Она замерла, но спокойно сказала:

— Если ты пристрелишь меня, Беккет и охранники, которые следовали за ним, войдут в дом и сразу убьют тебя. Какая тебе польза?

Он держал так пистолет мгновение, но потом зарычал и убрал его.

— Я вернусь за тобой, — угрожающе предупредил он, — Я обещаю тебе это.

Внутренне она вздрогнула, но вышла, как будто ей было наплевать. Она умела вести себя так, как будто ничего не произошло, так что Беккет не заподозрил неладного, кроме одной мелочи:

— Ты выглядишь ужасно бледной, Тори. Я прежде не замечал, как болезненно ты выглядишь; отчаяние тебе не к лицу.

Виктория ухмыльнулась.

— Хорошо, что у меня теперь нет причин отчаиваться, не так ли? — сказала она легко.

И Беккет улыбнулся.

========== Растворившаяся в воздухе ==========

Оставшуюся часть дня Беккет был занят приготовлениями к поездке, и Виктория поспешила помочь ему всем, чем могла. То, как он открылся ей, смягчило её весьма скверный взгляд на его характер и пробудило странное желание быть рядом — как будто она пыталась защитить его от демонов прошлого. Будь на её месте кто-нибудь другой, эта внимательность вызвала бы раздражение лорда Беккета, но необычайно нежное поведение девушки было долгожданной передышкой от её естественных язвительных реакций на него, и лорд делал всё возможное, чтобы поощрить её привязанность.

Кроме того, она была необычайно добра к Мёрсеру, который, совершенно не привыкший к благосклонности Виктории и её женственности, казалось, не знал, как реагировать на любезное поведение. В какой-то момент он сказал Беккету:

— Я просто жду, когда она швырнёт в меня чем-нибудь.

На что лорд Беккет лишь рассмеялся и ответил:

— Не думаю, что вам стоит беспокоиться, Мёрсер. В кои-то веки у неё выдался приятный денёк, советую и вам насладиться им. У меня такое чувство, что другого такого ещё долго не будет.

Виктория, со своей стороны, была в неописуемом восторге от явного замешательства, которое она вызывала у Мёрсера, и поэтому решила быть ещё более полезной ему, чем Беккету. Она носила вещи, упаковывала его (относительно немногочисленную) одежду и даже принесла оружие из его дома на территории. Это было любимое занятие Виктории, потому что до этого момента она не знала, где живёт клерк. Почему-то она не была так удивлена, как должна была бы, обнаружив, что у него есть небольшой дом на территории Беккета. Как преданный пёс, мистер Мёрсер никогда не хотел быть слишком далеко от своего хозяина, только если не было необходимо.

Дом Мёрсера был относительно пустым, с пятью комнатами (прихожей, обустроенной как гостиная; кухней; двухкомнатной, очень своеобразной библиотекой, посвящённой компрометирующим документам и всему самому сложному оружию Мёрсера, и спальней в задней части). На стенах не было ни картин, ни портретов, единственным, что висело на них, были стеллажи с пистолетами, револьверами и шпагами. У Мёрсера не было почти ничего сентиментального. Дом служил ему жильём, когда больше негде было быть, а также был местом хранения информации и оружия.

Интересно, что в недавнем прошлом в доме была женщина. В изножье кровати лежали несколько простых платьев служанки и туфля, явно принадлежавшая кому-то гораздо более богатому, чем владелица платьев. Если, конечно, платья не были просто маскировкой…

Словно в подтверждение этой мысли Виктория заметила прядь густых каштановых волос, перевязанную красивой шёлковой лентой и лежащую на низком столике у кровати мистера Мёрсера. Виктория была уверена, что это локон Кэт, а платья служили ей защитой, когда она ускользала из дома, чтобы навестить наёмника.

Когда Виктория вернулась с оружием, о котором просил Мёрсер, в её глазах появился необычайно весёлый блеск.

— Мне не нравится этот взгляд, — сказал клерк, когда она положила перед ним оружие, — У вас такой взгляд, когда вы что-то замышляете, а для меня это всегда означает неприятности.

— Я ничего не замышляю, — беззаботно ответила Виктория, — Просто… наблюдаю.

Мёрсер на мгновение растерялся, потом покраснел.

