Ничего особого. Рота пехоты на автомобилях и один взвод ПТО прибыли для защиты города. Только не поймут в чём тут дело, стреляют везде и кому помогать или где занимать рубеж обороны не понятно. На вопрос Ивана, есть ли пулемёты в роте, лейтенант ответил, что пулемёты во второй роте, а пушки у него. Где вторая рота неизвестно, поскольку на въезде дорога раздвоилась и водители повернули влево, а вторая рота, видимо, проехала правой дорогой. Карты города нет, роты и усиление сформировали утром, сразу погрузили на машины и сюда в город. Какой город не сказали, а чего спрашивать, если водители довезут, а потом машины надо отправить обратно. Короче, лейтенант, рота и взвод ПТО приехали. Что касается машин, то уедут ли они из города и куда, это большой и понятно, что неопределённый вопрос.

Дальнейший разговор прервался из – за внезапно выскочившего на улицу немецкого разведывательного бронеавтомобиля. Иван сразу юркнул в свой бронеавтомобиль. Броня зазвенела от пуль.

– В прицеле! Выстрел!

Ухнуло орудие, звякнула гильза, ноздри защекотал сладковатый запах пороха. Щёлкнул затвор, фиксирую новый снаряд в стволе пушки. Иван приник к прицелу. Снаряд сделал своё дело, через щели в броне у броневика валил пар и коптил дым. Пулемёт у Ивана ожил и дымные трассеры потянулись к башенке стрелка и дверце водителя. Это ДТ и поэтому очереди должны быть короткими, трассер, бронебойный, два обычных, трассер. Всего в магазине двенадцать очередей. Шести таких очередей хватило, чтобы броневик основательно упёрся мотором в дом и умолк, шипя и брызгая паром, чадя чёрным дымом.

– Вперёд!

Бронеавтомобиль Ивана выскочил туда, откуда приехал немец. Пулемётная очередь хлестанула по борту, словно горох зазвенела рикошетом внутри.

– Назад!

Бронеавтомобиль, хлопнув камерой и качнувшись, отскочил за кирпичную кладку дома. Немного выше пола светились светлые лучики пробоин. Патроны у немца были во – первых, бронебойные, во – вторых, бил немец практически в упор! Иван запустил руку в сумку с гранатами и сунул две эфки в карман галифе. Наган в руку, эфку в другую руку и теперь осталось перед броском только выдернуть чеку.

Граната, отщёлкнув рычаг, полетела за угол, а Иван упал под днище немецкого броневика. Немец в коляске мотоцикла выцеливал из пулемёта желающих посмотреть за угол дома. Расстояние небольшое и достать лежащего на мостовой Ивана у него не получится, а Иван может стрелять. Пострелять не удалось. Водитель мотоцикла резко рванул за угол дома, выжав газ. Грохнула граната, взвизгнули осколки. Иван выругался. Быстрый и сообразительный мотоциклист попался, а вот ограниченный в обзоре бронеавтомобиль в застройке города, оказался почти слепой. Правда, экипаж успел среагировать на опасность.

Немца оттащили за угол и затрофеили содержимое. Пулемёт МГ, но не тридцать четвёртый, а сорок второй. Патроны в лентах и четыре цинка сверху, автомат МП сорок с запасными магазинами и целых двадцать гранат «яйцо», у водителя парабеллум в кобуре, два ранца, набитые едой и вином. Трудно понять – или быстро продвинулись эти немцы, или далеко собрались ехать? Еда и боезапас не тронут, не считать ведь за расход одну очередь из пулемёта? Если, это выезд в дальний путь, то надо бойцам Ивана поскорее покинуть город. О чём он срочно просветил лейтенанта. Броневик у Ивана не сам по себе ездит, а прикрывает колонну автомобилей из порта.

Расклад для роты Лейтенанта был плохой. Хуже всего тот момент, что враг уже в городе и использует мобильные группы из брони и мотоциклистов для разведки и прощупывания города. Не нарвись броневик и мотоцикл на бронеавтомобиль и от роты в живых остались бы единицы. Отсюда вывод простой, надо уходить из города и если давать бой то за городом. Лучшая для этого ближняя позиция – заслон на перевале. Без вариантов. Поэтому грузим роту в машины и едим к перевалу, занимать оборону. Искать вторую роту смысла нет, их можно списать. Как списать? Да как вон тех троих, что лежат у стены дома с такими глазами, что смотрят, но уже ничего не видят. Двое пока губы кусают, чтобы криком не кричать. Перевязать их надо, а никто не торопится. Такие вот дела. Боя и не было, а потери уже есть.

