- Ой, да он почти не сердился, - знакомо хихикнул голубоглазый отпрыск, и вдруг вырвался из рук отца, радостно крича:

- Деда! Дед! «Испано-сюиза»! Новая! Покатаешь?

На подъездной аллее, порыкивая, остановился непонятный агрегат зеленого цвета, отдаленно напоминавший самодвижущуюся машину с газетных фотографий. С левой стороны машины вышел пожилой седой мужчина, испещренное морщинами лицо которого было немного напряжено.

Вот он, её Штольман – поняла Анна, с замиранием сердца разглядывая постаревшего, но такого любимого мужа, и в преклонные годы сохранившего выправку и стать.

- Привет, Дюк, - Яков пожал руку взрослому сыну и потрепал по кудрям мальчишку.

- Мы справились раньше, чем я рассчитывал, дело с подменой картин быстро прояснилось. Анна Викторовна махнула платочком - и, как сокрушается наш император, в Швейцарии вновь все спокойно.

- А покатать, Виктор – это уже не ко мне.

Яков протер лицо руками и встряхнулся.

- Ох, Дюк, не приведи господь мне в следующий раз учить женщину водить автомобиль, - шепнул он сыну, и мужчины заговорщицки ухмыльнулись.

Старший Штольман обошел машину с капота, открыл дверцу, всунулся глубже и пробормотал:

- Милая, мы уже остановились. В другой раз не проси. Давай я тебе помогу…

Ладони Анны, лежавшие на деревянном кольце, были до белизны сжаты в костяшках. Увидев крепкую руку мужа, Анна оперлась на нее и вышла из авто. Подышала, пришла в себя. Обняла Якова. А затем отклонилась и дрожащим кулачком легко стукнула его по плечу.

- Что значит – не проси! Ты мне подарил? Значит, еще буду пробовать, пока не получится. Правильно, Виктор?

Она отошла поцеловать сына и внука.

Из дверей замка выбежала молодая женщина и с визгом кинулась отцу на шею.

- Папа! Я знала, что ты вот-вот приедешь! Этим охламонам нельзя доверять, они меня убеждали, что вы только завтра из Цюриха вернетесь. Мам, а меня потом научишь?

Мужчины растерянно посмотрели друг на друга. Младший из династии вспрыгнул на сиденье новехонького авто. Визг клаксона эхом отразился от альпийских вершин.

Лишь много лет спустя Анна вспомнила этот вещий сон и, улыбнувшись, потянулась поцеловать Штольмана. Её семья была рядом.