В доме при свечах сидела толпа людей. Кто на полу, кто на низких ложах, некоторые стояли и вертели в руках ножи, и все вместе внимательно смотрели в конец комнаты. Три кресла расположились в дальнем углу подле стола, за одним из них расселся старый моряк — бордовая бандана, редкие седые волосы, затертое грубое лицо, и сабля на поясе. Настоящий лиман. Он больше всех не вписывался в сюжет этого аристократского дома. Фатэль оставил Писаря среди толпы напряженных людей, а сам примостился в кресло и начал спорить с моряком, размахивая тонкими руками. Слов не разобрать, но высказываясь и препираясь, они поочередно поглядывали на третье кресло.

Там сидел рыжий веснушчатый молодой человек с кучерявыми взъерошенными волосами, на нем темно-синяя просторная рубаха у кистей стянутая нарукавниками, на поясе пара гнутых мечей и круглая серебряная бляха. Он держался спокойно, молча, прямо, не глядя на соседей по столу. Наверняка тот самый Аден, рыжий главарь этой шайки. Писарь протиснулся вперед и принялся слушать вместе со всеми, но спор уже затихал. Рыжеволосый резко встал, так что тяжелый стул из темного дерева, отъехал по мраморному полу.

— Нет, Рассала, никто из наших на верную смерть не пойдет. — Аден хищным взглядом пробежался по толпе. — Фатэль, кто наш гость?

— Это он привел Беладора в западню.

Фатэль махнул в сторону Писаря. Писарь испугался от того, как быстро лицо Адена оказалось перед его лицом.

— Бел, Бел, Бел, — растянул Аден. — Да! Беладор сильный противник, но благодаря тебе стража слаба как никогда! Итак, не знаю, почему Фатэль решил притащить тебя, но теперь ты не выйдешь. Рассала, — обратился он к моряку, — ты с Фатэлем и остальными к замку, навестите королеву. Кто идет со мной на судно, мечи вверх!

Зазвенел металл, правда поднялось лишь несколько мечей, зато в воздухе хватало рук с ножами, и изогнутыми серпами. Все эти люди сделали короткий шаг в сторону Адена, остальные скрылись вслед за седым моряком. Аден снова заговорил с Писарем.

— Правда? Ты готов так рискнуть жизнью ради дела, к которому не имеешь отношения?

— Фатэль кое-что пообещал взамен, — сказал Писарь.

— Ты можешь погибнуть. Оно того стоит?

— Так, на что я решился?

— Увидишь.

Аден медленно протанцевал пару шагов и обернулся на толпу. Его шепот колыхнул свечи.

— За мной.

Вышли тем же ходом через ткацкую мастерскую, другие за ними. Сквозь ночной город по неведомым тропам, через дыры в разрушенных стенах, узкими проулкам, где два человека не разойдутся, вооруженная компания прибыла к порту, не повстречав ни одного стража. От китобойного судна к пирсу откинулся трап. Аден тихо взбежал на борт, там моряки готовили судно к отплытию. Палуба шаталась, начинался шторм, брызги перекидывались через борта и хлестали людей по лицам. К налетчикам подошел лысый угрюмый капитан.

— Корабль ваш, надеюсь, они все подохнут.

— Не убивать идем, — ответил Аден.

— И все же.

Они пожали руки. Моряки сошли с корабля, и позволили себя связать. Каждого пару раз ударили гарпунами, но осторожно, чтобы не повредить больше нужного. Ветер дул вдоль берега, и корпус потихоньку начал биться о причал. Аден, наклоняясь в такт палубе, шел к рулю, и попутно выкрикивал команды.

— Руби канаты с правого борта!

Обрубленные концы скрылись в море, корабль сильнее закачался на волнах, нос повернулся против ветра.

— Ставить паруса, и быстро все на берег!

Когда ветер начал рвать паруса, люди крысами повалили на сушу. Писарь, было, подошел к борту, но его одернул Аден.

— Ты со мной, сейчас повеселимся, умеешь управляться со снастями?

Его голос звучал задорно, шторм разгорается, а ему весело, думал Писарь.

— Нет? Тогда за руль. Чего трясешься, почувствуй море, представь, что точно умрешь и наслаждайся.

Удивительно, но это помогло, Писарь махнул на него рукой, и поднялся к штурвалу. Все уже на берегу, перерубили оставшиеся тросы, несколько лопнули от натуги, судно резко развернулось и легло на ветер.

— Поворачивай! Без нежностей!

Аден носился по палубе, закреплял и спускал небольшие паруса как опытный моряк. Ветер усилился и заметался в разные стороны. Порывы мокрого воздуха сдували крик и приказы Адена, корабль несся вдоль города, и Писарь крутил руль по наитию, чувствуя море и подчиняясь его зову. Может от отца ему передалась не только тяга к болотам. Шторм рос. Уже со всей огромной портовой косы в страхе отплывали от берега рыбацкие суда. Мокрая скользкая палуба кренилась под крупными волнами. Чтобы не вылететь за борт Писарь вцепился в штурвал до боли в кистях, вскоре он просто повис на нем, а судно уже одной волею Гебы беспорядочно сновало, загребая носом водные массивы. Аден кричал ему и показывал руками отходить дальше от берега, но скоро понял, что Писарь не может ничего сделать. Тогда Аден под напором стихии дошел до Писаря и твердой рукой отнял руль. Теперь бессильное тело Писаря, словно листок мокрого папируса прилипло к палубе. Аден стоял на ногах, будто врос в скользкие доски крепкими корнями. Постепенно они удалились от берега, резвые сокрушительные волны переродились в медлительные водяные холмы, судно взлетало на них, Адена обдавало мощными потоками, но стоило переждать удар, и наступало недолгое затишье.

