— Ты угрожал автоматом хозяйке…

Щёки Сатору надуваются от распирающего негодования: это она угрожала ему автоматом!

— Ты вырубил нашего информатора!

Забавно, но… Он первым вырубил Годжо!

Нанами ничего не хочет слышать. На все попытки объясниться отвечает: «непрофессионально», «недопустимо», «ребячество».

— Попробуй не улыбаться.

Сатору отвлекается от Кенто и поворачивает голову к внезапно заговорившему Сугуру.

Есть в этом Гето Сугуру что-то, не дающее Годжо покоя. То ли блуждающая улыбочка и хитрый прищур, то ли просто черты его лица — судя по всему, он наполовину японец. Сатору очень давно не спал с азиатами. В Рейкьявике не сталкивался даже с туристами, а на задания последний год выезжал в арабские страны. Японец Тоджи Фушигуро не в счёт. Горячая ночь с ним — это облитое бензином и подожжённое тело с дулом томпсона в заднице.

— Что? — переспрашивает Годжо, подаваясь вперёд. Наклоняет голову, чтобы очки красиво поползли вниз… Блять, нет никаких очков, они всё ещё у Кенто.

Гето смотрит на дёргающегося Сатору, выгнув тонкую бровь.

— Если будешь так улыбаться, он не поверит тебе, — всё-таки повторяет Сугуру. — Лучше расскажи серьёзно, как всё было.

— И как же? — Годжо заинтересован, он не думал, что кто-то встанет на его сторону. Ещё одна причина восхищаться черноволосой красавицей.

— Бардак в казино начался с бармена, — продолжает Гето. — Он разбил стакан и привлёк внимание к синьору Сатору.

— Именно, — тот самый синьор тянется к пачке сигарет на журнальном столике, чтобы достать одну. Чёрт знает, сколько он уже не курил.

— Но бармен посмотрел на него, потому что тот слишком громко предлагал мне переспать, — белые пальцы перехватывают пачку и достают из неё последнюю сигарету. Рука Сатору мажет по пустоте.

— Стрелять начал всё равно не я, — хмыкает Годжо и, не раздумывая, хватает Сугуру за запястье. Он курит только с кнопкой, значит, нужна именно эта — последняя, зажатая между средним и указательным воришки.

— Вместо того, чтобы предотвратить выстрел, ты решил сбежать, — Гето перекладывает сигарету в другую руку.

— Тактически отступить, — Сатору далеко тянуться через столик, поэтому он встает и подходит ближе, пытаясь, наконец, заполучить эту грёбаную сигарету. — А потом меня решили продать Сукуне.

— Мы не работаем с Сукуной! — хриплый голос с другого конца зала и злобный стук стопки бумаг об стол. — Ты недослушал.

Гето жестами фокусника обводит вокруг тела сигарету. Она перелетает из одной руки в другую, и Сатору никак не может её поймать. Только размахивает ладонями в воздухе.

— Вы заперли меня в подвале. Конечно, я решил, что это Сукуна, — Годжо не любит играть по чужим правилам, поэтому ставит своё колено между расставленных ног Гето, вжимает его плечо в мягкую спинку дивана и готовится триумфально отобрать свою дозу никотина с фруктовой отдушкой.

— Чтобы спокойно разобраться с приехавшей из-за тебя полицией. Синьорины Зенин и Кугисаки попросили это сделать, — цедит Кенто за спиной.

— Ты не стал меня слушать, сразу принялся махать кулаками, — Гето Сугуру, этот смазливый выродок с елейным голоском, ломает драгоценную сигарету. Всего секунды не хватает Годжо, чтобы успеть зафиксировать запястье и вернуть своё сокровище. — Здесь всё равно не курят.

Прессованный табак сыплется на диван из разорванной бумажной оболочки. Сугуру смотрит на Годжо снизу вверх.

— Но я хочу курить, — Сатору интересно, к чему же приведёт маленькая стычка. — Мне нужно чем-нибудь занять рот, а последнюю сигарету ты испортил. Предложишь альтернативу, красавица?

Годжо скалится так широко, что на носу собираются морщинки. Гето продолжает смотреть, но решимости во взгляде всё меньше, а красных отсветов на щеках — больше.

Как в романтическом кино — или фильме ужасов? — Сатору медленно опускается ниже, приближаясь к смазливому личику. Его надежды разбивает Кенто. Отвлекает стальным голосом:

— Ещё одна шутка про член, и ты едешь в Атланту.

