Голос главы задрожал:

- Мне нечего сказать…

- Говори! - рыкнул Фрэнк. - Богом клянусь, я вырву из тебя правду, если сам не признаешься!

- Фрэнк, тише, - прошептала Марийка.

Рональд вздохнул.

- Ладно, я скажу… - Глава потёр глаза. - У Сопротивления есть свои люди в ГО. Они докладывали, что атака на Рэйвенхолм планировалась достаточно давно. Но Альянс почему-то откладывал операцию, и разведка не могла назвать точные даты. Примерно месяц назад стало известно, что Альянс разработал новое вооружение. Какое-то биологическое оружие. Разведка не могла сказать, какое именно.

- Ну, теперь понятно, какое именно, - сказал Райнер. - У нас вместе с обычными хэдкрабами, блядь, целый зверинец.

- Альянс решил использовать Рэйвенхолм в качестве испытательного полигона, - продолжил Фрэнк.

Рональд кивнул.

- Скорее всего, даты бомбардировки были известны примерно тогда же, когда в каналах появились сканеры, - добавил Фрэнк.

Рональд ещё раз кивнул.

- Тогда почему не была произведена эвакуация?

- Сопротивление… Вэнс не хотел, чтобы Альянс догадался о том, что у Сопротивления есть агенты в его рядах. Если бы за день до операции весь город опустел, Альянс бы точно всё понял. И тогда атаковали бы “Восточную Чёрную Мезу”. К тому же, Сопротивлению самому надо было увидеть, что за оружие изготовил Альянс.

Фрэнка наполняла злоба. Рональд показался ему жалким, малодушным человеком, трусливым подлецом, который и ненависти-то не заслуживал.

- Что? - Богдан подошёл к Рональду и схватил за грудки; сильные руки шахтёра подняли главу над полом. - Вы пожертвовали городом, чтобы сохранить Сопротивление?

- Это был приказ Вэнса, - захныкал Рональд. - Я ничего не мог поделать. Да и база не смогла бы обеспечить ресурсами такой большой процент людей.

- Ублюдок! - Богдан швырнул Рональда, как куклу.

- Я и так сделал всё, что было в моих силах! - оправдывался Рональд. - Ведь кого-то же удалось спасти.

- Вы спасли людей, которые находились в администрации Рэйвенхолма, - сказал Фрэнк. Ему прекрасно была известна схема - в приоритете всегда люди, находящиеся у руля.

- А что же вы остались? - спросил Богдан. - Совесть замучила?

Рональд потупил взор. Взрослый, уже в годах мужчина превратился с загнанного, перепуганного ребёнка, с трудом понимающего тяжесть своего проступка.

Фрэнк не жалел Рональда. Сын политика, он так хорошо знал подноготную власти, что с юношества у него сохранилось стойкое неприятие к любым проявлениям человечности у чиновников. К тому же, тот факт, что глава остался в городе, никак его не оправдывал, скорее, наоборот, сильнее обнажал его никчёмную душонку.

- Скорее всего, Сопротивление хотело, чтобы Альянс ослабил бдительность, - сказал Фрэнк. - Хитрый ход.

- Какого же хера происходит, а? - вспылил Райнер. - Давайте вышвырнем этого подонка наружу!

- Нет! - вступился Богдан. - Мы не убийцы. В отличие от тех, кто сидит на базе. Чёрт побери…

Многие в Рэйвенхолме верили, что “Чёрная Меза” защитит их в случае нападения Альянса, которое рано или поздно должно было случиться. Ожидание превратилось в безмятежность, и люди безоглядно поверили в то, что их городок будет жить дальше, огороженный от действий оккупантов. Неведение людских масс - основной инструмент воздействия. Горожане попросту забылись, ослепли. Их жизни были поставлены на кон задолго до того, как произошла катастрофа.

И если бы Рэйвенхолм разбомбили, похоронив под грудой обломков… но вместо этого город превратили в филиал ада на земле.

Сопротивление вынесло поселению приговор, желая увести Альянс по ложному следу.

Ты хорошо научил меня жизни, отец, подумал Фрэнк. Но в итоге любой, кто относится к власть предержащим, заканчивает этим - как побитая собака скулит в углу, надеясь на милосердие.

- Как они могли так поступить с нами… - сказала Марийка. - Как Вэнс мог пойти на такое?

- Мы для них пешки, расходный материал, вот и всё, - заключил Райнер.

Наступило молчание.

- Фрэнк, может, тебе присесть? - спросила Марийка.

