- Яша, ты спасаешь меня так часто, что я не знаю, как тебя благодарить. Пожалуйста, в следующий раз, как я буду готова сделать что-то… странное, просто запри меня.

- Обязательно. Запереть тебя в спальне было моей мечтой уже лет шесть, – он поцеловал ее ладонь.

Анна перебрала в памяти давние затонские события.

- Это когда я осталась на ночь у сумасшедшей баронессы? Где ты еще меня из горящего сарая вытащил?

- М-м-м…

Задумавшись, Анна забралась под второе одеяло.

- Когда ты ревновал меня к молодому криптографу, вроде его Павлом звали? Или когда я пошла искать Мореля?

Штольман ухмыльнулся.

- Вспоминай, Анечка, вспоминай. Можешь начать с детства. На годик домашнего ареста наберется.

- Да ну тебя! – Анна отвернулась на другой бок, и Яков тут же повернулся следом, ухватил, вжал в себя, оставив меж ними одеяло.

- Расскажи какую-нибудь историю про непослушную Аннушку. Только не ерзай, умоляю.

- Тебе правда интересно?

- Конечно. Будет что детям рассказывать.

«Детям». Анна растаяла.

- Сейчас припомню... Вот – мне лет десять было, я прочитала книжку про индейцев и с Кириком, сыном кухарки, отправилась в лес.

- Всегда знал, что ты хулиганила с мальчишками, – поцеловал ее в шею муж.

- Мы стащили из кухни ножи и печенье. Погуляли, малины наелись, потом на поляне сделали мишень и тренировались в меткости, но один нож отскочил и порезал Кирику щеку. У него еще шрам остался, он потом им очень гордился.

- А ты?

- А я… Я поцарапалась. Платье порвала в кустах, огромная была дырка. И комары нас заели, так что вернулись мы грязные, в крови и все распухшие от укусов.

- Марья Тимофеевна была рада?

Анна сонно пробормотала: – Она у тети Липы была. А папа сказал…

Что сказал Виктор Иванович на неподобающее поведение доченьки, Яков так и не узнал. Анна заснула.

«Счастье мое», – Штольман невесомо прикоснулся губами к её волосам.

«Сердись на меня, ругайся. Даже убегай. Я всегда верну тебя и буду любить так, что ты забудешь о приключениях».

Он улыбнулся своим мыслям.

«Ненадолго. Придется после мальчика еще над девочкой… поработать. Интересно, двое детей остановят Аню в стремлении помочь всем духам?»

…

Проснулся Яков от писка Митрофана и бьющих в глаза солнечных лучей. Окна номера были открыты настежь, чистейший утренний воздух был напоен запахами цветов.

- Мама, просыпайся, а то пропустишь. Ну просыпайся же!

Юный признак пощекотал лицо Анны колоском.

- Мам! Смотри!

Анна потянулась, села на постели, обвела взглядом спальню. И ахнула.

Повсюду – на вчерашнем букетике в вазе, на свежесобранных цветах и листьях, разложенных по номеру, просыпались бабочки. Оранжевые, розовые, с яркими сполохами красавицы всех цветов радуги расправляли крылья, разбуженные жаркими лучами. Одна из лимонниц села на нос Анны и тут же вспорхнула, спугнутая её рукой, а затем разноцветное облако затрепетало, закружилось и вылетело к солнцу.

- Митя! – воскликнула Анна. – Ты их всю ночь собирал?

Мальчишка засмеялся.

- Не, мам. Они сами прилетели. Я им сказал, что ты самая красивая.

====== Глава 17. Халат ======

Когда Анна ощутила явление духа, она была готова. Правда, она нечаянно уронила ложку в чай, но оказалось, что появился всего лишь Василий, сын Савелия Прокопова.

- Госпожа, – пробормотал тот, паря недалеко от окна, – мой отец, ну вы его видели, на кладбище… Он на вас очень злится, говорит, что…

Василий вздохнул. На призрачном лице мужчины читалось, что и в земной жизни он пытался угодить всем.

- Что изведет и вас, и вашего мужа – ведь именно он рассорил нашу семью.

Сжав губы, Анна молча смотрела на мятущегося призрака.

- Только что отец сказал, что скоро мы придем к вам. Вы…

Младший из братьев Прокоповых отвернулся. Он одновременно и стеснялся родителя, и боялся пойти против его воли.

- Вы уж поберегитесь с малышом вашим. Я бы не хотел, чтобы… Хватит уже мертвых детей.

