Промыв в сенях под рукомойником тонкие темные волосы, она задумалась.

«Как мы будем жить вместе? Яков не трогает меня, уважая мое неприятие Нежинской. Но ведь он бросил ее пять лет назад. И тянулся ко мне в камере… Что-то я запуталась…»

- Яков, - окликнула она развалившегося в кресле мужа, входя в маленькую комнатушку.

Штольман еще дальше вытянул ноги и лениво закинул руки за голову, демонстрируя мышцы. Белая майка, задравшись на крепком животе, небрежно вылезла из-за пояса.

«Грязно играем, советник…»

- Да, Анечка.

Забыв, что хотела спросить, Анна сглотнула.

- А… а ты здесь спать будешь?

Он пожал налитыми плечами.

- Поезд уходит рано утром. Наверное. А что?

«Красавец мой восхитительный. А что? А то, что ты мой муж», - Анна даже в мыслях не желала признавать очевидное.

- Яков… Тебе Нина нравится?

Улыбаясь про себя, Штольман покачал головой.

- Нет.

«Ох, Анечка, наивная твоя душа. Иди сюда, милая».

Анна подошла ближе и провела пальцем по обнаженной коже.

- А та Анна, которая осталась в Лахте… Она тебе нравилась?

Он вздернул бровь.

- До моей поездки в Карелию? Разумеется.

- А третьего дня?

- Вообще-то после возвращения домой у меня страшно разболелась голова. Не знаю, оттого ли, что ты была со Смоляковым, или потому что в Лахте была не ты.

- Я не была со Смоляковым! - горячо воскликнула Анна.

Темные искры в сощуренных глазах могли бы ее насторожить, но голова Анны была занята другим вопросом.

«Ой. Значит, ты не желал ее и в моем теле… Значит…»

Чуть наклонясь, она завела ладонь в любимые кудри. Вздохнула. Легко провела ногтями по коже головы.

Штольман прикрыл глаза и потерся затылком о ее ладонь, будто огромный кот.

Сделав еще полшага, Анна встала бедром меж бедер Якова. Дотронулась подушечкой пальца до плоского соска, едва заметного под майкой. Проехалась костяшками пальцев по выпуклой груди и животу.

Еле слышно выдохнув, Яков поднял на Анну невинный взгляд.

«Недолго я так продержусь, Анечка. Ты уж решайся поскорее…»

Она кашлянула.

- Вот что ты сейчас чувствуешь?

«Гм. Не смотри вниз, милая, и не узнаешь».

- Прикосновения.

- Тебе приятно?

Яков усилием воли развел колени и постарался дышать ровно.

- Даже и не знаю… Попробуй еще, если хочешь.

Она забыла о Нежинской и о ее ребенке. Забыла об отравлении и побеге из тюрьмы. Вид раскинувшегося в кресле мужа, такого родного и такого привлекательного, выбил из нее все мысли.

Облизнув губы, Анна осторожно присела на подлокотник старого кресла, положила ладонь на майку, добралась до теплой кожи. Опустила руку ниже. И тут же вскочила с запылавшими щеками.

- Ах ты обманщик! Не чувствует он ничего! Я тебе сейчас покажу, что такое чувствовать!

Она заколотила по плечам Якова кулачками. Внезапно потеряв опору под ногами, она упала ему на грудь и охнула.

- Пусти немедленно!

Но Штольман с широкой улыбкой усадил ее к себе на колени, прижал метущиеся кулаки, жадно поцеловал в губы.

- Милая моя, счастье мое… - бормотал он, закрыв глаза и целуя любимую везде, где мог дотянуться.

- Анечка… Я буду любить тебя любую, кем бы ты не обернулась.

Анна поерзала в его объятиях.

- Любую?

- В крокодила не будешь превращаться? - Штольман испуганно поднял голову, и Анна хихикнула.

- Тогда да, любую.

- А если мы… ну… Ты будешь на меня смотреть?

Он вжал ее в свое тело, стараясь успокоиться, но это произвело лишь обратный эффект.

- Милая, будет так, как хочешь ты. Можешь завязать мне глаза. Можешь даже привязать руки к кровати, чтобы я тебя не трогал.

- Ясь… - она едва не плакала от переполнявшей ее любви.

- Что, Анечка?

- Давай чуть подождем. Мне нужно еще немного времени, чтобы привыкнуть, и еще малыш Нежинской… Я не хотела бы потерять его из-за…

Он встал с кресла с Анной на руках, позволил ей съехать по своему телу. Замер, впитывая ощущения, и только затем открыл глаза.

- Конечно. Пойду прогуляюсь. Ты не выходи со двора, пожалуйста, все-таки это тебя ищет полиция.

Ухмыляясь, как мальчишка, Яков поцеловал ее взметнувшийся кулачок и вышел.

Анна закружилась по комнате.

«Мой Штольман. Мой!»

Внезапно внимание ее вернулось к растущему внутри ребенку. Это была не тошнота. И не движение. Не звук. Анна не знала, как это назвать. Это был слабенький, еле слышный в сознании зов.

«Мама? Мама?» - будто пищал малыш Смолякова, пытаясь найти настоящую мать.

Застыв у кресла, Анна вздрогнула от пришедшей в голову идеи.

- Давай найдем твою маму, рыженький, - прошептала она вслух.

========== Глава 14. Как вернуться в свое тело? ==========

- Нет, Аня, - Штольман, стоя у окна большой комнаты, сразу понял, о чем идет речь.

- Я поддержу тебя во всем, но мы не будем делать этого здесь, за пять сотен миль от Лахты. Давай предположим, что вы с Ниной поменяетесь удачно. И мы с Петром Ивановичем вновь останемся с Нежинской и рыдающими детьми? Я предпочитаю получить тебя сразу.

Перед домом на лужайке, покрытой ранним осенним сумраком, валялся новенький Дюков велосипед, на дорожке лежала забытая Верочкина лопатка. Малыши, утомленные суетой дня рождения, уже давно спали. Павел Петрович отправился показывать своей королеве Кремль. Воспользовавшись затишьем, Анна позвала мужчин обсудить пришедшую ей в голову идею и устроилась в гостиной.

Миронов пожевал губами.

- Аннет, я не понял, как ты… как твой дух выйдет из тела? Ну ладно, Нину ты вызовешь из сна, как меня когда-то, а сама?

Сидевшая в углу дивана Анна нахохлилась, как упрямый воробушек.

- Яков поможет.

- Опять душить? - на лице Штольмана было написано такое негодование, что Анна улыбнулась.

- Милая, я тогда сам едва не умер! Ты три минуты не приходила в сознание, а я уже думал, что убил тебя!

Пару лет назад у Штольманов похитили сына. Тогда Анне пришла в голову замечательная мысль - потерять сознание. Заплаканный малыш все время звал маму, и дух Анны смог ответить на его зов, успокоить мальчика и узнать, где его держат. После этого Штольман с подчиненными провел успешную операцию по освобождению Дюка. То, что Яков пережил, пока Анна лежала без чувств, он до сих пор вспоминал с содроганием.

- А почему Нежинская вообще захочет вернуться в свое тело? Сейчас же не хочет, - Миронов не мог понять логику племянницы.

- Вон Яков Платоныч рассказывает - Нина прекрасно себя чувствует в твоем теле и не собирается сознаваться в подмене. Ей и там хорошо. Почему она передумает? Тем более сейчас, когда тебя, то есть прости, её, обвиняют в убийстве мужа?