— Гильдия отстранила меня от моей крохи. — Старик ласково хлопнул деревянную махину по щеке. — После тридцати лет службы, ублюдки прислали мне письмо, в нем они назвали меня слишком безумным и старым для управления гигантом. — Мираред подозревал, что пункт про безумие был правдой. — Брехня! Чтобы меня, Ольгреда Шестипалого лишили моего долга, лишили мою кроху, вырезанную из древесины! Я украл свою малышку из рук крохоборов, мне плевать на свой возраст, мне плевать на их бумаги, границы Мидвея не останутся без моей защиты!

— Ты продолжаешь службу, несмотря на приказы свыше? — Мираред проглотил желание похвалить настойчивого старика.

— Я скоро умру, может через месяц или через год, но я умру глупцом, если не скажу тебе спасибо. Для дракона ты милосерден. — Гигант, скрипя и лязгая, поклонился, как и Ольгред внутри. Мираред вспомнил спасенного от орков торговца, тот плевок огнем не был настолько бессмысленным, как он подумал.

Маленькие руки на теле гиганта задвигались, первая рука вытащила из мешка длинный как копье болт и протянула другой руке. Вспомогательные конечности вереницей передали болт и зарядили его в арбалет. Догадка Мирареда подтвердилась, руки были нужны, чтобы заряжать громоздкий арбалет, не совершая лишних движений.

— Я разговорился. Ты ещё не ушел, значит, твоя судьба решена.

Мираред вернулся в истинную форму. Он угрожающе взмахнул хвостом, оставляя на сухой земле длинный полукруг между собой и врагом.

— Покажи свое мастерство, старик.

Мираред вернулся в истинную форму. Он раскрыл пасть, фонтан ярко-красного пламени принял выставленный вперед щит. Огонь не оставил на нем ни следа. Рукотворный гигант одним прыжком приземлился рядом с ящером, Мираред прижался к земле от горизонтального взмаха мечом, оставившего глубокую борозду в земле. Клинок оглушительно свистел в воздухе, машина махала им с мастерством мечника-ветерана, несмотря на свои размеры и деревянные руки. Мирареду тяжело удавалось уклоняться от быстрых ударов, огромный клинок часто царапал его самым краем лезвием и кончиком острия. Машина издавала громкие звуки, дракон мог расслышать грохот механизмов внутри, как натягиваются и расслабляются тросы.

Мираред отлетел от слишком опасной вблизи машины, он раскрыл пасть изливающуюся огнем. Гигант не выставил щит, он кувыркнулся, гремя досками своего тела, и мощнейшим ударом ноги в лицо Мирареда, вмял его в землю. Он быстро ударил гиганта хвостом с костяной секирой, тяжелый размашистый удар оставил небольшую полосу на груди машины. Гигант надвигался. Мираред всегда уважал Мидвейские машины войны и их кукловодов, но ещё никогда он не видел столь быстрых движений неуклюжей и неидеальной деревянной конструкции.

Мираред почувствовал давно забытую боль, он редко получал настолько сокрушительные удары. Он полностью откусил свой язык своими же челюстями, множество зубов были выбиты, в глазах затанцевали насмешливые искры, окружающий мир помутнел и сворачивался в воронку, даже тошнота принялась мучить пропустившего единственный удар Мирареда.

Великан выставил правую руку, арбалет, громко щелкнув, отправил громадный болт в лицо Мирареда. Красный Архонт раскрыл пасть, поток пламени расплавил снаряд в воздухе. Рубящий удар клинком чуть не обезглавил его. Мираред ударом когтей, оставил глубокие борозды в колене врага. Мираред почувствовал как он задел тугой трос внутри ноги великана.

Он бросился на машину, направив коготь точно в стеклянный глаз-окно машины, великан быстро выставил клинок, когти отскочили от меча, но удар другой лапы дракона срубил вспомогательные руки как тонкие травинки.

— Ублюдок! — Раздался старческий кашляющий голос из глубины головы великана.

Великан одним гремящим ударом щита откинул дракона в воздух, и разрядил арбалет в застывшего от резкой вспышки боли ящера. Огромный болт вонзился в грудь Мирареда, он громко вскрикнул, ухватившись за него. Крича от боли, он вытащил снаряд из плоти, вокруг него обмотались узловатые кишки. Он ухватился обеими руками за снаряд, и кинул его в рукотворного великана. Болт попал в колено машины и вонзился глубоко в землю. Гигант попытался двигать ногой, но она отказывала.