- Да, хорошо.

Они вышли из кабинета в приёмную, и Фрэнк опустился на потрёпанный, истёртый диван.

Марийка села рядом.

- Болит?

Фрэнк слабо улыбнулся.

- Нет. Спасибо.

- Слушай, Фрэнк. Не нужно геройствовать ради меня. Я потеряла всех, кого любила. Я… я ненавижу себя за то, что ещё жива. Когда умер мой сын, мне как будто сердце вырезали, но со мной был Морик. Знаю, ты думаешь, я чиста душой, но это не так. Мне страшно и больно. Мне противно быть здесь. Я понимаю, почему ты стараешься ради меня, но я бы хотела, чтобы ты возненавидел меня так же, как я. Я не достойна такой любви.

- Глупости, Марийка. Любят просто потому, что любят.

Видимо, из-за анестетика, или потому, что они сейчас находились в ситуации, когда любые откровения сами рвались из груди, Фрэнк не испытывал трудностей, чтобы выразить свои чувства. Он понимал, что говорить с женщиной о любви, когда её собственный муж погиб несколько часов назад, глупо и бестактно, и всё же в данный момент Марийка и Фрэнк были нужны друг другу.

- Ты хороший, Фрэнк, - сказала Марийка.

- Ты ошибаешься. Когда-то давно в Сити-17 я убил патрульного. Моему приятелю нужен был дополнительный паёк для сестры, и мы решили ограбить ГО-шника. Гражданская оборона нас быстро нашла, и я попал в “Нова Проспект”. Я не помню, сколько времени провёл в тюрьме. Там время будто исчезает. Там другой мир. Но настал момент, и я сбежал. Я и мой сокамерник, Освальд. Мы шли через пустоши, пока не наткнулись на доки. Освальда убили муравьиные львы. А я выжил. Меня нашёл Бен и привёл сюда. Он сказал, чтобы я молчал о том, откуда я. Но Бен не знал, что я убийца. И я не понимаю… я не помню. Виновен ли я в смерти других людей? Бен, Освальд. Тот патрульный. Это был обычный человек, но я даже не видел его лица. Я убийца, Марийка.

- Мы все здесь не без греха, - сказала она. - Не кори себя. Никогда не поздно проявить великодушие и никогда не поздно принять это великодушие в дар. Мы все в чём-то виноваты, но жизнь идёт своим чередом. Мне тоже следует это принять.

Они обнялись.

- Пожалуйста, Фрэнк, не жертвуй собой ради меня, - сказала Марийка. - Если придётся погибнуть, то лучше вместе. Если и ты умрёшь, мне незачем будет жить.

Фрэнк молча принял её слова.

Из кабинета вышел Райнер.

- Есть план, - сказал он. - Пойти в “Чёрную Мезу”. К тому же, без нормальной медицинской помощи ты окочуришься скоро.

- А как же люди в церкви? - спросил Фрэнк.

- У нас мало оружия, мало припасов. Мы туда просто не доберёмся, не говоря о том, чтобы вернуться.

- Думаю, в “Мезе” не обрадуются, что к ним ломятся выжившие.

- Наверное, ждут, пока весь город не заполнят эти твари. Идти можешь?

- Мне же руку ранили, а не ногу.

- Раз шутишь, значит, силы остались.

Из кабинета вышли Богдан и Рональд.

- До “Чёрной Мезы” ближе всего, если выйти через запасной выход, - сказал Рональд. - Он находится направо по коридору от генераторного зала.

- И на том спасибо, - процедил сквозь зубы Богдан. От весёлого и улыбчивого парня не осталось и следа. Фрэнк никогда не видел Богдана таким угрюмым.

- Вы слышите? - спросила Марийка.

- Что?

Тишина.

Откуда-то доносился приглушённый, повторяющийся стук. Удары усиливались.

- Это выжившие? - Богдан оглянулся.

Люди спустились вниз.

Удары раздавались со стороны парадной двери.

Рычание и душераздирающие крики, доносящиеся снаружи, убедили всех, что на фабрику пытаются попасть отнюдь не живые.

- Они что, чуют нас? - закричал Райнер, прицелившись в наспех собранную баррикаду. - Что за херь!

Удары становились всё ожесточённее, яростнее, и сваленная в кучу мебель начала дёргаться и подпрыгивать, а деревянные перекрытия затрещали.

Фрэнк взял здоровой рукой обрез. У него осталось всего два патрона.

- Уходим! - громко произнёс Богдан.