а пока что вы можете прочитать моё мини по сасусаку: https://ficbook.net/readfic/10998732
и подписаться на тг-канал: https://t.me/yunimur
========== Часть 6. ==========
Алые лезвия возвысились над четырьмя забавными хвостиками, пока худую шею с силой сжимали толстые серые нити, поднимая девичью фигуру в воздух. Её цепкие пальцы ухватились за удушающие верёвки, постепенно оплетающие всё тело, отчаянно пытаясь вырваться из ловушки. Сверкнувшие на солнце глаза испуганно зажмурилась, её ноги хаотично шевелились в надежде опуститься на землю, а звук рассекающей воздух косы эхом раздавался в голове. Его сердце болезненно сжалось лишь на секунду, прежде чем Шикамару, забыв о приказе капитана, желании переждать и продумать план, решении не вмешиваться в дела Суны после недолгого разговора этой ночью, молниеносно спустился по коре дерева вниз, параллельно складывая знакомые только его клану печати узловатыми пальцами.
— Пришёл твой конец, девчонка из песков, — насмешливо и грубо проговорил один из обладателей хламидий с узором красных облаков, — во славу Джашина! — сквозь ядовитый смех он оттолкнулся от земли, уже хранящей в себе запах багровой крови, и Шикамару внезапно заметил, как девушка вдруг поднимает пушистые ресницы, возведя такой непривычно спокойный взгляд к небу. Небу, по которому так плавно и лениво ползли сероватые облака, а сквозь них пробивались сверкающие лучи солнца. На мгновение ему показалось, что она прямо сейчас сдалась, собираясь опустить руки вниз и отдаться потоку судьбы, навсегда обо всём забыв. В его голове невольно пронеслась мысль, что он с этим мириться не готов. — Какого чёрта?! — послышался возмущённый крик, после которого изощрённое оружие с тремя острыми лезвиями с характерным звоном обрушилось на землю.
Нара сосредоточенно поджал губы и нахмурил брови, удерживая члена Акацуки теневой техникой подражания. Взгляд тут же метнулся к его напарнику: тот, глядя в ответ сурово и строго, без единого движения заставил нити, оплетающие всю его тёмную кожу, шевелиться, словно змей от мелодии дрессировщика. Им не хватало лишь шипения, когда они за считанные секунды начали преодолевать метры расстояния между ними, намереваясь схватить новоиспечённого капитана АНБУ. Нара хаотично соображал, что делать дальше, пока в память навязчиво врезался её образ: она, наверняка нервно сглатывающая ком в горле, поднимала подбородок всё выше и кривила губы от боли. На бледной коже её рук, шеи и талии должны остаться красноватые отметины, напоминающие о сегодняшнем сражении, но Темари, кажется, уже было всё равно. Она лишь с промелькнувшим на короткий миг волнением в изумрудных, округлённых от удивления глазах, смотрела прямо в его карие через прорези фарфора, всё ещё пытаясь избавиться от оков, извиваясь в воздухе.
— Какузу, чёрт возьми, быстрее! — продолжал возмущаться недовольным тоном неизвестный с серыми, зализанными назад волосами и распахнутым воротником плаща, пока Шикамару в попытке придумать любую подходящую для этой ситуации стратегию отдалялся от верёвок, что продолжали угрожающе приближаться. — Паршивец, будь ты проклят! — восклицал с отвращением, подражая каждому движению гения Конохи. — Сделай же что-нибудь! — почти стонал от недовольства, обращаясь к напарнику, и Нара чувствовал, как тот пытается вырваться и его попытки становятся оправданными: техника теневого подражания тратила непозволительно много в этот момент чакры.
— Заткнись, — невозмутимо ответил, судя по всему, Какузу. Тот был немногословен, пряча лицо под тёмной маской и продолжая искусно управлять нитями, что могли вот-вот окутать тело Шикамару, чья бровь начинала нервно подрагивать.
Нара невольно вжался лопатками в кору дерева, тяжело и громко дыша, ощущая, как капли пота жалобно стекают по нахмуренному в сосредоточенности лбу. Ладонью он потянулся к мешочку, закреплённому на поясе, готовясь в любой момент отразить атаку кунаем, но не зная, насколько этот способ может оказаться действенным. Одновременно он ощущал, как тень, что прежде надёжно выделялась на земле тёмной нитью, с каждой секундой слабеет и тускнеет, всё больше позволяя противнику шевелиться. Шикамару не мог отделаться от мысли, что, пожалуй, он всё же не предназначен для подобных геройств.
