«Может, он забудет об этой игрушке через пару недель? Хоть прибраться здесь прикажет».

Орел действительно был огромен. Маховые перья на кончиках крыльев касались стен гигантской комнаты. Мелькор молча сверлил Майрона взглядом тяжелых антрацитовых глаз. Майрон на взгляд не отвечал. Он, в ожидании, когда Мелькор все же слезет, коснулся жесткими мозолистыми пальцами гладких перьев и одновременно попытался понять, насколько крепки крылья.

«Как он только влез на эту тварь? И как теперь его снять оттуда?»

– Тебе любопытно, – с ноткой затаенного торжества произнес Мелькор, отходя на спину птицы. – Признайся, Майрон. Тебе самому любопытно сюда залезть.

– Нет, – угрюмо произнес Майрон, и тут же почувствовал, что врет самому себе. Мелькор состроил издевательски заинтересованную гримасу и, зацепившись за один из канатов, заставил всю птицу пошевелиться, словно огромные качели.

Майрон тут же отшатнулся в сторону, когда услышал, как угрожающе заскрипели крепления и с содроганием увидел, что птица накренилась сначала назад, а затем, по инерции – вперед, грозя треснуть ему огромным крылом по лбу.

– Мелькор, ты что творишь?! – гневный возглас потонул в густом бархатном смехе без тени настоящего веселья.

– Какое лицо у тебя было!

Величайшее зло из ступающих по плоти Арды презрительно, по-кошачьи, фыркнуло и ощерило в агрессивной улыбке крупные белые зубы. К слову, неприлично ровные и вопреки всем легендам даже близко не напоминающие уродливые кабаньи, медвежьи и любые другие жуткие клыки, призванные исключительно высасывать кровь квенди и разрывать живую плоть.

Мелькор плюхнулся на колени в густые пушистые перья позади холки мертвого орла.

– Вот что, Майрон, – Мелькор снисходительно повел рукой и поерзал, устраиваясь удобнее. Едкий голос теперь лился как будто из пустоты. – Охота стащить меня отсюда – залезь сюда сначала сам, а не прыгай внизу, квохча, как наседка, уговаривающая дитятко спуститься с дерева.

Вала вытянулся на спине, и снизу Майрон понимал, где он, лишь по облачку мерцающего от Сильмариллов воздуха.

– Да я… зараза! – Майрон выругался, когда ему в лоб прилетел скомканный лист бумаги, неизвестно откуда взявшийся у Мелькора наверху. – Я надеюсь, ты убедился, что в этом трупе нет блох, или что там у птиц заводится!

Ему показалось, что он различил отчетливый звук зевка. Голос Мелькора звучал лениво:

– Я побольше тебя знаю о тварях Манвэ. Если бы я знал, что хоть тень этого здесь есть, я бы сжег труп вместе с комнатой. И знаешь, Майрон… – Мелькор повторил забористую словесную конструкцию, выражавшую его отношение к чужому мнению.

Майрон выругался вполголоса, обходя труп птицы по кругу. Он пытался определить, каким путем на него взобрался Мелькор. Все канаты крепились по меньшей мере на уровне плеча, а то и выше. И более неустойчивых предметов, чем перья, Майрон не знал.

«Владыка Арды, чтоб тебя. Как ты влез туда и не ободрал себе руки?!»

Он не видел ни одного предмета, за который мог бы уцепиться и, наконец, плюнул на поиски, ухватился за два каната, висевших поближе друг к другу, и попытался подпрыгнуть, упершись ногой в бок орла.

Чучело опасно закачалось, крепления заскрипели и застонали, ноги заскользили, вынуждая майа раскорячиться в нелепой позе, похожей на морскую звезду, отставившую зад. Майрон от души обложил птицу мысленными ругательствами и вцепился в канаты, пытаясь не грохнуться с проклятых качелей.

«Мелькор, скотина! Далось тебе это чучело!»

Он едва не упал, когда оказался на спине орла: пошатнулся, взмахнул руками, попытался найти опору – и рухнул на колени в перья рядом с Мелькором, который валялся, как на огромных подвесных качелях. Птица под ними покачивалась все с меньшей амплитудой.

– А знаешь, как на нее залез я? – вкрадчиво поинтересовался Мелькор, щуря бархатные морионовые глаза. Вала противно сжал узкие губы – все его заостренное резкое лицо приобрело то мерзопакостное выражение самовлюбленной шельмоватости, которое Майрон ненавидел. Искорки вдохновенной дури в глазах Мелькора он ненавидел еще больше.