— Я могу быть уверен, что вы не шныряли по всему моему дому, — сказал он таким тоном, который показывал, что на самом деле он в это не верит.

Виктория широко раскрыла глаза с видом совершенной невинности.

— Конечно, можете, — сказала она. — Я просто делала то, что вы мне велели, и больше ничего не искала.

— Лгунья, — пробормотал он себе под нос. — Не смейте рассказывать Беккету об этой пряди. Или о платьях.

— Они что, принадлежат Кэт?

— Нет, они мои, — сказал он с совершенно невозмутимым лицом. — Разве вы не знали, что в свободное время я люблю бегать по Лондону в женской одежде?

Виктория закатила глаза.

— Как бы ни была забавна эта мысль, ваш сарказм излишен и непонятен.

— Я думаю, это было необходимо. Конечно, они принадлежат Кэти; с какой стати мне оставлять чужие платья и волосы валяться в моей спальне?

— Кэти? Как мило, — хихикнула Виктория. Мёрсер сердитым взглядом заставил её замолчать, и девушка прочистила горло. — Может быть множество причин, — сказала она, обращаясь к его последнему замечанию, — Большинство из которых я не хотела бы знать.

— Умная девочка, — проворчал мужчина. — Разве вы не собирались помочь своему любимому мужу выбрать подходящий наряд для встречи с графом?

— О-о-о, да! — завизжала Виктория, повернулась и побежала вверх по лестнице, как будто была чрезмерно возбуждённой школьницей. Беккет прекрасно умел подбирать одежду, но мысль о том, чтобы играть в переодевания с её безжалостным и коварным лордом, была слишком восхитительной, чтобы от неё отказаться.

Мёрсер фыркнул, глядя ей вслед.

— Передайте Беккету, что я ему искренне сочувствую! — крикнул он ей вслед. Она ответила очень неженственным ругательством, которое заставило Мёрсера рассмеяться так сильно, что он чуть не упал.

Когда Виктория вошла в их спальню, Беккет примерял новое пальто желтовато-зелёного цвета с золотым кантом и одобрительно рассматривал себя в зеркале. Он улыбнулся ей, когда она поспешила в комнату.

— Не думаю, что оскорблять Мёрсера было вполне уместно, — сказал он, и улыбка сменилась насмешливым неодобрением.

— Не могу поверить, что ты это слышал; я, должно быть, гораздо громче, чем думала, — рассмеялась она. — Ну, кто-то же должен сбить с этого человека спесь, пусть это буду я, — весело добавила она, обнимая Беккета за талию и кладя голову ему на плечо. — Ты выглядишь просто потрясающе.

— Да ну? — сказал Беккет с характерной ухмылкой.

— И, как всегда, очень скромен, — язвительно заметила она. — Говоря о том, чтобы сбивать с людей спесь, мне, возможно, придётся сделать то же самое с тобой.

— Постарайся не стонать так громко, когда я буду заниматься с тобой любовью сегодня вечером, и, может быть, ты это сделаешь.

Девушка игриво шлёпнула его по руке.

— Следи за собой, — предупредила она, — Или я так и сделаю.

— Ты не смогла бы, даже если бы попыталась, — усмехнулся он.

— О, это вызов!

Виктория отстранилась и посмотрела ему прямо в глаза.

— Ну что ж, лорд Беккет, надеюсь, вы готовы выступить сегодня в полную силу, потому что я не издам ни звука.

— Сколько ты поставишь на это утверждение? — спросил Беккет, ухватившись за эту возможность, как кошка за порхающую птицу.

Она поморщилась.

— Не очень много, — ответила она, покраснев.

— Ага! — торжествующе воскликнул он. — Это просто женская болтовня, я так и знал.

— Сколько ты предлагаешь поставить? — огрызнулась она, слегка раздражённая.

— Когда я вернусь из этого предприятия, я уже три недели буду лежать в холодной постели, — сказал он. — Я готов поспорить ещё на три недели без твоей восхитительной компании, если ты сможешь сегодня вечером сохранять полное молчание.

Виктория выгнула бровь.

— Вы считаете, что это вполне разумная сделка, милорд? — усомнилась она. — Ты уже привык потакать своим желаниям, когда бы они ни овладевали тобой. Отрицать их, когда я так близко к тебе, может быть очень тяжело.