Множество сюрикенов вмиг рассекли воздух, обрывая нити, почти ухватившиеся за худые запястья в перчатках. Нара пару раз с непониманием поморгал, поднимая глаза вверх: на ветвях деревьев, он уверен, скрывались его товарищи. В тот же момент протянувшаяся на несколько метров тень окончательно погасла, позволяя обладателю алой косы свободно перемещаться, и Шикамару ничего не оставалось, кроме как подпрыгнуть, упираясь ступнями в древесину, и быстрым бегом подняться наверх, параллельно перепрыгивая на соседние стволы и избегая новой атаки.
Но взгляд вновь без его воли бросился в её сторону. Как изумрудные глаза чересчур внезапно помутнели, взгляд стал тусклым и словно разочарованным, и даже четыре забавных хвостика вдруг стали выглядеть непривычно грустно, поддаваясь порывам прохладного утреннего ветра.
— Чёртов ублюдок, я убью тебя, слышишь?! — эхом раздавался в голове голос, заставляющий челюсти болезненно сжаться.
Шикамару зажмурился лишь на секунду, пообещав самому себе, что это будет последним разом, когда он решится совершать подобные подвиги без времени на размышления. Зажав несколько сюрикенов между пальцев, он направил их точно в голову одного из противников, заранее зная, что тому придётся обернуться в попытке их перехватить, а после, на короткий миг согнув колени и с силой оттолкнувшись от коры дерева, выставил перед собой острое лезвие куная. Ему понадобилась всего пара секунд, чтобы обрезать натянутые нити и ухватиться за её худое запястье прежде, чем Какузу вновь обернулся к пойманной противнице, алое лезвие рассекло воздух, а Темари почти обессиленно упала, почувствовав, как хватка тугих верёвок ослабла.
***
— Извини, я не смог нормально с ней поговорить, — Узумаки виновато почесал светлый затылок, задумчиво нахмурив брови и поджав губы, — но я обязательно попробую ещё! — воскликнул с полной уверенностью, вдруг серьёзно заглянув в узкие зрачки. Киба в ответ только смиренно хмыкнул, со вздохом хватаясь за деревянные палочки и приступая к трапезе. Он и не ждал, что та, увидев Наруто, сразу вернётся в привычный ритм жизни и снова начнёт проводить больше времени в восьмой команде. Всё же Хината сама приняла это решение и вряд ли отступится так просто. — Она ведь тебе нравится, да? — Инузука внезапно подавился лапшой, начав громко кашлять и стучать кулаком по груди в попытке прийти в себя. Наруто лишь криво усмехнулся, пару раз хлопнул ладонью по дружеской спине и поймал на себе удивлённый взгляд.
Киба смирился с её влюблённостью уже давно. Сложно не смириться, когда об этом знает каждый второй, а она продолжает падать в обмороки от одного только присутствия джинчуурики. Но это вовсе не значило, что он должен забыть и отпустить. Инузука всегда находился рядом в те моменты, когда она тосковала, старался вызывать на бледном лице улыбку, относился к ней, как старший брат к младшей сестре, пусть они и оставались ровесниками. Большего ему было и не нужно. Хотя спорить с тем, что тот не отказался бы, будь его чувства взаимными, тоже было бесполезно.
Киба тоскливо опустил взгляд вниз, ковыряясь палочками в глубокой тарелке с едой. Судьба сама по себе непредсказуема и порой несправедлива, преподнося нам факты, изменить которые мы не в силах. Хотя с другой стороны, если бы Хината не была так одержима Наруто, что стало бы причиной для её счастья?
— Мне жаль, если это так, я правда не думал, что… — продолжал Узумаки извиняться, даже малость краснея от смущения. Он к подобному проявлению внимания и чувств явно не привык.
— Перестань, тут нет виноватых, — вдруг перебил его Киба, коротко, но тепло улыбнувшись.
Принцесса клана Хьюга выбрала его далеко не просто так. Инузука это понимал, не хуже, чем другие замечая, как тот старается ради блага деревни, берёт на себя много ответственности, поступает порой бездумно, но отважно и с честью, как самый настоящий герой. Но даже в этом Хината опередила всех, увидев в ещё совсем маленьком, ничего не умеющем Наруто ту искру, тот блеск надежды, который спустя нелёгкий путь всё же увидели все остальные. Тот оказался для неё идеалом, мечтой, тем неизменным трепетом, что заставлял идти вперёд. И они с этим вряд ли могли что-то сделать.
