Особняк был трехэтажным, светло-серым, довольно простым снаружи, но чрезвычайно уютным и роскошным внутри. Маллори на протяжении всей своей жизни был сказочно богат, и отстроить себе дворец размером с гору (как это делали многие Благословенные) не составило бы ему никакого труда, но чрезмерная помпезность никогда его не привлекала. Он любил жить красиво и вольготно, со всеми возможными удобствами, но в подобного рода решениях всегда знал меру, и его подчиненные искренне уважали его за это. Даже Дирн, абсолютно не жадный до роскоши, считал этот дом настоящим образцом утонченной красоты и светлого уюта и чувствовал себя здесь хорошо даже тогда, когда еще не был уверен в том, что очень скоро станет хозяином этого места.
Волшебный Каньон (сердце добычи Волшебной Пыли) и Алмазные копи находились в самом центре Серебряной Долины, а уже вокруг располагались производственные павильоны, кузницы, хранилища – всё в ассиметричном, но тщательно продуманном порядке, благодаря которому какие-либо замедления в рабочих процессах были совершенно невозможны.
Когда Дирн только унаследовал Долину, большинство Дремлющих, занимавших здесь высокие должности, а также многие из простых работников боялись, что своей неопытностью и неумелым руководством он загубит давным-давно налаженный процесс и лишит множество людей достойной работы. Однако он не только сохранил установленный до него порядок, но и привнес нововведения, усовершенствовавшие прежнюю систему и сделавшие работу многих куда более легкой и безопасной. За прошедшие четыре года он стал здесь истинным господином, права которого подтверждались не только наследственными бумагами, но и искренним почтением тех, за кого он нес ответственность.
Дирн был рад такому признанию, но чтобы поддерживать достигнутую высоту, ему приходилось неустанно трудиться изо дня в день, что, в общем-то, подходило его энергичной деятельной натуре, но из-за отсутствия необходимого отдыха доводило порой до полного изнеможения.
О ночи, проведенной с Хрустальным Князем (так он мысленно прозвал своего неведомого любовника), он забыл почти сразу после того, как вернулся домой: дела обрушились на него неистовым вихрем, из которого он с трудом вырвался лишь к концу первой половины дня. После десятиминутного перерыва, посвященного быстрому перекусу, встал вопрос о том, кто поедет на ожидавшийся сегодня Алмазный Аукцион.
Надо сказать, мероприятия подобного рода организовывались не так уж часто и были крайне важны как для Дремлющей, так и для Благословенной Верхушки. Они являлись своеобразной научной ярмаркой, которая представляла всевозможные новшества, связанные с добычей Алмазных пород, а также разнообразные методы использования Волшебной Пыли и ее свойства, о которых не было известно раньше. Этими исследованиями занимались так называемые Вековые Алхимики – Дремлющие, умевшие использовать замкнутую магию (зелья и воздушные консистенции) в научных целях.
Конечно, не всегда Алмазные Аукционы открывали что-то необычайное, но Дирн уже много раз извлекал из них немалую пользу и потому не рассматривал даже мысли об отсутствии хотя бы на одном из них. Проблема заключалась в том, что сегодня у него была масса дел в Долине; поначалу он думал отправить вместо себя кого-нибудь из главных руководителей, но после короткого совещания выяснилось, что их присутствие на рабочем месте было в какой-то степени даже более необходимым, чем его. Поскольку он не мог послать на Аукцион подчиненных ниже рангом (подобное решение не допускалось регламентом мероприятия), в конце концов, ехать все-таки пришлось ему самому.
Вопреки обыкновению, в этот раз он не стал брать коня, а воспользовался одним из пышных экипажей, к которым в свое время питал слабость Маллори. По известной причине выдержать поездку в седле для него сейчас было крайне затруднительно.