Махнув рукой, Василий исчез.

Анна не медлила ни мгновения. Тут же позвав Митю, она спросила, где отец, передала срочное известие, а затем побежала в гостиную, где коротал время Трофимов.

- Едем, Семен! Прямо сейчас!

…

Чтобы быстро добраться до места встречи Анны с Савелием, Штольман заранее наметил с женой несколько вариантов. Сейчас подходил один – набережная Фонтанки, до которой от полицейского управления была пара минут быстрым шагом. Туда Анна с Семеном и отправились на пролетке.

- Анна Викторовна, напоминаю, – сказал Трофимов, – идете медленно, задумчиво. Нам нужно создать видимость, что вы одна и без защиты. Я буду неподалеку.

Анна возбужденно кивнула. Все это они уже обсуждали со Штольманом. Яков при этом еще добавил, чтобы Анна никому не улыбалась, иначе первый же встречный мужчина предложит свою компанию для прогулки и не даст шанса Савелию. Анна тогда сделала ревнивцу гримаску, но мысль поняла.

- Видимость, Анна Викторовна! Не делайте ничего от себя, не испытывайте судьбу! Например, не идите, если он вас куда-то позовет, иначе я просто вынужден буду вас остановить.

Чуть было не вспылив, Анна вспомнила, что заслужила эти повторы и нотации, и осеклась.

- Да, Семен.

…

В который раз Анна развернулась на гранитной бровке, в который раз прогулялась вниз к срезу воды и вверх на набережную. В конце августа в столице было жарко, и от воды набегала приятная прохлада.

«Неужели не придет? И значит, зря я сказала Мите и зря Яков принял морфий? Но это же лучший момент! Приходи, Прокопов!»

Анна вновь подошла к центру спуска, уставилась на искорки сновавших у края рыбок. Именно в это мгновение она ощутила знакомый холод. Она уже хотела обернуться, но если это был священник, его нельзя было спугнуть, и усилием воли Анна сделала медленный шаг вперед.

Ей не пришлось изображать страх перед неожиданной встречей. Резко вынырнув откуда-то сбоку, Савелий и Василий Прокоповы кинулись на нее, будто хотели поймать в жадно растопыренные руки-клешни. Анна вскрикнула, попятилась и упала в воду.

Трофимов выругался. Скрываясь от возможных наблюдателей в подворотне, он издалека увидел внезапное падение, тут же рванул с места и прыгнул в прохладную воду Фонтанки лишь через несколько секунд после Анны. Он помог ей выбраться и уже собирался увести к пролетке, но Анна остановила его.

Она увидела дух Штольмана. Муж стоял на гранитной мостовой, заложив левую руку за спину, будто на дуэли, да так оно и было. В правой руке его был револьвер.

От парапета на Якова шипел Савелий:

- Что, полицейский, окончилась твоя земная жизнь? Давай-ка я тебя дальше провожу, нечего тебе, смерд, здесь делать. А затем и женушку твою добью.

Он вытянул старческую длань, намереваясь развеять дух врага.

Лицо Якова затвердело от подступившей боли. Но рука его не дрогнула. Призрачная пуля из призрачного револьвера, посланная страстным желанием Штольмана защитить свою семью, попала старцу точно в голову. Дух Савелия Прокопова пошатнулся, а затем исчез в небе, развеялся во влажном воздухе, растекся по темной воде. Будто никогда и не было.

Оцепеневший от потери Василий застыл на набережной призрачным изваянием.

…

- Па-па!!! Ур-р-р-ра! – оглушительно завопил спланировавший с крыши Митрофан.

- Ты его победил! Мам, ты видела? Ой…

Когда Савелий протянул к Якову руку, Анна вспомнила, как защищала на кладбище Митю, и не раздумывая, сделала то же самое. И вновь это потребовало напряжения всех ее сил, и вновь, когда угроза ушла, тело ее обмякло. Но стоявший за спиной Семен подхватил ее и удержал на руках, и после пары мягких хлопков по щекам Анна очнулась. Встревоженные муж и сын стояли рядом.

- Яков, – прошептала она. – Какой же ты… Это невероятно. У тебя получилось!

- Да, моя храбрая Анечка, у нас все получилось, – дух Штольмана улыбнулся и коснулся ее губ своими.

Анна замерла. Ощущение нежного поцелуя было почти настоящим. Когда Штольман прижался так, что тела их слились, она вздрогнула: