Объясняет Сатору — он внезапно всё понял сам:
— Единственное, зачем Сукуне мог понадобиться грузовик оружия — предоставить его в виде доказательства переворота, который Россия и Китай собираются провернуть в Африке.
— Вот он и отдал его начальству Сигонеллы, получив за это деньги, — вклинивается Мей, но тут же замолкает под тяжёлыми взглядами трёх мужчин; Ино отошёл к двери на случай, если снова начнут стрелять.
— Нет, начальство Сигонеллы — военные. Они никаких дел с Сукуной не ведут. Просто присматривают за ним до тех пор, пока не приедут правительственные агенты, с которыми Двуликий и должен обсудить своё шаткое положение. Он ведь хочет, чтобы разборки с наркокартелями в Мексике никак его не коснулись. Боится, что «охота на ведьм» перекинется и на территорию Европы, заденет его пути сбыта. Поэтому сидит в Сигонелле и растягивает свой зад, чтобы американцы смогли долбить его без смазки…
— Годжо.
— Что? Так оно и есть! Тут вообще-то продуманная метафора, — возмущается Сатору. — Грузовик с русско-китайскими пушками мог стать той самой смазкой. Сукуна, получив его, дождался бы правительственного агента и показал ему оружие, добавив от себя, что в Сицилии ошиваются «самураи». Вуаля — США раскрывают планы России и Китая в Мозамбике благодаря Сукуне. А он вместо жёсткой ебли получает нежный секс…
— Его бизнесу не чинят дополнительных препятствий в Европе, — всё-таки поправляет Нанами.
— Суть одна: продавать оружие или раньше времени светить им перед военными Сукуне не выгодно, — Фушигуро садится на пол у кровати и откидывается на неё спиной. Сейчас он выглядит ровно на свои сорок семь. Усталый мужчина в мятой рубашке, у которого долго не выходит подкурить сигарету. Такому хочется задать вопрос про давление и сахар в крови, но никак не мучить разговорами о пиздеце, который неминуемо придёт всей сицилийской мафии, если через полторы недели — крайний срок — не найдётся правильная скания r730. — Значит, у Двуликого никогда и не было этих пушек. Мелкий говнюк увёз их чёрт знает куда…
Тоджи роняет затылок на клавиатуру ноутбука на кровати. Видео снова запускается, перебивает начавшего распаляться дона:
— Ураюме, его нельзя убивать.
— А это кто такой? — вопрос задаёт Мей, пока Фушигуро пытается повернуться так, чтобы посмотреть в экран.
— Точно, — тут же приободряется Годжо. — Он остановил выблядка, который в меня стрелял.
На видео только стена ангара и край третьего фургона грузовика. Сатору перематывает назад, но таинственный спаситель нигде не попадает в кадр.
— Это ёбырь моего мелкого. Блядский Итадори Юджи. Сучёныши что-то затеяли и увели мои пушки,— отцовская любовь Тоджи, вложенная в слова, вызывает умиление. — Но голос слышно херово… Вот если бы ты не дышал, как после бега с препятствиями, можно было бы сказать наверняка.
— Это и был бег с препятствиями. В виде пуль, летящих мне голову, — внутри Годжо что-то неприятно натягивается от мысли: если бы не слова незнакомца — сухие и конкретные, как команда собаке — на месте финишной ленты ждал бы гроб.
И Сатору, как ни старается, не может придумать ни одного человека, который способен так уверенно заявить, что «Годжо убивать нельзя». Тут кто угодно задумается, взвесит все «за» и «против», причмокнет губами и поинтересуется, точно ли Сатору умрёт после убийства? Если есть шанс, что выживет, то убивать точно нельзя, потом не оберёшься проблем: на эти грабли частенько наступают самоуверенные индюки преступного мира. Поверив в себя, убивают Сатору Годжо, но не до конца — оставляют лазейку в виде способности двигать указательным пальцем левой руки, присутствия Сёко в радиусе трёх километров или зажигалки с фонариком в кармане. А потом их жёны и дети плачут на похоронах, пока Сатору заедает стресс в кондитерской.
Но ангар на военной базе, куда вот-вот сбегутся человек двадцать с автоматами, явно не то место, где Годжо проблематично добить. Значит, убивать его нельзя по какой-то другой причине.