Нечем перевязывать? Так это не доблесть и героизм, а натуральное разгильдяйство. Двое из экипажа бронеавтомобиля занялись ранеными, а сам Иван вплотную занялся лейтенантом. Вроде и не Ивану учить только что выпущенного из училища лейтенанта родину любить, но то родину, а надо научить лейтенанта жизнь любить и не только свою, но и жизнь своих подчиненных. Статистика подсчитала, что взводный жил в среднем три дня на передовой, а сколько тогда жил в среднем боец? Задача, но простая. Поделим жизни двадцати или тридцати миллионов потерь жителей СССР на тысячу четыреста восемнадцать дней войны и поймём, сколько гибло в сутки, час, минуту и секунду. По статистике.

Неблагодарное это дело учить жизни молодых лейтенантов только что попавших на войну. Впрочем, Иван и не упорствовал, так только очень кратко, совсем кратко пояснил. Далее выбор за командиром роты, ему решать, а вот за своими парнями надо проследить. Сказал и указал, как проехать на дорогу к перевалу. Раненых не взяли, сами разберётесь, а мы помогли, чем смогли и «До свидания» или «Прощай». Неприятный зуд противления совету постороннего от лейтенанта к Ивану надоел. Раз сам, вот и делай всё сам. Что касается приказа, то он к Ивану никаким боком. Свои заботы есть. Да и задержался Иван уже сверх меры в городе.

Опасения были не напрасны. Все пять машин, так и стояли на дворе госпиталя, хотя четыре из них были уже загружены. Такое вот противление приказу из – за духа товарищества. Вот бестолочи! Вначале соревнования устроили вместо работы, а теперь у них дружба и боевое братство. Ремнём бы всех этих лоботрясов выпороть или штыком кишки в животе помешать для осознания, что приказ это святое.

Кровь прилила к голове. Иван выскочил из бронеавтомобиля и матеря всё и вся, заорал своему экипажу:

– Выводи машины со двора. Немцы в городе, а эти сукины дети самоуправством занимаются, приказы не выполняют!

Кто – то попытался опередить Ивана и сесть за управление автомобиля, к которому он подошел. В глазах Ивана от гнева потемнело, а рука коротким замахом впечаталась в ухо шустрого бойца, только ноги у того подлетели выше головы, а тело покатилось по брусчатке двора.

– Сдаться в плен решили, суки? Всех под трибунал загоню, мерзавцы!

Конечно, в командире подчиненные увидели не просто привычное зверское выражение морды лица, а реально ощерившегося клыками и хрипящего с выбросом слюны жуткого зверя. Подсознание вопило, что надо бежать или смириться и дать этим клыкам закончить жизненный путь. Бежать было некуда, кованая ограда вплотную примыкала к двору и постройкам бывшего санатория.

Появление начальства всегда воспринимается однозначно. Когда от движения руки этого начальства тела начинают летать почти как птицы, то поставленные задачи решаются намного быстрее и даже качественнее. Никто больше не спешил проявить запоздалую инициативу, но груз, совсем недавно лежащий во дворе, вдруг весь и сразу оказался в кузове, а последняя машина выехала за ажурные ворота санатория практически за предыдущей машиной.

– Где эта падаль? Связать руки, ноги и в бронеавтомобиль. Остальным занять места в машинах. Кто будет умничать и не выполнит приказ, лично пристрелю. Быстро на выезд из города, на перевал!

Быстро не получилось. Приехал юный лейтенант и начал просить показать и рассказать. Иван, глядя в лицо лейтенанту красными, налитыми кровью глазами и скалясь в своей зверской гримасе, послал лейтенанта во все эротические приключения сразу. Правда, спустив пар, Иван сказал, что он всё объяснил, а сопли лейтенанту утрёт мама или немцы, когда лейтенант сдаст им свою роту. Если у кого есть желание поговорить, то это будет не ранее того момента, как Иван со своими машинами достигнет перевала. Вот так. Иван бросил этого лейтенанта, как слепого щенка и дал тому право самому решить, что из него сегодня получится. Тут всё просто, либо ты сам решать будешь, либо все за тебя будут решать, в том числе и твой противник.