Лысая голова монстра представляла собой зрелище, завораживающее своей омерзительностью. Она состояла из двух несоразмерных частей, как будто половину большого баскетбольного мяча натянули на края сужающейся книзу под острым углом многофункциональной силиконовой воронки со срезанным гибким носиком, предназначенной для заливки в автомобиль всевозможных горюче-смазочных жидкостей. Непомерно высокий покатый лоб, впалые щеки и узкий подбородок обтянуты дряблой сморщенной кожей синевато-зелёного цвета. Два больших круглых глаза без ресниц и бровей вроде бы смотрели по-доброму, но в то же время в них читался холодный взгляд ночной совы. Некоторое сходство с общипанным и обритым пернатым хищником придавал курносый нос, похожий на клюв. Самое отвратительное зрелище являл маленький круглый рот с зажеванными губами, сильно напоминавший анальное отверстие. Судя по впалым щекам во рту у монстра не было не только зубов, но и челюстей, либо они атрофировались и срослись так причудливо, что кроме всасывания жидкости и выпускания слюны, он не способен производить никаких движений. Некую живость гумозе придавали огромные развесистые уши, которые, как чуть позже заметил Мудров, в зависимости от настроения их обладателя могли плотно прижиматься к черепу, сворачиваться в трубочку или оттопыриваться под разными углами и торчать перпендикулярно.

Гуманоид чуть пошевелил наружным краем анальной мембраны, и из неё полились булькающие звуки, отдалённо напоминавшие человеческую речь. Разобрать удалось несколько русских, английских, французских и каких-то восточных, китайских или японских, слов, перемежавшихся отборной матерной бранью. Однако чудовище явно не ругалось, а говорило вкрадчиво, даже ласково. Мудров вспомнил, что его соотечественники с низким уровнем интеллектуального развития тоже матом не ругались, а разговаривали. Но у тех изречённые мысли предельно ясны, у этого жуткая тарабарщина. Причём звуки исходят вовсе не изо рта, а непосредственно из головы монстра и проникают в мозг посредствам телепатии или ещё каким-то заумным и противоестественным способом. Хотя некоторые слова, особенно мат, звучали достаточно отчетливо, что-либо понять было невозможно.

Мудров в недоумении заморгал глазами. Тот усёк, что его не понимают, и жестом руки призвал к терпению. Рука тонкая, обтянутая дряблой кожей с синевато-зелёным отливом в цвет лица, заканчивалась неким подобием клешни с тремя длинными пальцами: большим, указательным и средним. От безымянного и мизинца не видно никаких следов.

Существо распрямилось, отошло в сторону. Мудров слегка приподнял голову, проводил его взглядом и обнаружил при этом, что его собственные вытянутые вдоль туловища руки крепко пристегнуты мягкими ремнями к кровати. Это Мудрову не понравилось. Но, вспомнив правила выживания в застенке, он волевым усилием попытался сосредоточиться на других впечатлениях.

При взгляде со стороны выяснилось, что рост монстра не превышает полутора метров. У него чрезмерно длинные нижние и верхние конечности при относительно коротком туловище. Рахитичная фигура облачена в серую пижаму и поверх закована в синтетический экзоскелет. Ультрасовременные рыцарские доспехи не позволяли чудовищу переломиться пополам и предоставляли возможность передвигаться достаточно ловко.

Мудрову приходилось рассматривать в интернете фотографии девиц, измождённых анорексией. Однажды он случайно увидел голую костлявую старуху, призрак которой с тех пор часто преследовал по ночам, хотя тогда сразу выключил компьютер и после долго не заходил на порносайты. Проклятая старуха являлась ему в разных обличиях, чаще всего в образе бродячей торговки, незаконно сбывавшей семечки в Баболовском парке. Кошмарные видения были невыносимы.

По сравнению с монстром те худышки выглядели весьма упитанными.

