— Она… спрашивала об Орсоне в последнее время?

— Нет, сэр. Не думаю, что она вообще о нём думает.

В его голосе появились собственнические нотки.

— Хорошо.

Последовала пауза.

— Оставьте нас, — тихо приказал Беккет.

— Да, сэр.

Послышались шаги и звук закрывающейся двери.

Когда Беккет встал, кровать снова сместилась. Виктория слышала его шаги и тихий шорох ткани; она догадалась, что он раздевается. Её предположение подтвердилось через несколько минут, когда он вернулся и лёг рядом с ней, мягкая ткань его рубашки коснулась её руки. Он убрал волосы с её лица, и его пристальный взгляд был таким напряжённым, что девушка почувствовала его даже с закрытыми глазами. Она пошевелилась в притворном сне и прижалась к нему, прикоснувшись лицом к его груди. Он тихонько усмехнулся и положил голову на подушку, обняв её за талию и притянув ближе к себе. Он слегка поцеловал её в лоб и выдохнул:

— Я люблю тебя, Тори.

«Вряд-ли, » — испуганно подумала Виктория. «Уж точно не после того, как ты узнаешь, что я сделала…»

========== О верности и предательстве ==========

Какое-то время казалось, Беккет не узнает, что Орсон пропал. Хотя он заметил большой порез на руке Виктории и возился с ним гораздо больше, чем она ожидала, но мужчина, похоже, поверил, что её ранение было следствием неуклюжести, а не чем-то другим. По-видимому, он также был вполне уверен в том, что пират на прежнем месте, потому что по прошествии недели Виктории стало ясно, что он вообще не проверяет как там пленник. Тем не менее, она постоянно жила в страхе, боясь того дня, когда Беккет решит посмотреть, как Орсон поживает в своей таинственной кружащейся тюрьме, и обнаружит, что он пропал.

Не то чтобы она твёрдо намеревалась освободить его. Это произошло совершенно случайно, но Беккет никогда бы в это не поверил. И кроме того, она сунула нос туда, куда он приказал не лезть; он заранее предупредил, что его кабинет для неё закрыт.

Иногда она набиралась храбрости и готовилась сказать лорду Беккету, что непреднамеренно освободила Орсона, но каждый раз, когда она решала сделать это, в её сознании возникала картина избитого, окровавленного и изувеченного тела Пертины Мёрсер, и страх брал верх. Виктория знала, что в конце концов Беккет узнает, что она сделала, и она будет наказана за это, и, по логике вещей, наказание будет мягче, если она обо всём расскажет; однако её разум никогда не подчинялся логике, а всегда был склонен к импровизации. В каком-то смысле девушка надеялась, что Беккет планировал оставить Орсона гнить в таинственном воздушном водовороте, и что она сможет спокойно жить, как будто ничего не произошло. Но даже если бы это было так, Орсон всё равно вернулся бы за мечом, и она была бы вынуждена принять решение — присоединиться к своему мужу или к своему бывшему любовнику.

Выбор стоял между убийцей и прелюбодеем. Как, ради всего святого, она могла выбрать одного из двух таких ужасных мужчин?

В последующие недели она была тихой и обеспокоенной, но даже если Беккет и заметил это, он ничего об этом не сказал. Мёрсер тоже не стал комментировать её необычное состояние. Иногда ей казалось, что они оба чувствовали её отчаяние — были намёки на беспокойство в том, как Беккет касался её руки или изучал её лицо, в нежности его обычно жестоких поцелуев, когда он занимался с ней любовью. А Мёрсер был ещё более внимательным, чем обычно, отслеживая каждое её движение быстрыми, бегающими глазами и тёмным хмурым выражением лица. Виктория только молилась о том, чтобы они не знали о причинах её поведения.

Спустя месяц в роли леди Беккет, её муж получил свой первый вызов за довольно долгое время от Компании — повестку на короткую поездку в сельскую местность для встречи с графом, надеющимся обменяться информацией о ценных возможностях торговли.

— Меня не будет три недели, — сообщил Беккет мягким голосом, его голубые глаза были обеспокоены, — Может быть, меньше, если я смогу это устроить. Не хочу оставлять тебя здесь одну…

Виктория слегка улыбнулась.

— Ты просто не хочешь вставать с постели, — сказала она со смехом, — Я ведь так хорошо её согреваю.

