Я кивнул и полез в кабину. В кабине надел шлем и подключил скафандр к системе жизнеобеспечения. МИГи, на которых я летал ранее, были еще постройки восьмидесятых. Их максимальная скорость была не более чем два и девять десятых маха, а этот явно был оптимизирован для полетов с большей скоростью. Освоившись в кабине и выполнив должные проверки, я вызвал башню. Мне дали взлетный коридор на основной полосе.

– Не экономь сегодня топливо, взлетай, так, как можешь.

– Выполнить старт свечой? Тяги хватит?

– Хватит, поверь.

Я дал отмашку техникам, они убрали колодки. Кар выкатил судно в начало рулежки и быстро убрался. Вырулив на взлетку, я стал плавно увеличивать мощность двигателя.

– Сергей, взлет свечой, что не ясно! Дави железку! – Гаркнул сзади Паров.

Я надавил. МИГ на секунду задумался и рванул, будто его ужалили. Когда «РИТА» сообщила, что «есть взлетная скорость» я потянул ручку штурвала на себя, машина легко оторвалась от земли. Убрав шасси я врубил форсаж одновременно выводя судно в вертикальное положение. Машина на секунду зависла, я даже успел испугаться, но она рванула в небо как зенитная ракета. Мозги вытекали через уши, в глазах потемнело от перегрузки. Глянув на высотомер, я прозрел. Уже пять тысяч метров. Что тут за двигатель?

– Эшелон на двенадцати километрах, там и поманеврируем, нечего ворон пугать. – Скомандовал командир.

С разгону я вылетел на семнадцать километров. Нет, это не истребитель, это настоящая ракета. Скорость уже была больше маха.

– Можно максимальную скорость?

– Курс запад и дави. Можешь и максимальный потолок пощупать.

– Есть, курс на запад.

– Только учти, тут от сушек двигатель и много новой авионики. Показать, что она может?

– Да.

Паров переключил управление на себя. Машина вдруг кувыркнулась, выполнив подобие «чакры Фролова», причем хвостом вперед, и выйдя из полубочки, мы уже летели не на восток, а на запад. Не то, что я испугался, я не понял самого маневра, да просто не поверил в происходящее. Мозг не успел обработать последовательность событий.

– Валерий Иваныч, это невозможно, я чуть печень себе не прикусил. Как???

– Я говорил, что МИГу нет равных. Как самочувствие?

– Сказать что я в восторге, то не сказать ничего. Это невозможная машина.

Паров передал управление мне.

– Покажите потом, как такое вытворять можно.

– А зачем еще командир нужен. Рули.

Я перевел сектор газа в крайнее положение. Машина ускорилась, и стала набирать высоту. В итоге я вывел истребитель на высоту почти в тридцать семь километров на скорости в пять и две десятых маха. Пролетев так пару минут, я спохватился и запросил координаты ГЛОНАС.

– Товарищ командир, думаю пора возвращаться.

– Разворачивайся, только плавно, по дуге. Просто посади машину без перегрузок и поломанного шасси, и так, на сегодня, ты достаточно полетал.

Посадил машину я штатно без выкрутасов. Маневром Паров остался доволен. Пока катились по взлетке, я видел, как от крыльев волнами шел жар. Длинный носик лобового обтекателя тоже отдавал тепло.

Первый полет на этой невероятной машине так и остался в моей памяти. Были, конечно, и другие, не менее захватывающие, более интересные в плане маневрирования, но это был тот день, когда я нереально влюбился в свой МИГ.

*****

Прошла осень в патрулях и тренировках. Зоной ответственности нашего полка была часть от Арктики до Сахалина. По большей части патрули были рутинными. Иногда мы встречались с американцами. Они часто вели себя нагло и провоцировали, но как только мы сходили с основного курса патруля, они мгновенно разрывали дистанцию и уходили в сторону своего материка. Мы за ними не гонялись, зачем обижать убогих.

Наступил 2024 год.

Жома я увидел в столовой. Он как автомат кормил свой организм. Мне не нравился его настрой, последнее время. По службе нареканий не было. Он четко выполнял поставленные задачи, но в его действиях не было рвения имевшего место первые годы службы. Возможно, он и прав, некоторым из нас надо и такие чувства как дружба, любовь. Я присел рядом.

