гостиную. — Милая, и ликёр. Тот, фисташковый.

Замёрзшие, мокрые и уставшие мужчины выдыхают, наслаждаясь неожиданным гостеприимством.

— Если нужно принять душ, то проходите дальше по коридору, там — крайняя дверь справа. Другая ванная на втором этаже. Ей тоже можно воспользоваться. Сразу направо от лестницы.

— Сугуру, иди высуши волосы, — кивает Годжо. — У тебя на голове кошмар. Мы с Тодо просто переоденемся.

— Он будет здесь, пока мы разговариваем? — остановившись у камина, спрашивает Юта. Разворачивается и смотрит прямо на Гето: — Если хочешь домой, только скажи. Кусакабе тебя отвезёт.

Это не предложение, поэтому и отказаться нельзя. Глупо было ожидать от Оккоцу чего-то другого. Он не из тех людей, которые легко забывают прошлые обиды. И бесполезно рассказывать ему, что для Гето продажа информации — работа. Ему платят — он делится сведениями. И если из-за них беловолосому пареньку отрезают язык — вины Сугуру нет никакой.

Это повторяет себе Гето. Пытается убедить. Но всё равно чувствует скверное давление в груди. Он тогда был ещё совсем сопляком. Только разбирался со связями, которые остались после смерти отца. Разгребал архивы, листал блокноты и бесконечные телефонные книги. Ночами сидел перед экраном компьютера, систематизируя для себя информацию по преступным группировкам Италии. Вдруг наткнулся на свежий заказ. Решил, что отец просто не успел послать нужные файлы. Некая банда, занимавшаяся сбытом огнестрела, платила хорошие деньги за сведения о мальчишках, решивших разрушить монополию. В архивах нашлось досье Инумаки Тоге — двадцать пять лет, закончил престижный университет, получил наследство и, видимо, решил попробовать свои силы в криминальном мире. Сугуру просто нажал «отправить». Через месяц узнал, что парню отрезали язык. Юта Оккоцу, на которого работал Инумаки, чудом успел его спасти. А ещё через какое-то время Гето понял, почему отец не взялся за этот заказ. Парни, основавшие торговую сеть «Панда», оказались способными и целеустремленными. Разделались с конкурентами и установили на рынке такие порядки, которые стали выгодны всем. С ними в Сицилии стало спокойнее. Меньше враждующих банд, меньше недовольства крупных мафиози, меньше охотников за головой самого Гето. Но из-за своей недальновидности Сугуру навсегда потерял Юту как клиента.

— Я подожду на пирсе, — со вздохом соглашается Гето. Извиняться и ворошить прошлое бесполезно. Прошло почти десять лет.

— Так не пойдёт, — Годжо упирается рукой в дверную раму, не позволяя выйти. — Красавица отправляется мыться, переодевается в сухое, а потом мы все вместе пьём горячий чай с ликёром.

— Вы не в том положении, чтобы диктовать условия, — с холодной вежливостью отвечает Юта.

— Да?

Если тон Оккоцу — ноль градусов по Цельсию, то улыбка Годжо жидким азотом жжёт кожу.

— Кто красавицу ужинает, тот её и танцует, — скалится Сатору. — Гето нами нанят, вам за сотрудничество мы заплатим. Вопросы?

Юта вздыхает и устало прикрывает глаза.

— Тогда советую не позволять ему ни на шаг от тебя отходить. Стоит кому-то предложить больше, и он…

— На том и решили, — перебивает Годжо, снова превращаясь в привычную версию себя; хлопает Сугуру по спине, подталкивая к лестнице на второй этаж.— Дуй в ванну, крысёныш.

Пусть Гето и замёрз, но всё равно включит в душе холодную воду. У него в голове вулкан, раскалёнными лавовыми плевками рождающий мысли. Хочется кривиться и морщиться от каждой новой. Этот несносный, пошлый и наглый Сатору Годжо творит, что хочет. Ураганом — одним из тех, которым потом придумывают милые имена — сметает идиллический быт Гето. Разрушает всё, к чему прикасается. И на спине Сугуру — его шее, лопатках, рёбрах — горят отпечатки крупных ладоней.

Комментарий к Глава 8, где все очень мокрые

Вау-вау, ребята, вы собрали «ждущих» всего за пару дней :D отлично жамкаете по кнопке!

Это была разовая акция, теперь вернёмся к выходу глав раз в неделю по пятницам.

Потому что мы близимся к финалу, а последние части мы хотим вылизать до идеала. На это нужно время.

Наша команда любит вас <з

========== Глава 9, где Нанами Кенто ругается матом ==========

Легче не стало. Не помог холодный душ, а вместе с ним горячий, едва тёплый, их чередование и даже режим гидромассажа. Гето до сих пор хреново. Будто голову обмотали пищевой плёнкой, накрутив такое количество слоёв, что их никак не получается разорвать. Дёргаешь за один — он растягивается липкими надоедливыми нитями, а следом — новый. Воздух кончается, кровь колотит по вискам, движения нервные, на пальцах всё больше обрывков плёнки. Пытаешься вдохнуть, но в рот вместо кислорода лезет плотный полиэтилен.

У Сугуру учащённый пульс, сбивчивое дыхание и тремор. Ему не нравится халат, который пришлось снять с крючка в ванной и надеть, потому что о сухой одежде Юта, конечно, не позаботился. Не нравится запах геля для душа — что-то дешёвое, с мятой. Не нравятся до сих пор мокрые волосы: фена не было, а полотенце не справилось. Не нравится, что в таком виде нужно спускаться вниз и сохранять достоинство рядом с идиотом Годжо и злобной псиной, которую Оккоцу обязательно притащит на переговоры. Ещё скоро приедут Кенто и Инумаки. Сугуру проводит по лицу, словно действительно хочет сорвать с него плёнку.