Голову Годжо будто бы макнули в жидкий азот. Концентрированное раздражение льдом обтекает всё тело Кенто, как пламя — скелет Призрачного Гонщика. Эти пугающие тёмные волны чувствуются даже спиной.

— А что Атланта? Город членов? Да и при чём тут они? — Годжо не привыкать к взбесившемуся напарнику, он продолжает веселиться: — Может, у него в кармане чупа чупс?

— Ты облапал меня всего в чулане. Прекрасно знаешь, что для тебя нет никаких конфет, — стоит Годжо убрать колено и отойти подальше, как красавица возвращает насмешливую интонацию. Крутит на палец прядь и сверкает чёрными искорками. Вот только не на Сатору, а на Кенто.

Годжо, следуя за взглядом Сугуру, разворачивается. Нанами кажется выше и шире в плечах. Губы стянуты в гитарную струну, брови сведены к переносице. Сатору ищет седые волосинки в безупречно уложенных волосах, но тщетно. Дружище Кенто балансирует на грани нервного срыва, как опытный акробат.

— Ты лапал нашего информатора?

— Тогда для меня он был прихвостнем Сукуны.

— Ты, — Нанами трёт переносицу, приподнимая маленькие круглые очки, — лапал кого-то, кто, как ты думал, связан с Сукуной.

Сатору надеется, что это весь вопрос, но Кенто продолжает:

— Вместо того, чтобы быстро и тихо сбежать, ты полез обниматься…

— За ухо меня укусил, — гадкий-гадкий голосок со стороны дивана.

— …Укусил кого-то за ухо, подозревая, что ты в ловушке на военной базе? — Нанами вроде закончил, Годжо готовится уточнить детали, но Кенто набирает полную грудь воздуха и вместо кобуры беретты тянется к карману с мобильным. — Я звоню капитану Масамичи. С тобой невозможно работать.

Нанами уверенным шагом покидает комнату. Сатору кидается за ним. У Яги слабое сердце, ему не стоит знать подробности хода операции своих подчинённых. Главное ведь результат, и поэтому Годжо, прежде чем клещом повиснуть на руке Кенто, кивает лучшему сицилийскому информатору. Тот указывает глазами на массивную дверь — «жду вас на улице».

— Командир Масамичи, погодка здесь что надо! — орёт Сатору в трубку, заглушая попытки Кенто поздороваться.

***

Нобара Кугисаки сидит на краю стола и наблюдает, как Годжо, упираясь руками и ногами, всеми силами пытается отпихнуть Нанами от телефона. Нобара спускает алую туфлю с пятки и ловит её, сгибая пальцы. Покачивается высокий каблук.

— Что, думаешь, правда ли это тот самый охеренный Годжо Сатору? — Маки отрывает глаза от налоговой декларации и смотрит в направлении взгляда Кугисаки. — Похож на клоуна.

Нобара задумчиво прикусывает губу:

— Точно. Полный идиот.

***

Квартира Нобары и Маки — через стену от их бара. Вот, оказывается, как Годжо перетащили в чулан так быстро. Сейчас он стоит под окнами и курит самокрутку, которую выпросил у бармена. Хороший американ бленд, без добавок. Годжо кривится и сплёвывает под ноги — во рту эталонный сигаретный вкус. А он хотел манго или цитрус.

Собирается дождь. Первые капли уже стучат об козырёк, под которым стоят Годжо и Гето. От влажности вкус табака ещё навязчивей.

Сатору знает, что Нанами уже успел обсудить всё с информатором. Он встретил его за столиком на первом этаже бара, куда переместился, едва заслышав звуки стрельбы. В тот самый момент, когда Годжо рвал, метал и уворачивался от пуль, Кенто потягивал виски и махал пальчиками новому знакомому. Дело они обсуждали, пока Сатору был в кабинете Маки и сидел связанным в подвале. Выяснилось: Сугуру Гето в курсе того, что шестьдесят тонн русско-китайских пушек в грузовике скания r730 пропали. По словам Гето, слухи ещё не расползлись, поэтому из проверенных источников можно получить правдивые сведения. Он предложил начать искать с некого объединения, торгующего оружием. В их интересах отслеживать перемещения всех пушек на Сицилии.

— Они далеко? — Сатору не может перестать кривить лицо, но всё равно продолжает затягиваться.

— Ближе к Таормине, я объясню синьору Кенто, как их найти, — говорит Гето, но даже не смотрит в сторону Годжо; изучает носки своих пижонских ботинок.