– Что нового?

– Все по плану. Через неделю улетаю в колонию Гласка. Миссия сложная, но выполнимая. С собой беру лейтенанта Катари.

– Что твоя протеже?

– Обещала подумать.

– Глупо, она киллер.

– Она еще очень молода, ей всего двадцать пять.

– И что?

– Сколько у нас таких, кому вовремя не подали руки?

– Много. Но я читал ее дело. Она обозлена и она одиночка.

– Шлима, говорит, что она изменилась. Да это и по ее работе видно.

– Перед отлетом надо устранить второго барыгу. От Шлима хоть какая-то польза.

– Сделаем.

В Сохо я добралась на такси. Бродить по центру было не безопасно. Измененных в центре не особо любили. Локо был вообще странный город. Вроде бы должно было быть как раз наоборот. В восточном районе у Космопорта так и было. Сохо как раз к нему и примыкал с юга.

Выйдя из такси, недалеко от конторы Шлима, я прошлась пешком, проверяя, нет ли хвоста. Его не было. Успокоившись, я вошла к Шлиму. Он, по обыкновению, барыжил насовывая лохам краденые побрякушки. Постояв немного, я проскользнула в неприметную дверь.

Шлима появился минут через десять.

– Где была?

– Загорала. Тебе то что?

– А комиссионные? Я уж грешным делом подумал, кинуть решила.

– Оно мне надо? Да и закладка то где?

Барыга быстро накарябал на бумажке адрес камеры хранения и код. Камера была на вокзале в трех кварталах, удачно. Шлима явно нервничал.

– Ты чё как на шиле вертишься?

– Деньги нужны. Хочешь, за компанию схожу?

– Совсем обгадился? Я когда кидала? Хотя…

Я порылась в сумке и к своему удивлению обнаружила свой пистолет. Он был по-хозяйски почищен, смазан и заряжен. Достав кобуру, я приладила его на пояс.

– Пошли. – Приняла я решение.

Заодно скину ему отходные. Еще сидя в такси, я прокручивала в памяти нашу короткую беседу с Жома. Внутреннее чувство подсказывало, что надо возвращаться. Такое предложение делают раз в жизни. Судя по всему контора серьезная, а у киллера, какая судьба – грохнут через пару лет и все, нет судьбы. Конечно, в контору меня берут не за кулинарные способности, но там и «Кедр», а может что и покруче. До последней стычки я только раз видела броню такого класса «Бор». Старая она была, на последнем издыхании и то пули из винтовки останавливала, практически в упор. А у тех парней была явно новенькая.

Вот она и камера. Про Шлима я почти забыла. Он стоял за спиной и шморгал своим длинным носом. Набрав код, я открыла дверцу. Непримечательная сумка была наполнена до половины. Бегло глянув на содержимое, я кивнула барыге. Выйдя на улицу, мы перешли дорогу. Кафе напротив имело отдельные кабинки, в которых можно было спокойно поговорить.

Сделав и получив заказ, Шлима задернул шторки.

– На, посчитай. – Я кинула ему сумку.

Шлима завозился с деньгами, я же наслаждалась чудесным салатом с зеленью и мягким молочным сыром. Вино была слегка сладковатым и не хмельным. Официант отлично знал мои предпочтения.

– Двести пятьдесят тысяч. Ровно.

– Возьми себе сотку.

Шлима поперхнулся и вылупил на меня свои и так лупатые глаза.

– Мать, ты не заболела?

– Решила бросить эту жизнь. Это тебе так, на радость. Ты всегда был добр ко мне, по своему, конечно. «Барыга» это ведь не работа, а диагноз, так ты говорил.

Шлима вдруг густо покраснел, еще активнее зашмыгал носом в свой вечно мокрый платок. Я первый раз наблюдала его смущение.

– Ну, чего сопли развесил?

Шлима сгреб свои деньги, посмотрел на меня мокрыми глазами.

– Прости Чирка. У Лаефа на тебя заказ появился. Вот я и боялся, что без денег останусь. Я даже не думал так о тебе.