Лаврентий закусил губу, сдерживаясь. Даже здесь он не мог возразить главе призраков.

- Выйдите все, дети мои.

Когда призрачные стражники вышли из склепа, Савелий грозно сказал:

- Митрофан, подойди. Нам надо поговорить.

Кукла покачала головой и пропищала:

- Не надо. Я вас боюсь.

Применив умение притягивать духов, Савелий вытащил мальчишку из-за камня.

- Ты умеешь перемещать предметы, Митрофан. Это редкое явление, и ты будешь нам очень полезен. Если согласишься жить с нами добровольно, я перестану тебя удерживать здесь. Все кладбище в твоем распоряжении. Тебе же нравятся могилки и памятники? – осознав, что мальчишка не поддается давлению, бывший священник перешел на уговоры.

Но юный призрак, выросший в приюте, не верил никому, кроме бабушки и новых родителей, и продолжал придуриваться.

- Ой, дяденька, не бейте меня, Христом богом прошу… Не забирайте меня отсюда… Здесь так весело!

На голову предводителя кладбищенских духов посыпались камни. Савелий вздрогнул. Если мальчишка в неволе, под страхом развоплощения, мог сделать такое, что же он мог сотворить в хорошем настроении? В способности Митрофана переселить духа в человека, как было сказано в пророчестве, отче не сомневался, но сперва нужно было заставить призрака подчиняться. Прокопов решил прибегнуть к последнему средству.

- Если через три земных дня ты не согласишься стать мне сыном, я тебя развею.

Выйдя из склепа, он кивнул Лаврентию. Изнутри донеслось залихватское:

- Я помру, меня положат

Во тесовый белый гроб На гробу то подпишите Что помер через любофф!

- Ишь ты, сыном ему. Разбежался. У меня папа с мамой есть, – бормотал Митя, царапая что-то ржавым гвоздем на животе куклы. На память Риты он не надеялся, девчонка была слишком мала для подробных инструкций.

...

В гостиную первого этажа вошел полненький юный господин в котелке. Губы его были строго сжаты, а походка смахивала на мужскую. Ткань сюртука ровно спускалась с плеч на торс, не давая и намека на девичью грудь.

Подправив платок в нагрудном кармане, Анна подошла к Штольману и низким голосом попросила:

- Яков Платонович, завяжите мне, пожалуйста, галстук. Мне с этой стороны непривычно.

Штольман кашлянул. Встав с дивана, он взял в руку поданный Анной галстук. Накинул ей на шею. Усилием воли подавил в себе желание притянуть негодницу так, чтобы их губы встретились, и тщательно завязал простой узел.

С веселым прищуром взиравший на племянницу Петр заметил: – Аннет, ты себя недооцениваешь. Тебе бы в театре играть.

- Только через мой труп, – еле слышно пробормотал Штольман.

Он вытащил из саквояжа коробку с гримом, перебрал кисти. Выбрал цвет, мазнул кисточкой над верхней губой жены, нарисовав еле заметный темный пушок – так, чтобы мужественность этого пухлощекого персонажа не вызывала явных сомнений. Серыми штрихами сделал грубее линии подбородка и щек, фиолетовыми изобразил набрякшие подглазья.

Анна взглянула на себя в зеркало и захлопала в ладоши.

- Как чудесно вышло, Яша! Я же могу теперь неузнанной гулять, если тебе вдруг тайный агент понадобится! Пожалуйста, зови меня в таких случаях!

Она схватила дядюшкину трость, еще раз посмотрелась на свое отражение и обернулась к мужу:

- Да я просто вылитый приказчик Лазюкин с нашей почты! Яков, это так здорово!

Метнув предупреждающий взгляд на Миронова, отчего тот согласно кивнул и испарился в коридоре, Яков крепко взял жену под локоть:

- Анна Викторовна. Здорово – только со мной. Застану вас на улице в таком виде в одиночестве, пеняйте на себя.

Голос его был каким-то скрипучим, но Анна, в восторге от своего преображения, не обратила не это внимания.

- Яков, я целыми днями сижу дома, как привязанная, и выезжаю только в больницу. И почему ты приказываешь мне, как себя вести?

- Потому, что несу за тебя ответственность.

