Беккет повернулся к ней спиной.

— Это не я сделал, сказал он, — А мой отец.

Виктория резко подняла глаза.

— Что? — ахнула она.

— Мой отец ненавидел Пертину, — продолжил Беккет, как будто она ничего не сказала, — Он думал… что она ниже меня. И она была, я полагаю. Но я любил её. Она была похожа на Мёрсера во многих отношениях — лаконичная и тихая, но время от времени я замечал озорство в её глазах, она любила шутить, и всегда вызывала у меня улыбку. Но она была более послушной, чем Мёрсер, более склонной подчиняться правилам и принимать естественный порядок вещей. Она была из тех девушек, от которых я сейчас бегу — тихие, скромные, которые делают именно то, что им приказывают, и ни в чём не сомневаются. В то время мне это казалось очаровательным. Но я был молод и глуп… как и ты, когда встретила Орсона.

Он повернулся, чтобы снова взглянуть на неё.

— Когда стало ясно, что Пертина беременна, а ребёнок не мой, я был… опустошён, — сказал он с большим трудом, — Я не мог поверить, что она предала меня. Она сказала мне, что это был герцог Лоулесс, и я решил убить его. С другой стороны, мой отец знал, что убить герцога невозможно без серьёзных последствий. Поэтому он выбрал лёгкую цель — ту, которую он ненавидел больше всего.

— Вначале всё было идеально; я впервые встретил Мёрсера и Пертину на улице, заметил их, потому что Мёрсер убил человека, который пытался изнасиловать Пертину. Он был быстр, как молния — возник из ниоткуда, ударил, и мерзавец мгновенно умер. То, что у кого-то мог быть такой талант к убийству, было невероятно, но он у него был, и я нанял его в качестве своего личного телохранителя. Я также обучил его быть клерком Компании, так что он мог бы стать вполне респектабельным, хотя и ничем не примечательным сотрудником. Он зарабатывал отличные деньги, работая на меня — достаточно, чтобы содержать себя и свою сестру, мы хорошо ладили. Она мне тоже нравилась. Всё это видели. И Мёрсер был рад видеть, что его сестра так хорошо устроилась, я думал, она тоже счастлива, но, полагаю, я ошибался.

— Он оборвал с ней все контакты, когда узнал, что она сделала. У него необычайно навязчивая страсть к тем, для кого он важен, и любой, кто причинит им вред, будь то семья, друзья, любовники или враги, становятся лишь целью в расстрельном списке Мёрсера. Таковой стала и его сестра… — он глубоко вздохнул и продолжил: — Мой отец не верил, что Мёрсер был мне верен. Предательство Пертины было прекрасной возможностью доказать, что ему хватает лояльности. Отец отправил Мёрсеру сообщение с моей подписью и семейной печатью, в которой приказал Мёрсеру убить Пертину в качестве проверки его надёжности, а также в качестве мести за её двуличие. И Мёрсер сделал это — и он гордится этим сейчас, его преданность мне была настолько сильной, что преодолела семейные узы.

Виктории стало плохо при мысли об ужасной манипуляции, которая произошла.

— Он не знает, да? — тихо сказала она, — Не знает, что это приказал твой отец, а не ты?

— Нет, не знает, — ответил Беккет, — Если бы он узнал, что убил свою сестру по приказу кого-либо, кроме меня… он покончил бы с собой.

Виктория повесила голову.

— Мне очень жаль, — прошептала она, — Я знаю, что это не поможет, но это всё, что я могу сказать.

Он слегка улыбнулся.

— Это ещё не всё, что ты можешь мне предложить, — сказал он. Улыбка исчезла, и он добавил: — Женщинами, подобными тебе и Пертине, манипулируют каждый день — они являются пешками в заговорах мужчин, которые говорят им, что любят, или которым просто нужно богатство и деньги. Никто не знает этого лучше, чем мы с Мёрсером… И когда мы смотрим на таких женщин, как ты, и как Кэт… мы видим все способы, которыми можно манипулировать, и мы хотим вытащить вас из грязной игры.

— Кэт во многом похожа на Пертину. Мёрсер любит её, потому что она такая же, как Пертина до Лоулесса, до того, как тяжёлая жизнь в бедности забрала её надежду и невинность. Она такая, какой могла бы быть Пертина, если бы обстоятельства были другими — и он хочет защитить и сохранить это, потому что в своё время он не смог защитить свою сестру.