Мудров окинул взором тесное помещение, в котором оказался. Площадь абсолютно квадратной в плане комнаты без окон не превышала шестнадцати квадратных метров: 4 Х 4. Походила она скорее не на больничную палату, а на лабораторию или серверную у компьютерщиков. Три стены от пола до потолка сплошь заставлены мерцающими приборами. На противоположной от кровати стене свободное место оставалось только для закрытого дверного проёма, через который не мог пройти, не согнувшись, даже его надсмотрщик. (После того, как Мудров обнаружил, что привязан, сомнений в том, что он попал в плен к инопланетянам, не осталось.) Низкий потолок давит не сильно, равномерно светится мягким слегка желтоватым светом, имитирующим солнечный, рассеянный в облаках. Слегка попахивает сероводородом и жарковато. Похоже, комнату давно не проветривали, и кондиционера нигде не видно. Это обстоятельство подвигло Мудрова к очередному открытию. Оказалось, что он абсолютно голый. В привычных условиях нагота при постороннем его едва бы смутила, но в присутствии монстра прибавила страху. Обнажённый человек ощущает себя ещё более беззащитным, чем связанный. Он оказался полностью в чужой власти.

Сохранять спокойствие стало труднее, ровно дышать с самого начала было нелегко. Вдобавок к духоте воздух в помещении разреженный. В природе такой встречается на высоте, например, в горах или в верхних слоях атмосферы. Но там хотя бы прохладно. При этом Мудров не испытывал ни головной боли, ни головокружения, ни резкого упадка сил. Вероятно, на организм благотворно подействовала сочинская адаптации. Всё-таки из семи дней отпуска, успел провести в горах шесть. Надо же было влипнуть в историю в последний день, буквально за несколько часов до отъезда…

«Так может всё-таки всему виной лавина, и нет никакого инопланетянина, а неадекватное восприятие действительности – последствие черепно-мозговой травмы? Вот сейчас чудовище обернётся и окажется вполне симпатичной медичкой с упругой и аппетитной попкой».

От этой мысли Мудров ощутил прилив сил и энергии, внезапно нахлынуло чувство уверенности в завтрашнем дне. Но тут же вспомнил: если у человека в горах появляется ощущение, что он резко стал счастлив, это очень нехороший признак. За ним последует сонливость, а если уснуть, то уже не проснешься. Губительнее всего высотная гипоксия для центральной нервной системы.

Хорошо бы сейчас крепко заснуть, чтобы потом пробудиться в своей питерской квартире или на даче у телевизора…

Адам Александрович снова закрыл глаза.

Модное увлечение горнолыжным спортом помогло Адаму Александровичу натренировать организм, приучив его к недостатку кислорода, а инстинкт самосохранения подсказал, спать нельзя ни в коем случае. Усилием воли он вырвался из смертельных объятий Морфея, пожалев, что об упругих и аппетитных попках придется надолго забыть.

Гуманоид вернулся к кровати и аккуратно вставил Мудрову в правое ухо миниатюрный слуховой аппарат. Что-то щелкнуло. В голове послышались шумы, как в настраиваемом приемнике, затем булькающая речь с матерщиной вновь полилась рекой. В мозгу непонятные и малоприятные звуки, походившие на журчание воды, спускаемой в унитаз, стали складываться в слова, доступные для понимания.

– Приветствую вас, уважаемый Предок. Я вставил вам в ухо универсальный переводчик новейшей модели, теперь мы можем начать общение, вам всё станет понятно. Извините, что сразу не сообразил это сделать и, возможно, вас напугал.

Напугать Мудрова наушниками и матом было не просто, а вот мерзкая рожа собеседника действительно с первого взгляда ошеломила. Второй пугающей неприятностью стало известие о том, что перед ним не гуманоид с другой планеты, а нечто, именующее его своим предком. Получается, перед ним потомок? Но чей? Своих детей у Мудрова не было. Хотя, конечно, какой-то внебрачный отпрыск мог появиться помимо его желания. Когда? Сейчас ему сорок, впервые он познал радости любви с опытной школьной математичкой в шестнадцать лет. Следовательно, наиболее старому ребенку не может быть больше двадцати четырех. А этому монстру на вид меньше восьмидесяти никак не дашь. Бред какой-то.

Впрочем, может быть, он долго провалялся в коме? Но сколько? Год? Два? Десять лет?