После полуночи запускали фейерверки. Потом опять танцы. Нам никакой алкоголь не нужен для разогрева. Случайно вижу, как Альберт Францевич заглядывает к нам в танцзал. Ошеломление и зависть замечаю в его глазах. И немного испуг. Тут же тихонько дверь закрывает и уходит. Взрослые где-то наверху праздновали, своей компанией.

А утром… хотя какое там утро? Далеко после обеда глаза продрали, ближе к трём часам. Всех разбудил запах пирогов с лососем.

— Шоб мне всегда так жить! — провозглашает Паша, первым идущий на запах. Его обгоняет только Яшка.

— Молодец, Яша! — одобряю я, — ты настоящий еврей, первым к пирогам успеваешь.

— Быстрее, парни! — орёт Пашка, — жидомасон щас всё самое вкусное сожрёт!

— Это наш, королевско подданный жидомасон, — глажу по голове невозмутимо наворачивающего пирог Яшку. Ворвавшиеся парни тут же оттаскивают крутящихся вокруг него девчонок, кто-то даёт ему лёгкий подзатыльник, с Ледяной отгоняем борцов с «жидорептилоидами». Все ржём, как ненормальные.

Классно мы повеселились.

4 января, пятница, время 14:25

Загородная усадьба Франзони

Прогулочным шагом остужаем разогревшихся галопом и рысь лошадей. Мальчишки отстали шагов на пятнадцать, нам надо о своём поговорить. О девичьем и королевском.

— Дана, ты заметила? — выражение лица Ледяной спокойное, как всегда, — отношение мальчишек к нам меняется.

Вопрос задаю в её стиле, одними глазами.

— Всё чаще обращаются к нам по имени. Особенно к тебе. И ты им позволяешь.

Это что, упрёк? И что делать? А Ледяная не останавливается.

— И как тебя величать «вашим высочеством», если ты им позволяешь о себя тереться? — у-п-с-с! Она заметила.

— Надо думать, Вика. Ты права, мы скатываемся к общепринятому стилю общения, — размышляю вслух, — надо думать. А мы чего хотим? Тебе так уж хочется, чтобы тебя на каждом шагу величествовали?

В отличие от меня Ледяная думает молча.

— Не знаю, — после долгой паузы отвечает. — Мне хочется сохранить некую дистанцию.

— Она сама сохраниться, — улыбаюсь я. — Дистанцию полностью уничтожит твой суженый, который тебя лапать начнёт.

— Что за выражения, ваше высочество? — она возмущается, затем вместе хихикаем.

— А мне желательно сохранить лидирующие позиции, — говорю уже серьёзно. — И на каком основании? Мы живём в режиме, хоть и мягкого, но патриархата.

— История России знает императриц, — указывает Вика.

— Религиозный патриарх при этом всегда был мужчина. Вопрос власти очень прост, если разобраться. Власть должна быть у того, кто знает, куда идти. У того, кто видит цель.

— И какова цель?

Я отвечаю. Вика долго думает.

— Ты сумасшедшая, — одобрительный тон резко противоречит смыслу.

А что? Чем не цель создание собственного клана? Собственного ордена, десятого по счёту, если учитывать орден Георгия.

— Тебе наш класс нравится? — мы уже ведём наших лошадок в конюшню. Ледяная отвечает в своём стиле, одним выражением глаз: «Конечно!».

— Не знаю, как ты, а у меня такое чувство, что эти два года в Лицее, будут самыми счастливыми в моей жизни, — разговор прерывается. Я завожу Милку в стойло, беру ветошь, бережно её обтираю.

Идём вдоль денников на выход.

— Мои ощущения во много раз сильнее, — высказывается Ледяная, — персональный ад вдруг превращается в эдем. Только вот дрязги с дирекцией…

— Это не дрязги, это развлечения. К тому же мы победили, — к нам присоединяется эскорт, Артём плюс Миша, и мы их уже не гоним. Пусть слушают.

— Если мы победили, то где контрибуции? — спрашивает Миша. Ледяная одобряет вопрос взглядом.

— Как где? — округляю на них глаза, — во-первых, мы расширились. Сейчас весь факультет под нашу дудку пляшет. Во-вторых, получили почти официальное освобождение от всех общелицейских мероприятий. В-третьих, мы вынесли вон Колобка, как и обещали. Нас боятся и уважают все, даже учителя.

— Аминь! — говорит Артём.

