Так один скромный человек, полковник Р.Р. фон Раупах, смог повлиять на течение жизни целого государства и его имя навсегда останется в истории России. Недооценить поступок совершенный Р.Р. фон Раупахом в ноябре 1917 г. очень сложно, ведь вместе с генералом Л.Г. Корниловым из заключения смогли бежать генералы Марков, Деникин, Ванновский, Лукомский, Эрдели, Романовский и другие, все они составили костяк русского офицерства, поднявшего над Россией знамя Белой борьбы. Дальнейшие события русской истории, так или иначе связанные с Гражданской войной и вооруженным противостоянием большевизму, были бы невозможны без руководства и влияния этих личностей, отстаивавших право на существование другой – несоветской России.

Побег Корнилова произошел как нельзя в срок, поскольку 20 ноября в Ставку прибыл новый большевицкий Главковерх, прапорщик Н.В. Крыленко. Он арестовал причастного к побегу генерала Духонина, который понимал, что за освобождение генералов из Быховской тюрьмы его не помилуют, даже говорил: «Я знаю, что меня арестуют и, может быть, расстреляют. Но эта смерть солдатская».

Но генерал ошибался, рассчитывая на простую казнь. На следующий день толпа, узнавшая о побеге «быховцев», окружила вагон Крыленко, в котором под арестом содержался Духонин, и потребовала выдать «предателя». Крыленко до конца пытался отстоять генерала, сперва ему это даже удалось. Выйдя к матросам, он сказал: «Генерала я вам не отдам, если хотите, берите его погоны», – и швырнул их в толпу. Погоны разорвали в клочья, люди немного успокоились, но спустя полчаса, недовольные, вновь вернулись. На этот раз их никто не смог остановить. Крыленко и его охрана из моряков «Авроры» были обезоружены и связаны. Духонина убили, тело подняли на штыки. Еще несколько дней обезображенные останки генерала валялись на железнодорожной насыпи.

Обо всех этих событиях Р.Р. фон Раупах узнал из газет.

Сразу же после побега Корнилова, большевики начали выяснять его обстоятельства. 21 ноября большевицкий нарком юстиции П.И. Стучка показал полковнику фон Раупаху приказ с подписями Раупаха и Украинцева и спросил его, действительно ли комиссия вынесла такое решение. Полковник Раупах ответил отрицательно и сказал, что подписи подделаны, но при этом выразил мнение, что с юридической точки зрения комиссия не имела больше оснований держать Корнилова и других обвиняемых в тюрьме, так как они все обвинялись в восстании против той власти, которую свергли большевики, а значит и вина их потеряла всякий смыл.

Стучка знал Раупаха, в 1907 г. они встречались в Митаве на судебном процессе, где первый был адвокатом, а второй обвинителем, и поверил в его не причастность к делу. Если бы не это доверие со стороны Стучки, дальнейшую судьбу Романа Романовича было не сложно предугадать.

В декабре 1917 г. полковник фон Раупах получил возможность выехать в Финляндию, где некогда провел несколько лет своей службы, и где к тому времени проживала его жена с дочерьми.

Семья в этот период очень нуждалась. Роману Романовичу пришлось даже продать свои ордена как лом золота, чтобы прокормить семью. В основном расходы по содержанию семьи несла на себе супруга Эмилия Карловна фон Раупах, работавшая машинисткой, а затем иностранным корреспондентом.

В то время Финляндия переживала непростое время становления своей независимости, началась Гражданская война межу белыми и красными финнами, сопровождаемая германской интервенцией, в стране усилились антирусские националистические настроения.

В Гельсингфорсе и других городах Финляндии русским принадлежало несколько учебных заведений, в частности основанная в 1870 г. Александровская гимназия. Многие из них были заняты финской белой армией в 1918 г. под штабы и прочие военные учреждения. Чтобы вернуть данные здания русской общине Гельсингфорса понадобились консультации грамотного юриста, им стал Р.Р. фон Раупах.