Анна уже много раз решала для себя проблему подчинения мужу в вопросах безопасности, всегда приходя к одному и тому же выводу – она слабее, чувствительнее Штольмана, у неё гораздо меньше навыков и она, в конце концов, беременна. И свою правоту Яков многократно доказывал, вызволяя ее из передряг. Но сейчас Анну несло:

- То есть только потому, что ты – муж?

Не желая вступать в спор, он просто кивнул.

- Я так не согласна. Я – взрослая женщина, и вполне понимаю, на что иду.

Внезапная широкая улыбка Штольмана повергла Анну в недоумение.

- Что смешного я сказала, Яков?

Ухмыляясь, он одним движением поднял ее на руки. Анна взвизгнула, но Штольман, не обращая внимания на её возмущенное лицо, отнес к лестнице и стал подниматься по ступенькам. Он знал, что стоило ему подержать любимую в руках, как у нее волшебным образом исчезало желание доказывать свою самостоятельность.

- Яша… – взмолилась Анна, осознав, что сейчас ее просто запрут в спальне.

- Ммм?

- Опусти меня.

- И что ты будешь делать?

Она дождалась, пока муж поставит ее на ноги, с удовольствием огладила налитые плечи.

- Пойду с тобой на кладбище.

Почувствовав, как вновь взлетает в воздух, она заторопилась.

- Я не буду ходить в мужской одежде без тебя рядом.

Раскрасневшаяся Анна выглядела невыносимо очаровательно даже под гримом. Приникнув к её губам, Яков едва не свалился с лестницы, когда Анна обняла его сильнее. Он удержал равновесие и проводил её вниз. Зарождавшийся конфликт был исчерпан, и довольный Штольман прошептал:

- Первый раз целую кого-то с усами, милая. Придется их вновь рисовать.

…

В холле Петр Иванович с недоумением рассматривал грязную фарфоровую куклу, врученную постучавшим в дом кучером. Завидя супругов, Миронов отметил их умиротворенный вид, но сейчас его занимало другое.

- Полюбуйтесь. Похоже на письмо от вашего Митрофана. Но почему на кукле?

Штольманы склонились над игрушкой. На потемневшем от времени животе было нацарапано:

«М.Конюш.6. Дайте ему рубль! Я в пор. на Смол. кладб. Митя».

Яков в восхищении покачал головой.

- Аня, я горжусь нашим сыном. Настоящий мужчина.

- Твое влияние, Яша, – вздохнула Анна, одновременно обрадованная и расстроенная весточкой.

- Слова лишнего не скажет, чтобы меня не волновать. В каком это он порядке, если домой прийти не может? Вот что хочешь теперь думай.

- Не в полядке, – шепнула хмурая призрачная девчушка лет пяти, осторожно выглядывая из-за шкафа.

- Отвезите меня облатно. Я покажу, где он.

====== Глава 6. Операция на кладбище ======

Миронов погладил склонившегося над дорожкой каменного ангела и спросил:

- Полагаете, что смерть Василия Прокопова неслучайна?

- Думаю, да. Он ведь часто гулял по окрестностям, а овраг в Мурино, куда он упал и сломал шею, знал, как свои пять пальцев, – лишь немного нарочито вздохнул Яков.

В беседе, которую вели Штольман и Петр Иванович, неторопливо приближаясь к указанному Ангелиной склепу, возникла пауза. Яков остановился перевязать шнурок на ботинке, небрежно взглянул назад. Убедившись, что юный господин, следовавший за мужчинами, растопырил уже три пальца, Яков поднялся и продолжил:

- Его старший брат Лаврентий не имел проблем с сердцем, но умер именно от сердечного приступа. Это мне показалось очень подозрительным.

Миронов заинтересованно взглянул на собеседника, отвлекшись от созерцания памятников.

- Как? Неужели и эта смерть была подстроена?

- Очень возможно.

В этом Штольман вовсе не был уверен, но ему требовалось возбудить интерес призраков, постепенно скапливающихся вокруг, и направить его на отца Савелия. По мере того, как Анна раскрывала пальцы на ладони, Яков перебирал все подозрительные случаи и уже пошел по второму кругу, чтобы истории о смерти Прокоповых слышали все присоединяющиеся призраки. Штольман и листовки бы на деревьях развесил, но с Анной его задумка стала немного легче.

- Петр Иванович, у вас ус отклеился, – пробормотал он Миронову.