В дело шла даже янтарная пыль. Она превращалась в пудру. Была у меня в прошлой жизни подруга, которая подобную ерундень покупала. И, когда я неосторожно поинтересовался, на фига она это делает, прочла мне целую лекцию по применению. Дословно, конечно, я ее не помнил, но кое-что в голове осталось. Достаточно для того, чтобы проверить на девицах из прислуги. Желающих, кстати, оказалось даже больше, чем я ожидал.
Не знаю уж, действительно ли свойства камня свою роль сыграли, или осознание того, что на лицо наносится дорогущий янтарь (пусть даже и измельченный), но девицы наперебой хвалились гладкой кожей. Так что продавать можно. Кстати, для упаковки вполне сгодятся шкатулки, усыпанные мелкой янтарной крошкой.
Новый товар даже продвигать не потребовалось. Хватило небольшой демонстрации голландцам и венецианцам. И уже через месяц стало ясно, что нужно расширяться. Заказы повалили валом. Женщины могли экономить на чем угодно, но только не на красоте. А уж как они умеют выносить мозг мужчинам, чтобы получить желаемое…
Уж на что моя Катарина скромная и покладистая, но даже она прислала письмо из Стокгольма, в котором, в кои-то веки, после приветствий шла не информация о здоровье детей, а недоуменный вопрос. Типа, о чем думает дорогой супруг, не изволивший прислать жене популярный товар в первую очередь?
Да я хотел! Правда! Но венецианцы такие выжиги…
Пришлось сочинять, что для любимой супруги я готовил особый подарок, и искать в закромах нечто особенное. Разработок, которые не пошли в массовое производство из-за своей сложности/дороговизны/несвоевременности было не так уж мало. Так что нужно было кое-что допилить и отправить Катарине.
Ксюша, было, тоже губы надула, но тут я был тверд, как скала! Она теперь мужняя жена, так что пусть муж капризы оплачивает. Как вернется. Я и так до фига денег тратил на ее окружение. Ксению днем и ночью плотно охраняли. Во-первых, чтобы убийца какой не пробрался, а во-вторых, чтобы слухов ненужных не возникло. Пока Скопин-Шуйский по Норвегиям шляется, его жена, как и супруга Цезаря, должна быть вне подозрений.
В Норвегии, кстати, все пошло как по маслу. В нашу пользу сложилось сразу несколько обстоятельств. Начиная с того, что Кристиана в прошлой войне подстрелили качественно. Командовать он мог, а вот вести за собой войско — уже нет. Поскольку очень сильно хромал. Так что единственный личный пример, который он мог подать — это то, что не надо слишком резво под пули лезть.
Вторым положительным моментом стала небольшая численность датской армии — примерно 4000. Кристиан, как ни старался, так и не смог добиться бОльшего. Учитывая снижение финансирования, это, скорее, была даже не война в полном смысле этого слова, а частная инициатива тех, кто имел в Норвегии свой интерес. Причем нельзя сказать, что остальные датчане отнеслись равнодушно к потере территорий, но… дело упиралось в деньги.
Защищать побережье от распоясавшихся пиратов надо? Надо. Готовить армию к полномасштабному вторжению в Швецию? А то! Но главное, срочно требовалось восстановить флот, которому мы нанесли серьезный урон. А это были такие деньги, которых в датской казне попросту не водилось.
Понятно, что на норвежский поход датчане тратиться не хотели. Да и Кристиан, по всей видимости, планировал чуть ли не легкую прогулку — против местных, не ожидая серьезного шведского противодействия. Однако тут он жестоко обманулся. На сей раз шведы приняли активное участие в войне за Норвегию, ибо на реках плато Финнмарк обнаружили-таки золото.
Я гордо отказался участвовать в дележке, призвав отдать земли лучшим сынам отечества в качестве вознаграждения за их верную службу. Кто самый достойный — пусть сами решают. Это не в компетенции Регента. И видели бы вы, каким укоризненным взглядом посмотрел на меня Оксеншерна после этого заявления!
Как я и предполагал, началась свара. Но если в чисто политическом аспекте это вылилось в бардак (в мутной воде которого можно было хорошо порыбачить), то в военном плане я получил чуть ли не единогласную поддержку. И даже дополнительное финансирование. Так что Скопин-Шуйский на пару с Делагарди получили и войско, и оружие, и припасы, и обмундирование.