Беккет не улыбался.

— Возможно, — просто ответил он.

Виктория нахмурилась.

— Что-то не так, Катлер? — спросила она. Обычно Беккет посмеялся бы над таким комментарием.

Он отвернулся, скрестив руки на груди.

— Я… должен взять с собой Мёрсера, — сказал он, — Ничего не поделаешь; он единственный человек, который может правильно выполнить работу в такой деликатной ситуации, как эта.

На лице Виктории мелькнуло понимание.

— Ты оставляешь меня без охраны, — сказала она.

Он поджал губы.

— Да, — сказал он, как будто это слово было ему неприятно, — Боюсь, у меня нет особого выбора.

— А как насчёт фей?

— Я им не доверяю. Они непостоянны и легко поддаются влиянию, и ты им нравишься. Даже под моим контролем они найдут способы помочь тебе во всём. Если я запрещу им с тобой связываться, ты не получишь от них никакой помощи.

Виктория приподняла бровь.

— Вы всё ещё не доверяете мне, милорд? — спросила она.

— Не обижайся, дорогая; я обожаю тебя, но я никогда не смогу тебе доверять. Иного не стоит ожидать, после того случая с Воробьём, который, кстати, больше сюда не проскользнёт.

— Разве всем пиратам не запрещён доступ в дом?

— Да, так и должно быть, — признал Беккет, — Тем не менее, он отмечен как худший из пиратов и, следовательно, защита удвоена.

— Если бы он захотел, он послал бы ко мне, — отметила Виктория.

Глаза Беккета сузились.

— В чём дело? — спросил он убийственно мягким голосом, — Моя милая маленькая кошечка хотела бы получать сообщение от Джека Воробья? Разумеется, она не планирует предать мужа, который всегда был добр к ней?

Она съёжилась от прозвища, которое он ей дал.

— Я не твоя питомица, — процедила она сквозь зубы, — И зачем мне признаваться, если я захочу предать тебя?

Беккет очень резко сократил расстояние между ними и схватил её за запястья.

— Осторожнее, Виктория, — предупредил он, сверкая глазами, — Мне легче, чем когда-либо, превратить твою жизнь в ад — и теперь ты ничего не сможешь с этим поделать.

— Ты уезжаешь, — заметила Виктория, спокойно встречая его разъярённый взгляд, — Что помешает мне совершить задуманное?

Лорд поднял руку, и Виктория на мгновение подумала, что он собирается её ударить. Вместо этого он нежно приложил ладонь к её щеке, опустил её ниже и приподнял её подбородок.

— Верность, — выдохнул он, — Человеку, которому ты обещала себя.

Он поцеловал её, но она отстранилась.

— Разве у меня был выбор? — возразила она таким же тихим голосом.

В его глазах снова вспыхнула ярость.

— Тогда страх, — резко сказал он, — Страх перед человеком, который одним взмахом руки может разрушить любую твою мечту.

Он отступил от неё, его рука опустилась на бок.

— Если ты не чувствуешь преданности, будешь испытывать страх, — мрачно закончил Беккет. Он отвернулся от неё и бросил через плечо: — Я уезжаю завтра утром, задолго до того, как ты проснёшься, — он остановился в дверях и пристально посмотрел на неё, — Эти вечером я буду спать с тобой, — с нажимом добавил он.

Она скрестила руки на груди.

— Разве я когда-либо отказывала вам в праве на моё тело, мой лорд? — холодно спросила Виктория. Она прочитала готовый ответ в его глазах и поспешно добавила: — С тех пор, как мы поженились.

Он слегка улыбнулся.

— Нет, — сказал он, — Но ведь мы не ссорились после свадьбой. Я думал, что это чудо… до сих пор. Чувствую, оставить тебя одну — плохая идея.

— Ещё ничего не произошло, — раздражённо сказала Виктория, — Подожди три недели, прежде чем вынести мне приговор.

Беккет фыркнул.

— Я знаю тебя, — сказал он, — Ты найдёшь способ наделать дел, и когда я вернусь, мне, несомненно, придётся наводить порядок в том, что ты устроила.

— Ничего я не наделаю, — категорично сказала Виктория, — Проблемы возникают только тогда, когда ты вмешиваешся в мои дела.