Виктория сдерживала слёзы.

— Когда он рассказал мне, что сделал, я не думала, что он может кого-то любить, — сказала она, — Но… я полагаю, что в этом есть смысл.

Беккет двинулся к ней, но вновь остановился в нерешительности.

— Не думаю, что в этом есть какой-то смысл, — осторожно начал он, — Но в какой-то мере я тоже пытаюсь защитить тебя.

Она посмотрела на него.

— Ты пытаешься защитить не меня, — уверенно сказала она, — А себя, — она встала и подошла к нему, задумчиво положив руку ему на грудь, — Пока ты держишь меня взаперти… пока я в изоляции от остального мира… предательство, которое Пертина нанесла тебе, не повторится снова. И это то, чего ты боишься — что я исчезну, найду Орсона и брошу тебя, как это сделала она.

Катлер съёжился от этой интерпретации.

— Возможно, — сказал он немного неуверенно. Он резко отвернулся от неё, — Я не знаю, почему я рассказал тебе всё это, — выдохнул он, и в его голосе снова появилась твёрдая нота. Виктория покачала головой и грустно улыбнулась, Катлер Беккет, как она поняла, никогда не хотел чувствовать себя уязвимым, он открыл ей часть себя, которой не собирался делиться — слабое место, которое она могла бы использовать, преимущество…

Или она могла отпустить ситуацию.

Виктория последовала к месту, где он остановился, сделала круг, пока не повернулась к нему лицом.

— Я не знаю, что и думать о вас, милорд, — нахмурилась она, и между её бровями появилась небольшая складка, — Сначала я думаю, что ты бессердечный и холодный, а потом… что ты действительно что-то чувствуешь ко мне, как бы ты ни хотел это скрыть.

— Не обманывайся моментами моей человечности, — с горечью сказал он, — Их немного, и они очень редки. Мой отец и моя жизнь превратили меня в монстра в облике джентльмена.

— Иногда, чтобы выжить, нужно быть безжалостным, — сказала Виктория, задумчиво кладя пальцы на его губы.

Сначала он поцеловал кончик каждого, затем убрал её руку и вместо этого поцеловал её губы. Когда он отстранился, он яростно сказал:

— Обещай мне, что ты не выйдешь из дома, пока меня не будет, даже в сад.

— Если я просижу всё время внутри, я увяну и умру, — сказала ему Виктория.

— Тогда не выходи на улицу без охраны. Пожалуйста.

Виктория заколебалась. Затем кивнула.

— Обещаю, — прошептала она.

Лорд вздохнул с облегчением и снова поцеловал её, совершенно не подозревая, что пират наблюдает за парой из тёмного коридора рядом с ними.

Виктория забыла, что Орсон тоже был там, и не вспомнила об этом, пока они с Беккетом не вышли из дома, рука об руку. Девушка резко остановилась, и Беккет удивлённо взглянул на неё.

— Тори? — спросил он.

— Кажется… я оставила свой веер внутри, — поспешно соврала она, — Я вернусь через минуту, — она сняла с него руку и бросилась в коттедж.

Орсон ждал её, скрестив руки на груди.

— Что ж, это было прекрасное проявление супружеской благодати, — саркастично сказал он, — Я надеюсь, ты понимаешь, что какой бы историей он тебя ни кормил, он остаётся убийцей.

— Думаю, я знаю своего мужа лучше, чем ты, Орсон, так что любезно воздержись от высказываний о нём, — холодно сказала Виктория, скрестив руки на груди в ответ, — Я вернулась, чтобы дать тебе свой ответ относительно меча. Передай его Джеку Воробью, если он хочет…

— С радостью, — перебил Орсон, — Что ему передать?

— Скажи ему, что у меня его компас, если он захочет прийти и забрать его, — сказала она самодовольно, — Наша сделка станет недействительной.

Орсон впился в неё взглядом.

— Полагаю, ты передашь эту штуку своему мужу, — сердито сказал он.

Виктория отвернулась.

— Это мне решать, — ровно ответила она.

Она почувствовала, как что-то прижалось к её затылку, и услышала щелчок.

— Не заставляй меня убивать тебя, Тори, — тихо сказал Орсон, — Я не побоюсь.