С большими усилиям, не без уступок, фон Раупаху удалось отстоять право русской общины финской столицы иметь свои образовательные учреждения и владеть многими из тех архитектурных объектов, где они размещались исторически.

Роман Романович стал юрисконсультом русских гимназий в Гельсингфорсе, вошел в Училищный Совет Александровской гимназии и преподавал законоведение.

Русская община была очень бедна и никак не могла отблагодарить Роман Романовича за его самоотверженные усилия, в знак уважения и почтения перед его заслугами он был избран в Совет Общества «Русская Колония в Финляндии» и дважды с октябрь по декабрь 1918 г. и с 1920 по 1924 гг. занимал пост его председателя.

На этом посту ему очень часто приходилось представлять интересы русской диаспоры, члены которой имели совершенно различный статус (беженцы, граждане другого государства либо лица, без гражданства, финские граждане) перед финляндскими властями и иностранными консульствами.

Он был одним из организаторов и заведующим, такого не простого учреждения, как общежитие для беженцев при Обществе «Русская Колония в Финляндии». Он заботился об оказании помощи обездоленным людям, получении законного вида на жительства на территории Финляндии, своевременным снабжении пищей и всем необходимым.

Часто Роману Романовичу приходилось давать юридические консультации и разрешать непростые споры между членами русской колонии. Среди лиц, общавшихся с фон Раупахом в этот период, был выдающийся русский писатель А.И. Куприн (1870–1938).

В 1924 г. из-за постоянных дрязг в среде русской эмиграции Р.Р. фон Раупах был вынужден покинуть свой пост и посвятить освободившееся время написанию своих мемуаров, которыми занимался вплоть до своей кончины в Хельсинки 20 декабря 1943 г. Венцом этой деятельности стал выход в 1939 г. в Лейпцигском издательстве «Paul List Verlag» на немецком языке книги «Facies hippocratica», переводчиком которой выступил немецкий литератор Карло фон Кюгельген (1876–1945), бывший, как и фон Раупах, эмигрантом из России.

«Facies hippocratica», или «Лик умирающего» – не просто мемуары о жизни и деятельности отдельного человека, это попытка проанализировать свою судьбу в контексте пережитых событий, понять их истоки, вскрыть первопричины тех социальных болезней, которые зрели в организме русского общества и привели к 1917 году, с последовавшими за ним общественно-политическими явлениями, изменившими почти до неузнаваемости складывавшийся веками образ Российского государства, психологию и менталитет его населения.

В полном смысле слова это попытка, одного человека, заглянуть в «лицо умирающего больного», коим было Российское государство и общество, и понять, «диагностировать» те причины, которые приковали его к «смертному одру». Это публицистическая работа, содержащая в себе некоторые черты социально-психологического подхода, основанного на глубоком проникновении в социальные, культурные, поведенческие и иные особенности российского этноса.

Книга является продуктом своего времени, но выводы, к которым приходит автор без сомнения не утратили актуальности в наши дни.

С одной стороны, она продолжает традицию, начатую ещё в 1909 г. с выходом сборника статей о русской интеллигенции «Вехи». «Facies hippocratica» также содержит острую критику русской общественности, её нигилистических «традиций», идеологии и практических установок, таких как: непонимания реалий страны, идеализация народа и полное неприятия любого конструктивного диалога с властью.

С другой стороны, Раупах вскрывает и разбирает те ошибки и роковые просчеты, которые допускала власть начиная Русско-японскую и Первую Мировую войны, ведя недальновидную национальную и внешнюю политику и пестуя эфемерные идеи об «мессианстве и избранности» России.

Порой очень остро и нелицеприятно критикуя русскую действительность, фон Раупах остается немцем с русской душой, хорошо знавшим и любившим русскую культуру. Его патриотизм – это патриотизм честного человека, не ослепленного победами своей страны, а, напротив, глубоко сопереживающего ее поражениям и неудачам, трезво рассматривающего окружавшую его реальность и находящего смелость в роковые минуты говорить правду, какой бы горькой она не была.