В Сапфировом Бору он очутился на рассвете, небо только-только начало проясняться, поэтому он выждал для приличия еще полчаса, пока утро более-менее не вступило в свои права. Затем он переборол свою робость и заявил во дворце о своем прибытии, не сомневаясь в том, что для Ноама его появление станет незабываемым сюрпризом.
*
Если и было в этом мире что-то, что Ноам ненавидел больше, чем Аваддона, так это некомпетентных чиновников. Ситуация с Черной Ветвью давно была у всех на слуху, и, в конце концов, напрасное ожидание ее устранения привело к тому, что он решил взять эту проблему на себя. Как обычно, всё обошлось гладко и без скандала: он легко убедил Рана в том, что с помощью Черной Ветви хочет проверить целесообразность своей только что созданной организации, и тому даже в голову не пришло заподозрить, что Ноама просто-напросто взбесила его бесполезность.
Эффективность собранной им Сенатской группы превзошла все ожидания: главное укрытие Черной Ветви было обнаружено в кратчайший срок, даже несмотря на довольно-таки приличный магический резерв, которым оно было напичкано, а дальше уже внезапность, стремительность и слаженная работа успешно подвели дело к благоприятному завершению. Оно действительно было благоприятным для всех сторон, за одним немаловажным исключением.
Когда выяснилось, что торговцы, которых они спасли в последний момент, были представителями Серебряной Долины, Ноам едва не пожалел о своей непрошенной активности. Если бы он мог, он бы обязательно скрыл от Дирна свое участие в этой миссии, но он слишком поздно узнал подробности, к тому времени вся Серебряная Долина уже стояла на ушах, и ее глава, конечно, знал обо всем, что произошло.
За долгие годы наблюдений и короткое, но весьма содержательное общение последних недель Ноам прекрасно изучил Дирна, и потому ему было совершенно ясно, что ничего приятного для себя в этой ситуации тот не найдет. Более того, он опасался, что Дирн, и без того думавший о нем не слишком хорошо, заподозрит в его действиях тайный расчет – хитрую стратегию, благодаря которой и стало возможным подобное совпадение.
Ноам готов был на многое ради своих чувств к нему, но такой гадкий трюк был просто ниже его достоинства, тем более что ему вовсе не хотелось заставлять Дирна чувствовать себя обязанным. Он надеялся со временем вызвать к себе положительное отношение, но никак не еще большую неприязнь, которая теперь явно была обеспечена.
Он вполне убедился в этом, когда на следующее же утро получил самого нежеланного в данной ситуации визитера. Собственно говоря, это было еще даже не утро, на улице только-только начало светать, что лучше всяких слов говорило о том, насколько Дирну было неприятно видеть в нем своего благодетеля.
С Торговой Картой он не стал долго бушевать, так как знал, что ее подготовка не стоила Ноаму ни малейших усилий, да и сама по себе не представляла исключительной ценности (пусть с трудом, но он бы со временем обязательно выбил ее собственными силами). Однако сейчас Ноам прочно встал ему поперек горла, потому что, как ни крути, без его помощи он бы просто не успел спасти своих людей – людей, которых он ценил превыше всех своих богатств и нес за них ответственность, какую иные не несут за собственные семьи.
Этой ночью Ноам не спал (спал он, как правило, не более двух ночей в неделю) и потому сразу же принял Дирна в своем кабинете. Одного взгляда на его лицо ему хватило, чтобы понять: парень пришел сюда явно не для того, чтобы изливать ему свою глубокую признательность. Он выглядел серьезным, хмурым и решительным, и только Ноам знал, как тяжело ему стало при виде такой враждебности.
- Я скажу только раз, - промолвил он вместо приветствия, отлично зная, что напрасно сотрясает воздух, - ты ничего мне не должен. Я даже не знал, что это твои люди.
- И, тем не менее, они живы только благодаря тебе, - сказал Дирн, останавливаясь в полуметре от его стола. – Что бы ты ни говорил, а я в долгу. Как ты понимаешь, это не доставляет мне особой радости.
- Я не собираюсь ничего извлекать из этой ситуации, - Ноам все-таки предпринял еще одну попытку. – Неужели тебе так сложно поверить в это?
- Именно, - подтвердил Дирн безжалостно. – Я не могу в это поверить.
Ноам всё понял и смирился. Хотя душа его ныла от разочарования и обиды, внешне он никак этого не выдал. В этом просто не было смысла. Дирн не поверил бы даже отчаянию, написанному на его лице, даже слезам, позорно струящимся по щекам. Зато было нечто, во что он верил охотно, и Ноаму ничего не оставалось, кроме как дать ему это неприглядное зрелище, без которого их отношения, по-видимому, были немыслимы.
- Может быть, ты и прав, - Ноам посмотрел на Дирна хорошо знакомым тому нахально-равнодушным взглядом. – Я не из тех, кому стоит слепо верить. Но, во всяком случае, я не занимаюсь праздной деятельностью, как ты полагал до сих пор.
- При чем здесь это? – недоуменно спросил Дирн. – Разве мы говорили об этом?
- Передвижная коллегия, - чуть ли не пропел Ноам, с болезненной мстительностью вглядываясь в его лицо. – Проект, который ты отверг с такой решительностью. Если б не она, некому было бы спасти твоих подчиненных.
Об этом аспекте Дирн еще не успел задуматься, и его впервые по-настоящему проняло. Он опустил голову и твердо, стараясь скрыть охватившее его внезапно чувство стыда, произнес:
- Все верно. Я был не прав тогда. Я… не видел в этом проекте перспективы, он казался мне очередной бюрократической бессмыслицей. Однако только благодаря ему мои люди остались в живых. Я повел себя невежественно. Прошу прощения.
- Забудем об этом, - мрачно сказал Ноам, после чего, выдержав недолгую паузу, встал, обошел свой стол и с незаинтересованным видом взглянул на Дирна. – Итак, в мое благородство и бескорыстие ты не веришь и все-таки удостоил меня визитом. Полагаю, тебе не терпится избавиться от воображаемого долга. Я слушаю. Каковы твои предложения?
- Что угодно из моего имущества, - с ходу начал Дирн, борясь с волнением, - или…
- Или? – Ноам немедленно влился в короткую заминку. – Мне до ужаса интересно, какие еще у тебя есть варианты. Сразу скажу: твое первое предложение напоминает мне скорее анекдот, чем серьезные переговоры, поэтому очень надеюсь на твое «или».
- Сделай это со мной.
Ноам, конечно, с первого раза понял, о чем шла речь, однако, чтобы окончательно выдержать свою роль «несносного засранца», невинно переспросил:
- Сделать что?
- То самое! – Дирн ожидаемо огрызнулся. – Переспи со мной. Так понятнее?!
У Ноама снова болезненно сжалось сердце. Очевидно, Дирн думал о нем даже хуже, чем он считал до этого дня. Ради того, чтобы избавиться от всякой связи с ним, он готов был пойти даже на такое. И он не сомневался в том, что Ноам воспользуется такой возможностью, не упустит шанса овладеть им хотя бы раз. И Ноам не собирался отказываться. Но жажда обладания тут была не при чем. Он просто хотел показать Дирну кое-что, хотя бы так выразить всю искренность своих чувств к нему.
«Хочешь меня плохого? Да будет так».
- Вот это уже интереснее, - пробормотал Ноам, с удовольствием отмечая чуть потемневшие от румянца щеки Дирна. – Ты действительно не любишь оставаться в долгу. И меня прямо забавляет твоя уверенность в том, что я не смогу отказаться.