– Как? – угрюмость в голосе Майрона навевала воспоминания о скелете висельника.

Вала пожал плечами и закинул ногу на согнутое колено. Лежа.

– С табуретки. Но ты проявил такое старание, пытаясь залезть сюда, что я решил потворствовать твоему упрямству.

Майрону отчаянно захотелось огреть Мелькора чем-нибудь тяжелым. Вместо этого он окинул валу взглядом и задумчиво стиснул губы, глядя на айну внимательно и со всей серьезностью.

– Твоя мудрость, Владыка судеб Арды, превышает возможности моего скудного разума, – покорно произнес он, чуть склоняя голову, и устроился удобнее в густых перьях, обронив как будто невзначай. – Кстати, у тебя в волосах что-то.

Мелькор скривился и неопределенно взмахнул кистью в воздухе.

– Ну, так убери это.

Майрон согласно кивнул.

– Оно живое, повелитель, – голос его звучал с тихой покорностью.

Мелькор шумно выдохнул, уставившись на него раздраженно. Майрон видел, как дернулись узкие ноздри хищного носа.

«Не нравится?»

– Очень смешно, – проворчал Мелькор, шевельнув плечами. – Не смей мне лгать.

Майрон покачал головой и протянул ладонь, как будто собираясь убрать то, чего не было.

– Повелитель, я серьезно, – он старался говорить мягко и очень убедительно, а потом чуть расширил глаза, имитируя удивление. – Кажется, это паук!

Мелькор тут же издал неопределенный возглас возмущения и отвращения. Вала подскочил и уселся, как укушенный, дико озираясь по сторонам и встряхивая тяжелой косой, которую тут же перекинул через плечо, вцепившись в нее когтями обеих перчаток. На лице застыло перепуганное и подозрительное выражение, как будто Мелькор ожидал появления паучьих легионов из каждого угла.

Майрон рассмеялся низким, вибрирующе-хрипловатым смехом.

– Ну и лицо у тебя было!

Мелькор издал взбешенное шипение и размашисто пнул его в грудь пяткой, заставив выругаться. Тянущая боль саданула от груди к плечу, и Майрон попытался вцепиться в широкую сильную лодыжку, чтобы лишить Мелькора возможности лягаться.

Потому что пинался вала не хуже, чем лошадь бьет копытом, а изворотлив был, как змея.

Чучело под их возней жалобно заскрипело и угрожающе закачалось. Орлиная голова выглядела все так же уныло-обреченно.

Майрону удалось сомкнуть пальцы вокруг плотно сидящего сапога Мелькора, но лишь на секунду: висок налился тупой болью, а в голове зазвенело, потому что Мелькор вывернулся и огрел его лодыжкой по уху.

«Ах, ты…»

– Только посмей еще раз так шутить надо мной! – Мелькор шипел так, словно был готов плеваться ядом, и попытался зажать Майрона между колен. – Я тебя развоплощу, а перед этим заставлю сожрать сотню пауков!

Майрон знал, что попасть в этот захват равноценно сломанным ребрам и поберег дыхание на случай еще одного пинка. Он увернулся от замаха, когда Мелькор попытался влепить каблук сапога ему в лоб, и, бросив тело вперед, навалился на валу всем весом поперек бедер, перехватив запястья, стянутые перчатками.

Судя по взбешенному лицу Мелькора, вала собирался выцарапать ему глаза, и трепыхался, как выброшенная на берег рыба, но Майрон занял положение, откуда Мелькор едва ли мог достать ногами его голову. Корона с Сильмариллами слегка завалилась к затылку валы. Камни слепили так, что глаза слезились.

– Слезай отсюда, – фыркнул Майрон, не без труда продолжая удерживать вырывающееся тело. – Или мы свалимся оба.

Мелькор раздраженно выдохнул, но вырываться перестал. Майрон отпустил его запястья, тут же получив увесистый пинок коленом по спине и болезненную оплеуху по щеке внешней стороной запястья.

Не слишком сильную. Мелькор смотрел на него раздраженно, но без гнева, который разжигал в черных глазах огонь, снящийся пленникам крепости в кошмарах. Бешенство поблескивало в глубине глаз глумливой придурью.

Майрон встряхнулся, морщась от боли в щеке, но понял, что ничего страшнее мелкой царапины явно не получил.