Звучит приятно. Сатору хочет взять себе на вооружение эту фразу. Будет говорить её Кенто, когда тот в следующий раз примется тыкать дулом беретты в бедренную артерию. Озвучит прямо сейчас Тоджи — он достал своими вспышками ярости. Сатору Годжо нельзя убивать. Так сказал странный человек, и выблядок с причёской-горшком его послушался.
— Точно Юджи? Не Сукуна? — уточняет Мей, снова запуская последний фрагмент видео.
— «Его нельзя убивать, потому что кожу лучше сдирать живьём» — Сукуна сказал бы так, — Годжо подмигивает напарнице и захлопывает ноутбук. Больше нет ничего полезного в двухминутном позоре одного очень известного наёмника.
— Раз оружие не у Сукуны, а Фушигуро Мегуми не хочет домой, мы возвращаемся? — это подаёт голос Ино.
— Нет.
Такума, не ожидавший, что ему ответит сам Тоджи, сразу принимается что-то невнятно мямлить, но дон уже переключает своё внимание на Годжо и Нанами:
— Ваше задание — найти и вернуть мне оружие. Меня не волнует, где вы будете его искать. Хоть снова едьте навещать засранца на военной базе или вызванивайте его через Цумики. Но через полторы недели скания должна быть в этом доме. Иначе я не заплачу, — Мей вздрагивает, — устрою проблемы вашему дорогому командиру, — Кенто поджимает губы, — и приложу все усилия, чтобы в международный скандал затянуло не только меня, — Годжо тяжело вздыхает.
— С возрастом твой характер только хуже, — Сатору подходит к шкафу, чтобы найти в нём чистую одежду. — Но не волнуйся, теперь, когда всё целиком в моих руках, ошибок больше не будет. Твои деловые партнёры и «самураи» останутся довольны, а ты получишь свою косточку.
— Сопляк, ты в моём доме, — в тоне Фушигуро зловещее предупреждение.
— Ага, в том самом, где совсем нет доверенных хозяину шестидесяти тонн оружия, — выбор падает на голубую рубашку в очень мелкий рубчик. Сатору достаёт вешалку с ней, придирчиво осматривая на предмет пятен и складок. — Поэтому лучше тебе не путаться под ногами.
Чтобы попасть левой рукой в рукав, приходится постараться. Сёко наложила тугую повязку чуть выше локтя, но движения всё равно отдают саднящей болью. Терпеть можно, получается даже не морщиться, но, если завтра придётся с кем-то драться, могут возникнуть проблемы.
— Так, крошку Мегуми мы достать уже не сможем. Вряд ли он снова поднимет трубку или придёт на тет-а-тет у военных ангаров. А узнать, где пушки, всё-таки нужно… — задумчиво рассуждает Сатору и вдруг, будто вспомнив о чём-то, оглядывается на дона. — Старина, сведёшь нас с хорошим информатором? Слышал, у вас тут есть такой. Знает всё про всех и за деньги заложит кого угодно.
— У «Коза Ностры» есть свои люди, занимающиеся информацией, — цедит Тоджи.
Проблемы с рукопашным боем решаются просто: Сатору заправляет рубашку в брюки и вешает на ремень кобуру глока. Лучше бы прикрыть её пиджаком, но можно обойтись и без этого: в ближайшее время Годжо не планирует посещать экскурсии и музеи, да и вообще те места, где есть хоть один человек без демонстративно выставленного на всеобщее обозрение ствола.
— А, те самые ребята, которые сказали, что Мегуми пригнал грузовик с оружием на Сигонеллу? — Сатору поднимает к лицу кулак с содранными костяшками; если бы ручка на двери скании оказалась менее крепкой, пальцы бы раздробило в мясо. — С ними я тоже хочу поговорить.
Фушигуро рычит, но спорить не пытается. Совместными усилиями дуэта дрессировщиков из «Колледжа» дикий зверь укрощён.
— Я свяжусь с человеком, о котором ты говоришь.
***
Годжо больше не верит в свою удачу, но, тем не менее, он в казино. Оно совершенно не похоже на то, в котором наёмник однажды оставил всё вознаграждение за успешно устранённого сталкера, шантажировавшего бизнесмена из Монте-Карло. Здесь, в переоборудованном подвале одного из сиракузских баров, от роскоши только позолоченная вывеска у стены. Сатору всё ещё не знает итальянского, поэтому видит одну аляповатую бессмыслицу, непонятно зачем брошенную кем-то рядом с игровыми автоматами. Недалеко от них, в центре зала, несколько покерных столов, у другой стены стойка, где играют в рулетку.