– Алекс, а кто она?

– Мой истинный соулмейт. – Он пожал плечами, глядя куда-то в сторону.

– Вот как… Значит вы также разорвали свою связь?

Алекс замялся, видимо не желая рассказывать, но через силу всё-таки ответил:

– Да.

– И как ты выглядел раньше?

Он замер, остановившись, повернулся к Мие. Она могла различить в полумраке, как плотно сжимаются его челюсти, даже начала проклинать своё любопытство и болтливый язык. Уже не надеясь, что её интерес удовлетворят, и будучи уверенной, что за такую наглость минимум нужно послать, Мия различила глухое:

– Точно также.

Дыхание перехватило, а непонимание нахлынуло новой волной.

– То есть?

– У меня был брат. Близнец. От него тоже отказались, как и от тебя, но он не выдержал и избавился от метки.

– Поэтому у тебя шрам на боку?

– Да.

Алекс продолжил путь в молчании. Мия боялась даже лишний раз пискнуть. Куда ей с её-то проблемами, когда друг пережил такое. Все проблемы её жизни меркли на этом фоне.

– Он любил мотоциклы, мы вместе с детства катались. – Горькая улыбка проступила на губах Алекса.

– Прости.

– Родители даже не знают, что это он погиб, а не я…

Мия резко развернулась, схватила Алекса за грудки и дёрнула на себя, сразу же принимая в свои объятия. Сжала крепко, зацепив пальцами куртку на спине, стараясь притянуть его как можно ближе, хотя ближе уже некуда, и ощутила дрожь, исходящую от чужого тела.

– Всё будет хорошо, – прошептала она невнятно, не достаточно, чтобы быть услышанной. – Я рядом. Я всегда буду рядом с тобой.

И добавила совсем тихо, на грани слышимости: «Клянусь», но Алекс всё услышал. Он с силой обнял Мию в ответ, утыкаясь носом в изгиб шеи, стараясь удержать судорожное дыхание в пределах нормы. Им было плевать на редких прохожих. Им было плевать на весь мир. Они снова разделили чувства на двоих.

***

Вспоминая сейчас об их первой с Марго встрече, Мия думает над тем, насколько правильным было её представление об этой женщине. Марго спасла её, но так ли это? Она спокойно дремлет в кресле самолёта, но видения о прошлом, приходящие к ней, вовсе не кажутся безобидными. В конце концов, у неё была настоящая веская причина окончательно решиться на обещанный ритуал худу. В конце концов, у неё просто ничего не осталось.

В тот вечер Мия попросила Алекса остаться с ней на ночь. Просьба прозвучала немного жалостливо, но ей слишком сильно не хотелось быть одной. Видимо, Алекс это понял, потому просто приподнял уголки губ в намёке на улыбку, и этого было достаточно. Слишком хорошо они понимали друга друга, даже не с полуслова, а вообще без разговоров. Завалившись домой, Мия сразу же оккупировала ванную, пока Алекс разбирался с оставленным её бабушкой ужином. Время на часах показывало 23:20.

Потом они сидели на кровати, разложив блюда прямо на простынях и не заботясь об их чистоте, смотрели иностранное шоу по телевизору и изредка перекидывались парочкой фраз. Когда наступило время сна, Мия подтянулась ближе к боку своего друга, поёрзала, не в силах уснуть.

– Мия, – позвал Алекс. – Спрашивай.

Она не была поражена догадливостью Алекса, только набирала побольше воздуха в лёгкие перед тем, как узнать то, что волновало всё время с самого разговора в баре.

– Это больно?

– Очень.

Большего и не требовалось. Это больно. Это проклятие, длиною в вечность. Но она была готова. С этим убеждением, засевшем в голове, сердце и даже душе, Мия и заснула, не зная, что во сне плотно прильнёт к Алексу, обнимая вплоть до самого утра, потому что утром того в постели не окажется.