Ну а пока Кристиан был занят Норвегией, а его флот еще не был окончательно восстановлен, я решил воспользоваться ситуацией и прибрать к рукам пару островов. А чего мелочиться? Я считал, что давно пора это сделать, но возможностей не подворачивались. А тут шведы расщедрились! Правда, бОльшая часть средств для завоевания Норвегии предназначалась, но я был уверен, что там столько просто не надо.
Да, с дополнительным вливанием война закончилась бы быстрее, но мне как раз быстрее было не надо. Я хотел задержать Кристиана. И даже договорился предварительно с Делагарди, чтобы тот организовал датскому королю несколько липовых побед. Пусть порадуется, втянется и застрянет. Вести о захвате островов дойдут до него очень нескоро. И главное, Кристиан будет неспособен сразу на них отреагировать!
Какое тут «сразу», если свалить из Норвегии надо организованно? И потом как-то собрать силы в Дании для адекватного ответа? Если король мало что мог сделать без одобрения дворян, то и дворяне, в случае отсутствия короля, были сильно ограничены в решениях. Дальнейшие действия надо будет хоть как-то согласовать.
Да, флот у Дании еще остался. Но у Швеции его больше. Плюс, имеется Столарм, овеянный славой непобедимого адмирала. К тому же, мы выиграем время, напав первыми. И нападать я планировал сразу в двух направлениях — Готланд и Эзель. Причем во втором случае — с активной помощью Ливонского королевства, ибо своя база там мне совершенно не помешает.
Риксдаг согласился, уточнив, что дележ Эзеля 50 на 50 — это больно жирно для меня будет. Ливонская армия сильно уступает шведской, так что хватит мне и третьей части острова. И то с условием, что эти земли будут принадлежать лично Ливонскому королю. Я пошел навстречу и вообще предложил обменять свою долю на Эзеле на остров Дагё. Не оставляла меня мысль о собственном Мурано! Окончательного решения принято не было, и я, наученный горьким опытом, настоял на заключении предварительных договоренностей.
— Мы действуем и в их интересах тоже, почему они спорят с нами всё время? — негодовал Густав.
— Потому что инициативу отдавать не хотят. В случае победы никто и не вспомнит, что это мы предлагали наилучшее решение. Оно станет общим. Как же, обсуждалось риксдагом!
— Разогнать бы их… куда подальше. В стране война, а они опять зудят про коронацию Эрика. Что их за муха укусила? Мы же донесли до Оксеншерны, что не собираемся отнимать корону у сына.
— А если передумаем? — возразил я. — Это Аксель хорошо нас знает, и уверен, что мы сдержим слово. Остальные могут усомниться. Ты же помнишь, Оксеншерна говорил о том, что нас опасаются. Даже Аксель верит, что мы, при желании, можем заполучить корону.
— Это так страшно?
— С точки зрения дворян? Безусловно. Они опасаются, что став королем, мы подомнем их под себя. А потом нагнем риксдаг, устроим риксроду очередную кровавую баню и заполучим абсолютную власть.
— Да, в качестве Регента мы этого сделать не сможем, — согласился Густав.
— И Эрик этого сделать не может. Ну… пока не подрастет. Но до этого, как минимум, лет 20-ть. И то не факт. Будет зависеть от того, как мы его воспитаем.
— Посмотрим… если доживем.
Ну да. Сороковник уже не за горами. А в 17 веке это возраст. Хотя… с другой стороны… тот же Столарм в возрасте под 60-т весьма бойко флотом командует. А Марино Гримани больше 70-ти протянул. Так что не всё так однозначно. Хотя, конечно, личное участие в войнах резко сокращает шансы на то, чтобы дожить до старости.
Но отсидеться в данном случае — вообще не вариант. Дворянство еще не успело выродиться в манерных хлыщей, и участие в сражениях считало своей прямой обязанностью. Причем королей это тоже касалось. Не зря же Кристиан лез в схватку чуть ли не в первых рядах! Я-то, как продукт более рациональной эпохи, считал, что каждый должен заниматься своим делом, и воевать должны профессионалы, но… кто меня спрашивал?
