- Яков… - жалобно протянула Анна.

- Хотя бы попробуй. Это не мое тело.

- Может, нажать на сонные артерии? Как в тот раз? – Штольман уже был согласен придушить тело Нежинской.

Она нахмурилась.

- Я не уверена, как это подействует на малыша, он слишком маленький.

- У вас не будет этих нескольких минут, Аннет, - вмешался Миронов, знавший, с какими предосторожностями в тот раз Штольман перекрывал Анне доступ кислорода.

- Если дух Нежинской окажется на свободе и захочет вернуться в свое тело… А в это время в нем еще будешь ты…

Картина одновременного нахождения в теле Нины двух женщин произвела на Штольманов удручающее впечатление.

- Ну вот! - Анна расстроилась.

- Так нельзя! Значит, Яков, остается только ударить.

Видя сомнение в глазах мужа, она предложила: - Потренируйся сейчас. Начни потихоньку. Я выдержу, Ясь, честное слово! Я очень хочу все вернуть обратно!

Яков вздохнул. Посмотрел на свой кулак. На Анну. Перевел взгляд на её дядюшку.

Миронов попятился.

- У меня очень слабое здоровье.

Штольман достал из кармана платок и обмотал им ладонь.

- ЯкПлатоныч, я гораздо тяжелее Нежинской, а вам нужна точность.

Взяв Миронова за рукав, Яков подвел его к лужайке, где еще росла пожухлая трава.

- Аннет, а вы меня потом точно разбудите? - в голосе Петра Ивановича появилось смирение перед тяжкой долей.

- И пожалуйста, не надо меня никуда звать, мне и с собой хорошо…

Яков задумчиво поднес кулак к углу челюсти Миронова, примериваясь.

- У вас, Петр Иванович, где завещание? В квартире на Мойке, под четвертой половицей от входа?

Анна закрыла глаза.

========== Глава 15. Горошинка ==========

Утром Штольманы отправились на вокзал все вместе, как и предложила Анна.

На вокзале Петр Иванович, ни единым словом не упрекнув племянницу в выпавших на его долю испытаниях, купил для себя заветную бутылочку и бережно уложил ее за пазуху. Приобретя билет на место в купе второго класса, Миронов прошамкал:

- Если вы, ЯкПлатоныч, после всех ваших тренировок не уложите тело Нежинской одним ударом, я возьму городошную биту и отхожу вас так…

- Согласен, Петр Иванович, - Яков пожал руку родственнику.

- Простите меня, особенно за последний удар, мне нужно было убедиться. Надеюсь, что все получится.

Воодушевленный поездкой в столицу император постучал камнем о стекло.

- Не сумлевайся, подданный, масло им в рельсы! Паровозик, шурши бизанью! Мы едем домой!

“Домой!” - улыбнулась Верочка у отца на локте.

“Домой, моя ягодка”.

Штольманам отдельного купе тоже не досталось. Яков украдкой погладил Анну по согбенной спине и подтолкнул сына к старушке.

- Идем, Дмитрий. Возьми нашу Авдотью за руку.

Анна Викторовна Штольман, она же Нина Нежинская, она же старушка-приживалка в чепце и теплой кофте поверх допотопного платья с когда-то белыми кружавчиками, охнула и растерла поясницу.

- Ох, грехи наши тяжкие… Увижу ли столицу… Или умру в пути от старости?

- Притуши глазки, Авдотья, - шепнул ей Яков, помогая взойти в тамбур.

- А то расцелую старушку при всем честном народе, да так, что красотки позавидуют.

Анна поджала губы.

- Охальник вы, барин, я давно это говорю. Жену вам надоть… хорошую, жаркую, штобы всласть. А у вас кто? Моль бледная? Где мои шешнадцать лет, я бы ошень вас удивила…

“Разыгралась, милая? Понравилось переодеваться? Ну-ну…” - Штольман хмыкнул, наблюдая, как старушка, покряхтывая, пробирается меж наставленных в проходе чемоданов.

“Только вернись в свое тело, и посмотрим, кто кого удивит”.

…

В Лахту добрались уже под вечер. Чтобы не устраивать в доме бедлам и не насторожить Нежинскую, Виктора Ивановича вызвали в деревенский кабачок запиской.

Войдя в темный зал, Виктор отыскал глазами брата и степенно направился к нему.

- Здравствуй, Петр. Что это с тобой? - пожав протянутую руку, глава семьи Мироновых взглянул на синяки, живописно украшавшие подбородок Петра Ивановича.

- Приветствую, Яков Платонович. Что за странности у вас творятся? Где дети? Почему мы не встречаемся в доме?

Штольман опустил руку, на которую Миронов даже не посмотрел.

“А чего я ожидал? Если мы с Аней уедем за границу, меня и проклясть могут…”

- Присаживайтесь, Виктор Иванович. Коньяк?

- Он мне понадобится?

- Виктор, тут такое дело… - осторожно потрогав челюсть, Петр Миронов решил взять инициативу в свои руки.

- Как там наша Аннет? Не волнуется? В полицию не ходила?

Адвокат сел на предложенное место. Устроился поудобнее, опустошил рюмку, кашлянул. По столику к нему подкралось блюдечко с посыпанными сахаром дольками лимона. Не обратив внимания на сервис, Миронов закусил и с удивлением уставился на родственников.

- Да-да, Виктор, и мы о том же. Не скучает Аннушка без детей? - Петр Иванович все-таки хорошо знал брата.

Старший Миронов покрутил рюмку в руках.

- Анна не скучает, и нам с Машей это очень странно. Что у вас произошло, Яков Платонович? Поругались? Так приложите усилия, чтобы помириться. Вы же взрослый человек, у вас дети, не мне вам советовать… А то взяли моду, поссорились - разбежались!

- Минуту, - Яков отошел от столика и прошел в закуток, где подальше от любопытных глаз ждала Анна с малышами.

- Анечка, он появился. Не беги, пожалуйста, - Штольман мягко остановил Анну, уже ринувшуюся к отцу.

- Постарайся не говорить громко, все-таки мы близко от дома и нам не нужны лишние уши. Иди, я посижу с детьми.

Заметно побледневшая Анна встала, оправила на себе старушечью кофту, стянула с головы чепец. Наклонившись к мужу, коротко поцеловала в щеку.

- Ясь, он же мой папа… Он не будет кричать?

- Твой отец очень выдержанный человек. Иди, милая, Петр Иванович тебе поможет. Дюк, сиди смирно!

…

- Добрый вечер, Нина Аркадьевна, - Миронов встал и формально приложился к узкой ладони странно одетой женщины.

Адвокат был сама вежливость, но брезгливое выражение уголков губ выдало его отношение к бывшей фрейлине её величества. С Марьей Тимофеевной они обсуждали причины долгого отсутствия Штольмана, причем Виктор придерживался варианта со ссорой и желанием Якова остыть вдалеке от жены, а матушка Анны настаивала на любовнице. Сейчас Миронов видел этому прямое подтверждение.

Анна топталась на месте, не зная, как начать.

Петр Иванович наполнил рюмку Виктора и замер над своей, поскольку алкоголь за последние сутки ему уже опротивел.

- Ты не будешь? - Виктор скосил глаза на брата.