- В комнату к Нежинской Дюк не заходил?

Миронов вылупился на родственника.

- Нежинская? Она у вас гостит? Аннет же её, мягко скажем…

- Я вам позже объясню, Петр Иванович, - Яков был не готов пересказывать дикую историю с обменом телами.

«Что еще? Пошел маму искать? Куда? Дьявол, застрелиться, что-ли, чтобы Аня меня услышала? Разве что…»

- Шурочка, Дюк перед исчезновением спал? Он же с утра набегается, а после обеда вы его укладываете, так?

Шура закивала.

- Да, Яков Платонович, верно.

«Может, Аня его из сна вызвала?» - припомнил Яков способность жены разговаривать с духами спящих.

«Но Миронов тогда, проснувшись, ничего не помнил. А Дюк, возможно, помнит? Он же как-то говорил, что мама ему снилась, когда мы его дома надолго оставили…»

- Новости, Антон Андреич? – отвлекся Штольман при появлении Коробейникова.

Тот развел руками.

- Полицейские Евпатории навестили особняк. Там им сам Смоляков заявил, что супруга днем куда-то исчезла и что он заплатит за ее возвращение.

«Час от часу не легче, Штольманы! Всех привязывать надо!» - рассердился Яков на свое непоседливое семейство.

«Хоть ты, Верочка, еще бегать не умеешь», - он поцеловал дочку в лобик.

«Вера, тебе брат не сказал, куда собирается?»

Верочка широко улыбнулась.

«К маме! Чух-чух!»

…

- Коробейников! – рявкнул Яков, входя в отделение.

- Лазарев, Викентьев, все свободные агенты – ко мне!

Полицейские быстро сгрудились у большого стола и уставились на начальство.

- Мальчик, четыре года, на вид немного старше. Сегодня после полудня убежал из дому, возможно, собрался на вокзал. Узнать у всех извозчиков с конюшен Черной Речки и Старой Деревни, были ли в Лахте. Разделить меж собой вокзалы. Опросить городовых, железнодорожников, побирушек – всех. Найти ребенка! - Яков, отбросив сантименты, четко отдавал приказания.

- Яков Платонович, как выглядит малыш? – опытный служака Ферапонтов знал, с чего начинать.

Штольман на мгновение прикрыл глаза рукой, протер лицо.

- Похож на меня. Это Дмитрий, вы его знаете. Дмитрий Яковлевич Штольман.

…

Когда Яков сам направился к выходу из управления, он заметил, что и Миронов, и няня его детей так и не уехали домой в Лахту.

- Шура, в чем дело? Я уезжаю.

- Па-па! – Вера потянулась к отцу.

- Ягодка, я пока не смогу тебя взять, дела, - Яков поцеловал пальчики дочки, отошел на шаг.

И тут же зажал уши от пронзительного крика, в котором звучала горькая обида.

«С тобой!»

Капитонова попыталась было выйти из здания, но Верочка извернулась в ее руках и, продолжая истошно вопить, едва не упала на каменный пол.

- Яков Платонович, вот она сегодня полдня так – кричит, а потом задыхается… - Шура чуть не плакала.

– Не знаю, что с ней делать, разве что успокоительным напоить.

Взяв дочку на руки, Штольман укоризненно на нее посмотрел.

- Зайка, папа занят, надо Дюка найти. Пожалуйста, подожди меня дома.

Малышка упрямо замотала головой и открыла ротик, приготовившись завизжать.

- Хорошо-хорошо, - сдался Яков, - поедешь со мной.

«Чух-чух?» - улыбнулась Верочка.

Тяжело вздохнув, Яков кивнул.

«Веревки из меня вьешь, хитрюга. Вся в мать…»

- Петр Иванович, в Лахте сейчас только Зайцев, а сегодня еще собирались приехать Виктор Иванович с супругой. Вы их встретите?

- Упаси… - отпрянул Миронов, представив, как Мария Тимофеевна допрашивает его об Анне, Нежинской и внуках.

- Шурочка! - он обернулся к няне. - Вы же сможете сказать, что Яков Платонович с семьей… э… ненадолго уехал? И скоро вернется?

Капитонова нерешительно пожала плечами.

- Ну вот и отлично! Пойдемте, я вас в пролетку посажу, а сам поеду внука искать, - Петр Иванович распахнул перед Шурой дверь.

- А кстати, ЯкПлатоныч, где же Аннет? В город уехала? - поинтересовался Миронов, отправив Шуру.

Нахмурившись, Яков помедлил. Дядюшке Анны сказать стоило.

Штольман отвел родственника в угол и тихо спросил: - Вы, Петр Иванович, в переселение душ верите?

Миронов так и замер с открытым ртом. Похлопал глазами, одернул пиджак. Недоверчиво осмотрел Якова с ног до головы и, убедившись в его серьезности, закрыл рот. Затем Петр надвинул котелок поглубже и кивнул.

- Скорее да. В кого же переселилась наша Аннет? В Коробейникова?

…

Анна и не подозревала, что вызвала такую бурю в семье. Устроившись в купе, Анна закрыла за собой дверь, проверила время на станционных часах.

«Он сейчас спит, наверное. Я только на секундочку…»

Она позвала своего малыша из сна, и тот тут же возник рядом над кожаным сиденьем.

- Тетя? – Дюк настороженно взглянул на нее, не понимая.

- Дюк, это я, мама. Я очень по тебе соскучилась, - Анна погладила свою кровинку по бесплотным вихрам.

Сын полицейского не доверял незнакомым тетям даже во сне.

- Не обманываешь?

- Ох ты мой Штольман… Нет, солнышко, не обманываю. Ты - мой любимый взрослый сын, которому завтра стукнет целых четыре года, – Анна, улыбнувшись, привычно подула малышу в лоб, и Дюк захихикал.

- Ты как мама… А выглядишь не так. Почему?

Ей не хотелось врать сыну.

- Мне пришлось… стать этой тетей и уехать ненадолго. На юг. Не волнуйся, милый, я скоро к вам приеду. И спою тебе, как раньше.

Она запела незнакомым малышу голосом:

Здравствуйте, ладошки, хлоп-хлоп-хлоп,

Здоровеньки, ножки, топ-топ-топ.

Добро утро, пальчики, тюк-тюк-тюк,

Добро утро, мальчик…

- Дюк, Дюк, Дюк! – подхватил сынишка любимую песенку.

Отбросив сомнения, Дюк обрадованно прыгнул в раскрытые объятия и очутился за спиной Анны.

- Мам, ты где?

- Хороший мой, я в твоем сне, - она повернулась так, чтобы обнять малыша. – Я так тебя люблю…

Он ластился, подставлял щечки под поцелуи.

- Ты далеко? Туда на лошадке надо ехать?

- На поезде, - улыбнулась Анна, вспоминая мальчишеский запах своего первенца.

- А Верочка тебя ждет! И папа! А еще у нас дома есть мама, но она другая, - щебетал малыш, не заметив, как изменилось лицо Анны.

- Солнышко, как это – уже есть мама? Я же твоя мама…

Пожав плечами, Дюк попробовал прижаться к ее груди.

- Ты мама, но не такая. А она – как ты.

Дверь купе задергалась. Анна наскоро поцеловала сына в макушку.