Мираред взлетел в воздух, он убегал, опасаясь битвы с великаном. У него было мало шансов, только форма чистой ненависти, которую он редко использовал, могла победить этого старика. У него было мало времени на эти игры, у него оставалось мало времени на жизнь, из раны в груди выливались литры крови.

— А ну вернись! — Великан кинул меч в быстро улетающего дракона.

Дракон успел обернуться на звук стремительно летящего клинка.

Мираред перехватил клинок в полете, он почувствовал его колоссальный вес, ему нравилось это чувство, но руки предательски задрожали. Он услышал знакомый звук гремящей цепи. Быстро нырнув вниз, Мираред избежал стальной хватки кулака. Оказавшись под цепью, вложив все усилия в удар, крича и рыча от ярости и злобы, он перерубил цепь золотого кулака. Кулак улетел в бесконечную степную даль. В прощание старику, он кинул слишком тяжелый меч ему в лицо. Клинок закрутился в воздухе, и остановился, идеально застряв в выставленном щите великана. Меч пробил щит, застряв в считанных дюймах от головы гиганта.

Старик высунулся из окна, оценивая ущерб. Он пригладил острую грань клинка, бессмысленно вглядываясь слепыми глазами в небо в поисках дракона. Он не мог видеть насколько далеко улетел враг, щит закрывал поле зрения стеклянных глаз великана. Обострившийся после потери зрения слух, мог едва уловить далекие слабеющие с каждым взмахом хлопки крыльев.

— Я надеялся, ты будешь моим последним врагом, умереть от рук дракона — достойно легенд.

Сплюнув на землю из окна, Ольгред громко ворча, спустился в грудь рукотворного монстра. Ему предстояло оценить ущерб. Когти дракона сильно покорежили искусственную плоть старой машины.

Силы Мирареда угасали с каждой секундой, в глазах мутнело, он судорожно удерживал лапами пытающиеся вывалиться склизкие внутренности. Когда он летел над землей, над ней будто проливался кровавый дождь, за ним оставался длинный ярко-красный след. Оставалось надеяться на дождь, но в здешних местах это будет сравнимо с чудом, или придется дожидаться преследователей, ящер сомневался, что он способен сейчас на какой либо бой. Он чувствовал холодеющими пальцами истекающую кровью плоть, ему было страшно, как бы он не прятал страх, в его сердце оставался для него далекий уголок. Эта рана была способна закончить его путь.

Он приближался к хорошо заметной глубокой яме посреди ровной степи. Скорее всего логово одной из местных тварей, Мираред надеялся что пещера свободна. Ему требовался отдых, или кровь покинет его тело ухватив за собой жизнь.

— Слишком рано… я же ещё. — Сквозь зубы протянул дракон, острая боль становилась все сильнее.

С доступной ему аккуратностью, Мираред обвалился на землю. Ползя в сторону спасительной пещеры, он оставлял слишком явные следы. С неимоверным усилием, он затянул уже мертвеющее тело внутрь прохладной пещеры. В лицо ударила сильная сырость и вонь уже засохшего старого навоза.

Не думая, Мираред обвился кругом вокруг своей раны, у него не было сил на превращение. Он судорожно шипел и хрипел. Дракон замедлял все свои естественные процессы, входя в спячку: сердце било все реже, мозг становился расслабленнее и безразличнее, дыхание практически прекратилось, глаза остекленели. Уже не волновало чье это логово, и найдут ли назойливые преследователи его беззащитного во время целительного драконьего сна. Он умрет, если не позволит регенерации полностью взять контроль над его телом. Рана было поистине глубокая, его тело почти пробило насквозь, чуть не разорвав позвоночник и пройдя рядом с сердцем. Усиленное сном исцеление принялось бережно затягивать широкую дыру.

«Сколько раз я так спал? Неужели я так часто сбегаю с поля боя? Как много раз меня побеждали, а спасала меня лишь сила и скорость моих крыльев? Я слишком часто нахожусь на грани смерти, я должен быть лучше. Ради всех и ради Империи я сохраню свою жизнь, в моей душе теплится уголь предназначения».