В особняке расходимся по душевым, от нас разит конюшней. Сами не чувствуем, но морщит носик попавшаяся в коридоре Юлька. Демонстративно морщит, она сама лошадница, её этими запахами не испугаешь.

Сходимся в гостиной, мальчишки отваливают в бильярдную. Хитромудрый отец Юли сумел им внушить, что бильярд — аристократическая забава. Глупости, конечно. Фехтование и конный спорт, вот истинно аристократические занятия.

— Мы в уникально счастливом положении, Вика, — излагаю я, — каждый день прихожу в класс с огромным удовольствием. Все одноклассники — мои друзья. Каждый готов прийти на помощь и каждому готова помочь я.

— И никому не отказываешь, как бы случайно, прижаться к тебе, — поддевает меня Вика.

— А ты не позволяла? — натурально, мне интересно. Ледяная горделиво задирает носик.

— Зря, — припечатываю я. — Хотя ты королева, тебе идёт быть недосягаемой. Если говорить откровенно, то не сдерживай меня общественная мораль, я бы со всем классом перетрахалась.

Целую минуту любуюсь редчайшим зрелищем — глазами Ледяной, стремящимися достичь размеров чайного блюдца.

— Хотя нет. Не только общественная мораль мешает. Есть ещё один важный момент, — уделяю внимание дымящейся чашке чая, что приносит нам горничная. — Мальчишки, молодые люди, молодые мужчины могут признать своим лидером только девственницу. Стоит прекрасной деве оскоромиться сексом, её войско тут же разбежится. Потому что каждый мужчина, что идёт за Прекрасной Девой-воительницей, лелеет в глубине души надежду, что он станет её единственным избранником.

— А меня во внимание не принимаешь? — слегка удивляется Ледяная.

— Ты — королева. Какая ассоциация самой первой возникает рядом с этим словом? Королева-мать! — припечатываю я, — от тебя изначально не требуется быть невинной. Могут возникнуть сложности, когда рядом с тобой появится король, но это решаемо. Будет король-консорт, только и всего.

Ледяная хмыкает, и возражений подыскать не может.

— Вспомни Жанну д’Арк. Как её называли? Орлеанская Дева, правильно? А не будь она девой, ни один рыцарь бы за ней не пошёл. Может, нашлась бы жалкая кучка, но войска не было бы. Вот на чём мы выезжаем.

— К чему ты это всё ведёшь?

— Отсюда вывод, — я поднимаю палец, — ты можешь себе позволить сексуальные отношения. Я — нет.

— Хочешь поменяться местами? — предлагает Ледяная. Отмахиваюсь.

— Мне всё равно ещё рано. Так что не горит. К тому же, не вижу приемлемого варианта. Не свергать же мне тебя.

Заходят мальчишки. Присоединяются к чаепитию. Я уже опустошила свою чашку.

— О чём разговор, ваше величество?

Ледяная кивает на меня, пусть принцесса отдувается.

— О будущем, мальчики. Закончим Лицей и разбежимся? Не хотелось бы.

— И чего вы хотите? — продолжает вопрошать Миша.

— Понятно чего. Не разбегаться, в какой-то форме сохранить нашу дружную компанию.

— И в какой форме?

— Предлагаю вам с остальными эту тему провентилировать, — на этом я активное обсуждение прекращаю. Пока хватит. Торопиться и торопить никого не надо. Впереди ещё много времени и множество событий.

8 января, вторник, время 15:05

Квартира Молчановых.

Валяюсь на диване, пристроив голову на колени Эльвире. Только что отобедала, можно и отдохнуть.

— И как ты там, всё решила? — мачеха интересуется результатами районной олимпиады. С утра там была. Дома Эльвира меня покормила, теперь отдыхаю от перегрузок.

— Две задачи из четырёх. Хватит с меня.

— А остальные что? Не смогла? — Эльвира подначивает. На себя бы посмотрела. По собственным словам в точных науках она на уровне неандертальца.

— Хватит с меня. А то ещё первое место займу. Оно мне надо?

— Как не надо? — Эльвира удивляется крайне.

— Вот ты не понимаешь, Эльвир! Это же какой-то спорт получается, борьба на результат. Выиграю, пошлют на городскую, а потом на Всероссийскую. Все в каникулы или выходные будут отдыхать и своими делами заниматься, а я мотаться фиг знает где. Не, хватит с меня районной. Грамотку дадут какую-нибудь, а на городской пусть мальчишки отдуваются.