Неизменным местом проведения Алмазного Аукциона из года в год оставался Питарр – старинный открытый амфитеатр с вместимостью до четырехсот человек. Как правило, все эти четыреста мест были забиты под завязку еще до начала вступительной речи, и публика здесь, конечно, собиралась самая блистательная: от ведущих представителей Краеугольного Сената до богатейших обитателей Тамира, к числу которых относился и Дирн.
Как можно с легкостью догадаться, вся эта сияющая компания не вызывала в сердце Дирна большого восторга; само собой, он не показывал этого и был вежлив со всеми, с кем сталкивался, но каждый раз невольно старался впритык появляться на Аукционе, чтобы не загромождать свой ум бесполезным и порой раздражающим общением.
На последних рядах всегда оставалось несколько свободных местечек, потому что элита обычно рвалась в самую середину, считавшуюся наиболее почетной зоной, но Дирна такие мелочи не волновали. Его превосходное зрение позволяло ему отлично видеть всё с любой точки амфитеатра, а говорили Вековые Алхимики всегда с помощью специального магического усилителя, доносившего голоса ораторов на любой нужный радиус.
В этот раз последний ряд, как ни странно, оказался полностью занят в том крыле, где поднялся Дирн, но предпоследние ряды еще мелькали свободными сиденьями, и одно из них он занял без всяких препятствий. И как раз вовремя.
Вступительная речь началась в следующую же минуту, пройдясь волной безмолвия по беспокойно гудящим рядам, и вскоре после приветствия началась столь любимая Дирном программа: представление всевозможных чудес, связанных с Волшебной Пылью и Радужными Алмазами. Это было как раз то, что делало Алмазные Аукционы куда более выигрышными в сравнении с Краеугольными Собраниями: здесь властвовал разум и последовательность, логика и ясность, чего явно недоставало Краеугольным лидерам.
Этот Аукцион также был богат на необычные диковинки, которыми трудно было не прельститься. Вот только Дирн, в отличие от большинства Благословенных и многих Дремлющих, трезво оценивал полезность того или иного изобретения и не разбрасывал внимание на то, что было, может, и поразительно, но не представляло никакой практической ценности. Большинство нововведений были именно такими, но Дирну все-таки не пришлось пожалеть о своем присутствии здесь: представленные вскоре Рассеянные Светильники заставили его глаза довольно загореться, потому что он уже долгое время искал нечто подобное.
Это были совсем небольшие прозрачные шары с заключенными внутри частицами Волшебной Пыли, дававшие неизмеримо больше света, чем обычные органические лампы. Кроме того, этот свет не сосредотачивался в одной зоне, а оставался одинаково ярким и на приличном расстоянии от источника света, что было просто колоссальным преимуществом по сравнению с теми светильниками, что использовались в производственных помещениях Серебряной Долины. А если учесть, насколько тонкой была работа с Пылью и порой едва различимыми Алмазами, то решение Дирн принял моментально и без лишних раздумий.
Таким было одно из главных свойств его натуры: он мог долго сомневаться, если не был в чем-то до конца уверен, но если его охватывала твердая убежденность в правильности того или иного решения, то он принимал его сразу же, без всяких оглядок на возможные последствия.
Оратор все еще объяснял особенности использования Рассеянных Светильников и их несомненные достоинства, когда Дирн услышал позади чуть насмешливый голос:
- Полезная вещь. Может здорово облегчить жизнь ювелирам. Как раз в вашем вкусе, не правда ли, господин Барн-о-Бас?
Дирн в растерянности обернулся и едва поверил своим глазам: чуть левее позади него сидел не кто иной, как Ноам Великолепный, этот всемогущий высокомерный аристократ, которого никто еще никогда не видел сидящим в последнем ряду! Это было настолько неожиданно и удивительно, что Дирн так и уставился на него во все глаза, совершенно забыв о полагавшихся приветствиях. Его лицо при этом выражало крайнюю степень недоумения и искренней обескураженности, что заставило Ноама внутренне улыбнуться и похвалить себя за столь успешно произведенный эффект неожиданности.