— Вот они! Шторм вовремя пришел.

Аден показал Писарю на военный корабль, который не решался пристать к Гаане. Без парусов он держался поодаль от берега, чтобы не разбиться о причал. Легли на курс наперерез кораблю, там горели огни, Аден же плыл в абсолютной темноте.

— Они не обращают внимания! Ничего. Подойдем ближе.

Понемногу привыкая к брыкающейся палубе, Писарь отцепился от борта и вгляделся в далекий корабль. Тот степенно качался, давя волны своей массой. Конечно, он не сравнится с Плавучей Крепостью капитана Арга, и все же такому чудовищу не страшен шторм, в его трюме множество рабов выбиваются из сил на огромных веслах, чтобы сдвинуть эту громадину еще на один шажок.

Китобойное судно метило прямо в длинный бок военного корабля. Когда в процеженном через тучи лунном свете уже различались отдельные люди на борту, Аден бросил штурвал и снова хлопнул Писаря по плечам.

— Помолись, может, выживем.

Он побежал к люку трюма, в темноте мелькнул огонек. Из чрева их судна полыхнул столб жара, он осветил лицо Адена, мокрые волосы трепались на ветру, красив и безумен. Судно занялось пламенем, от китового жира горели паруса, мачты, и в этом свете зажглась паника на военном корабле. Китобойное судно заметили слишком поздно, над водой полетели арбалетные болты, а Писарь с Аденом все мчались носом прямо в борт. Сейчас этот безумный врежется в них, подумал Писарь. Он готовился захлебнуться, а в итоге сгорит. На корабле царил свет и огонь, Писарь задыхался от дыма, пытался встать, а Аден просто лег подле руля. Удар! Мачты рубанули по кораблю, и поднялся огромный огненный шар, он поглотил всех моряков, что стояли с мечами у борта. Огромная дыра разделила военный корабль пополам, вода со свистом хлынула внутрь и потащила на дно.

— За мной, — приказал Аден.

Он бросил Писарю один из мечей со своего пояса, и Писарь побежал по шатающейся горящей палубе, спотыкаясь о колючие сломы досок. Они перебрались на тонущий корабль. Воины в страхе давили друг друга, не зная как спастись. Один бросился на Писаря, в темных зрачках отражался огонь и ярость близкой смерти. Аден легко отвел удар, и проткнул его кольчугу. Продолжили продираться вперед. На твердой земле хватило бы и одного бойца с острым мечем, чтобы убить Писаря без всяких сложностей, но паника кривила удары, оранжевая сталь рубила, куда ни попадя, и люди сами забегали в огонь. Писарь несся за Аденом к каюте капитана, многие воины в исступлении за ними. Писарь отбивался назад, наотмашь и уже получил пару порезов. Вдруг раздался пищащий скрежет и мачта полетела вниз, ломая все на пути. Она снесла несколько рядов солдат, погрузив их тела в морскую глубь. Аден ногой выбил дверь, и они с Писарем влетели в капитанскую каюту. Капитан, горько согнувшись, сидел внутри. Увидев их, он резко подскочил и ударил Адена так стремительно, что тот едва успел выставить свой меч. Аден упал. Писарь сбоку, как умел, рубанул капитана, но завалился вперед. Тот играючи уклонился, и уколол Писаря в правое плечо. Рука сразу онемела, Писарь выронил меч, но тут Аден, поднимаясь, перерубил сапог и ногу капитана у щиколотки. Писарь перехватил рукоять в левую руку и полоснул капитана краем меча. Капитан присел на колено и замахнулся, но Аден, вонзил ему лезвие в горло. Не вынимая меч, он приблизился к нему и сорвал медальон, что висел на капитанской груди. Такой же, как у Талли, половинка луны. Спрашивать было некогда, монументальный стол из плотного дерева и более мелкая мебель каюты со все нарастающей скоростью скользила к двери. Новый грохот — упала центральная большая мачта, окончательно перерубив корабль пополам. Они побежали вверх, к задним узорчатым окнам. Аден разбил одно и помог Писарю подняться. Выбравшись на уже горизонтальную заднюю часть судна, они оказались в центре бушующей бури, нос корабля уже почти погрузился в волны, ветер порывами пытался сдуть парочку как жухлые листья. А вокруг на воде глубокий и смертельный водоворот. Тело гудело, будто чугунное, но в то же время слабое и мягкое. Еще немного и дрожащие ноги Писаря подведут на скользких досках. Писарь крикнул из последних сил: