- Скорей беги в спальню!

Ни Анна, ни Дюк, ни тем более Яков не слышали, как обеспокоенный неожиданной и страшной тишиной в теле мамы, крохотный человечек в животе Нины дернулся.

“Мама… Мама…”

Дух Нежинской взлетел над своим телом и поморщился.

- Сплю я, что ли? Почему я в этом тряпье - в жизни такого не одену, фу…

Расслышав еле слышный зов, дух замер.

“Мама…”

Малыш размером чуть больше горошины не произносил ничего этого вслух, да и не мог он, разумеется. Но дух Нины слышал его отчетливо.

“Нет никого. Мама… Пожалуйста! Я хочу маму!”

Подплыв к телу Нежинской, дух прикоснулся бесплотными пальцами к животу, откуда шел этот зов.

“Пожалуйста!”

- Ребенок? Мой ребенок? - смутное облако приникло к своему телу.

“Никто меня не слышит. Мамы нет. Я без нее не смогу…”

Дух растерянно заморгал.

“Никому я не нужен. Ну и ладно…” - крохотный человек не умел думать о самоубийстве.

Он мог просто перестать жить.

…

В спальне Штольман глядел на свою любимую и не мог оторвать глаз. Затылок не ломило, отторжения не было. Хотелось немедленно откинуть одеяло, содрать длинную ночную рубашку и погрузиться в эти волосы, груди, войти в…

- Ма-ам? - тихонько позвал Дюк, и Яков очнулся.

Жена не просыпалась. Яков присел на кровать, поставил сына рядом и легко дотронулся до щеки Анны. Вздохнув, она повернулась на бок.

- Анечка, - произнес Штольман ласково, положив руку на её крутое бедро.

“Неужели не получилось? Милая моя, ты здесь?”

Дюк погладил маму по плечу. Анна чмокнула губами во сне и поудобнее подоткнула подушку.

- Нина Аркадьевна, - громко сказал Яков, - вы опаздываете на прием у её Величества.

Широко распахнув глаза, Анна встретила напряженный, даже сердитый взгляд мужа. Она откинула одеяло, привстала на постели. Взглянула на свои руки. Голова работала ясно, будто и не меняла владелицу, и Анна, жеманно сложив губки, потянулась за подушкой.

- Милый Якоб…

Штольман отдернул руку, будто обжегшись. Дюк отодвинулся.

- Если ты еще раз… - вскочив на матраце, Анна опустила подушку на голову опешившего Штольмана, - назовешь меня Ниной Аркадьевной, я на тебя… императору пожалуюсь! Вот!

Хохоча, Яков схватил жену в охапку, повалил ее на постель и стал целовать в пухлые со сна губы.

- Милая моя… Счастье мое… Дюк, иди сюда, вместе будем маму целовать…

========== Глава 16. Тяжелый выбор ==========

Нехотя выпустив Анну из объятий, Яков развалился на постели и наблюдал, как жена роется в шкафу.

- Аня, мы ведь уже дома, да и ночь на дворе. Куда ты собралась? Верочка наверняка уже спит.

- Там же Нина! - сделав страшные глаза, Анна вытащила свой любимый халат и накинула его поверх ночной рубашки.

- Вдруг она все перепутала и вселилась, например… - Анна захихикала, - в Фуфельку. Хотя для рыжего она будет лучшей мамочкой…

Яков вздохнул.

- Бедная Фуфля, я к ней уже привык. Хорошо, проверим. Дюк, а ты куда?

- На Фуфельку смотреть! Я знаю, она в подвале! - любопытный малыш направился к двери в гостиную.

- Дмитрий Яковлевич!

Дюк замер у порога.

Укоризненно покачав головой, Яков подошел к сыну, поднял его на руки и поцеловал в щечку.

- Дмитрий, спасибо тебе большое, что помог маме. Ты молодец. Но сейчас пора спать.

- Ну мам! - Дюк давно знал, кого из родителей можно пронять широкой отцовской улыбкой.

Анна обняла свою кровинку.

- Солнышко, ступай в детскую. Папа прав, тебе давно пора в кроватку, а завтра с утра пойдем кататься на велосипедике.

Под недовольное бурчание сына Штольман, даже не глянув на лежавшую на диване женщину, прошел через гостиную и скрылся в холле.

…

Анна осторожно вышла из спальни.

Изящно выгнувшись, дух Нежинской сидел на спинке дивана и брезгливо бормотал:

- Пеленки. Распашонки. Грудь как вымя у коровы, боже меня храни… Фу!

- О, нет! - вскрикнула Анна, осознав, что дух не хочет возвращаться.

- Нина Аркадьевна, ну пожалуйста, это же ваш малыш! Он хочет маму! - Анна не могла понять, как можно отказываться от собственного ребенка.

- Он зовет вас, разве вы не слышите?

- Слышу, и что? - отмахнулась Нежинская.

- Мне это просто не нужно. Я, в отличие от вас, не создана для материнства. И кстати, как вы забрались обратно в свое тело, я же за него заплатила?

Поморщившись, дух бывшей фрейлины отвернулся и зажал уши пальцами.

- Да перестань ты пищать.

- Прости, рыженький, - горечь заполнила рот Анны.

Не в силах сдержать слезы, она заплакала.

- Прости меня, пожалуйста, я не знала, что так выйдет. Что же теперь делать…

Горошинка в теле Нежинской плакать не умела. Сожалея о непрожитой жизни, она выбралась из своей телесной оболочки и поплыла куда-то вверх.

“Эта мама не хочет меня. Ну ничего, приду в другой раз… Лет через сто…”

- Заглоти меня пескарь! Не баба, а какой-то палач в юбке, гильотину ей в копчик! - произнес по-французски разгневанный голос откуда-то из-за занавески.

Шторы раздвинулись. Выплыв на середину комнаты, Мария-Антуанетта подпрыгнула к потолку и заквохтала над крохотным облачком.

- Какой же ты милый малыш… Или ты девочка? Не знаешь пока? Ну иди ко мне, лягушонок с хвостиком, не убегай…

Раскатистый грассирующий говорок королевы произвел такое завораживающее впечатление на крохотулю, что он остановился и подплыл ближе.

- Ой же ты крошечка… Хочешь стать французом, лягушонок? Мы тебя вырастим, как родного, правда, Полли?

Бывший император всея Руси фыркнул: - Да уж получше тех, у кого материнский инстинкт корсетом перетянут.

Воспарив к супруге, Павел Первый подтянул к себе малыша и рассмотрел повнимательнее.

- Марьюшка, давай возьмем приведеныша, он мне нравится. Не хнычет, не визжит, разве что мелкий очень. Мелкий, будешь призраком?

“Да! Я еще вырасту, меня надо только любить”, - горошинке понравилось уютное касание бесплотных ладоней.

“Я стану большим и рыжим. Это ничего?”

- Ой, запятушечка, хоть фиолетовым в крапинку, - Марья Антоновна прекрасно слышала крохотного призрака.

- Такой славный малыш должен весь мир увидеть, а не на каторге гнить, червяков им в клювик. А мы тебе нравимся, рыжик?

Кроха подобрался к буклям императрицы и робко сел на локон.

“Нравитесь… Отвались мой хвостик! Так правильно?”