С этих пор все её мысли занимал только обряд: вроде и страшно, но совершенно точно необходимо. Но вот стоит ли оно того? Стать другой, потерять прежнюю жизнь… Мия всё чаще хмурилась, больше пребывая в своих мыслях, меньше грубила. Окружающие списывали перемены в поведении на взросление, а её их мнение не волновало. Она готовилась к новой постановке, мечтала стать всемирно известной балериной, но каждый раз всё разбивалось о чёртову метку, из-за которой танцевать становилось сложнее. Превозмогая боль и жжение, она продолжала репетиции, изучала новые танцы, запивала перед сном обезболивающее вперемешку со снотворным, привычно перед этим скинув «Спокойной ночи» тому, кто был далеко за пределами страны.

Внезапная новость выбила почву из-под ног. Мия с трудом удержала равновесие: её вывело не просто содержание этой вести, а сам факт того, что она узнала это последней, да ещё и от кого! От Григория из вспомогательного состава! Такой Мию ещё не видели: переобувшись и наспех накинув куртку, она откровенно послала Янковского на три счастливых в присутствии всего балета и покинула зал.

По дороге она набрала номер Алекса, но включилась голосовая почта, доводя её практически до белого каления. Мия и сама не понимала зачем раз за разом звонит на явно отключённый телефон, матерится на автоответчик, обещает переломать ноги и засунуть туда, куда вообще засовывать их лучше не стоит, и носится по комнате, как угорелая, пока на дисплее не высвечивается входящий с долгожданного номера.

– Ты с ума сошёл?! – Вместо приветствия покричала она в трубку.

– Дай мне объяснить. – Голос Алекса прозвучал устало, но это не мешало на него злиться.

– Что значит – это твой последний тур?! Да как ты можешь всё бросить! – Распалялась она только сильнее.

– Мия, так надо, – как всегда безэмоционально выдохнул Алекс. – Я должен заняться семейным делом.

– В жопу такие дела, которые отрывают тебя от любимого дела! Разве не ты хотел заниматься музыкой? Как же твоя мечта, Лекс!

– И это мне говорит та, которая собирается поступить почти что точно также.

Мия вздрогнула, даже отодвинула телефон от уха, глядя на него так, будто держала в руках гадюку, затем поднесла обратно и уже совершенно спокойно ответила:

– Это другое.

– Неужели? Ты тоже сделала выбор не в пользу мечты, готова на всё, чтобы избавиться от связи, но при этом считаешь, что единственный сын не может заняться благополучием своей семьи, пусть и в ущерб музыке?

Алекс очень редко говорил так много, поэтому Мия внимательно его выслушала, понимая, что он прав. Она прикусила от обиды губы, от обиды на себя, конечно, ведь она так взорвалась, даже не подумав, что и сама не без греха.

– Музыкальная индустрия многое потеряет без тебя.

– Как и балет без тебя, – откликнулся Алекс. – Если только ты не передумаешь.

– Я не передумаю. – Мия плюхнулась на диван, задирая ноги на стену, а голову свешивая с края, посмотрела на потолок. – Эта метка сводит меня с ума. Там ничего не слышно?

– Пока нет. – Мимолётная заминка и в трубке послышался звук расстёгиваемой молнии. – Был там кто-то, но Марго сказала, что не вариант, потому что девственница.

Мия издала тихий смешок и закрыла глаза, растирая пальцами свободной руки переносицу. Марго послушалась её просьбы – хорошо.

– Скажи мне… – Теперь голос Алекса стал слышен чётче. – А почему ты об этом попросила?

Она сразу поняла о чём говорит друг, но не торопилась объяснять. Сначала Мие и самой не до конца было ясно это требование, но потом ответ пришёл сам, во время очередного приступа видений и неконтролируемого жара в области букв. Воспоминания о Франции бились в голове подобно раненой умирающей птице.

– Потому что я не хочу почувствовать это впервые, – наконец пояснила она. – Не со своим соулмейтом.

– А может ты просто боишься, что в этот раз всё будет не так, как должно было?

– Возможно, – согласилась она неохотно.

– Так ты боишься дать себе и первый, и второй шанс… Наказываешь сама себя?

Мия поджала губы, пытаясь найти более правдоподобное объяснение, которое устроило бы Алекса, но, как назло, ничего на ум не приходило. Она фыркнула и попыталась поменять положение тела, пока по другую сторону телефона терпеливо ждали – тянула время. Наконец она решилась, но совсем на другое. Мозг даже не успел обработать выданную информацию, а губы уже произнесли: