- Фрэнк! - позвала Марийка.

Он спустился следом.

На входе в шлюз горели огни аварийного освещения. Это был единственный источник освещения.

Помещения, где раньше сканировали прибывающих, пустовали.

Мёртвая тишина.

От бетонных стен веяло холодом, и Фрэнку это напомнило камеру в “Нова Проспект”. Холод, который нельзя забыть - въедливый, неотвратимый; холод, от которого не спрячешься, не укроешься; холод, который остаётся в тебе, даже в воспоминаниях пронизывающий до костей.

Поднявшись по лестнице, Фрэнк с Марийкой вышли в широкий коридор, в конце которого и должен был располагаться шлюз - последнее, что отделяло их от спасения. Дальше - “Чёрная Меза”. Безопасность.

Ворота шлюза, конечно же, были заперты.

Сквозь толстостенное стекло никого не было видно по ту сторону.

- Нет, - произнёс Фрэнк. - Нет! Нет!

Он принялся колотить рукой в ворота.

Слабеющие удары почти мгновенно рассеивались.

Марийка тоже начала бить по металлическим пластинам, крича:

- Эй! Кто-нибудь внутри! Откройте нам! Откройте!

Это придало Фрэнку сил. Он постарался забыть о боли в правой руке, которую, впрочем, оставалось лишь ампутировать, поскольку антибиотик, похоже, не дал особого результата.

Голоса смешались в один:

- Откройте! Откройте!

За толстостенным показались лица повстанцев. Они удивлённо и с какой-то настороженностью смотрели на незваных гостей. Лица что-то произнесли, но ни Фрэнк, ни Марийка их не услышали.

Лица о чём-то поговорили друг с другом, и потом один повстанец что-то сказал по рации, а второй продолжал наблюдать за выжившими то ли со страхом, то ли с надеждой.

- Почему они не открывают шлюз? - негодовал Фрэнк. - Какого хрена!?

Он врезал по воротам ногой.

Через пару минут к повстанцем кто-то подошёл. Это была девушка, молодая и миловидная, и она была напугана, увидев Фрэнка и Марийку за пределами шлюза. Будто они привидения, их там не должно быть.

Она что-то сказала повстанцам.

Через какое-то время лязгнули цепи механического привода, и тяжеленые ворота шлюза начали медленно ползти вверх.

С той стороны послышались голоса:

- Ещё немного, держитесь!

- Ты пойдёшь первой, - сказал Фрэнк.

- Но…

- Прошу тебя, Марийка. Мне очень важно, чтобы ты оказалась в безопасности как можно раньше.

Силы постепенно покидали Фрэнка. Он чувствовал, что это смерть. Уже настоящая. Не та, что всякий раз подкрадывалась к нему, дразнила, приближалась вплотную и тут же отступала.

Между полом и воротами образовался проём в пару дюймов… пару футов…

Вдруг со стороны лифтовой шахты раздался грохот.

Фрэнк сразу понял: обрушилась кабина. Вслед за грохотом - вопль нескольких остервенелых глоток, охочих до крови и плоти.

Судя по всему, твари действительно учуяли людей. Быстроногие зомби, судя по звукам, целой гурьбой ввалились в открытую шахту и те, что не переломали себе ноги, вовсю мчались к людям.

- Это прорыв! - раздался женский голос изнутри шлюза. - Чёрт! Запирайте шлюз!

- Но там же люди! - запротестовал другой голос.

- Я приказываю запереть шлюз!

Фрэнк быстро метнулся к воротам.

- Не смейте!

В последний момент он заметил отсвет белого свечения, исходящего из проёма.

- Чтоб ты сдохла, сука! - проревел Фрэнк.

Многотонная конструкция, прогремев, упала вниз, навсегда отрезав выжившим путь на базу.

Фрэнк посмотрел сквозь стекло на девушку, что отдала приказ.

Он ненавидел её. Но вместе с тем где-то в глубине души он понимал, почему она так поступила. И, возможно, уже в следующей жизни, простит малышку.

В свете аварийных ламп на людей мчалась толпа обезумевших тварей.

Фрэнк хотел выстрелить, но вспомнил, что уже истратил боезапас. Он обернулся к Марийке - и крепко обнял её.

- Прости, - сказал Фрэнк, всё равно не слыша собственного голоса.

- Ничего, - ответила Марийка. - Ты не виноват.

Зомби набросились на людей, устроив кровавое пиршество; когтистые лапы погружались в тела, вырезая целые куски мяса, сдирая, точно бритвой, кожу.

Зомби кричали, гоготали, смеялись.

Почти как люди.

А те, кого они терзали, не издали ни звука - вплоть до того, пока от них не остались ошмётки, отдалённо напоминающие человеческие тела.

***

Аликс не могла заснуть.

Как только она закрывала глаза, то тут же видела взгляд, направленный прямо на неё через толстостенное стекло. Взгляд осуждающий и прощающий.

Аликс плакала.

Она не могла поступить по-другому.

Отец сказал, что она сделала всё правильно: нельзя было допустить, чтобы зомби проникли на базу. И Аликс поступила так, как было необходимо.

Однако её это не успокаивало.

Аликс не могла заснуть.

Едва она успокаивала мысли, как в ночной тишине слышались жуткие звуки по ту сторону шлюза. Рыки и вопли, а главное - некое исковерканное, искажённое, но до жути знакомое подобие смеха, буйство эмоций, с каким зомби предавались убийству. Будто они совершали это не из потребности в пропитании, а из удовольствия.

Что это за твари?

Кого сотворил Альянс?

Бессонница не так страшна, как то, что Аликс могло присниться после сегодняшнего. Она самолично обрекла выживших на жуткую гибель.

Чтоб ты сдохла, сука!

Аликс молчала, но отец понимал, что чувствует дочь, которая к своим двадцати годам уже успела пройти сквозь огонь и воду, и всё равно пока что не закалённая душа пасовала перед столь сложными дилеммами.

- Порой нам приходится принимать решения, которые влекут за собой тяжёлые последствия, - сказал отец. - С этим ничего не поделаешь. Нужно чем-то жертвовать - ради спасения других.

- Да, понимаю, - угрюмо проговорила Аликс.

Слова отца утонули в густой поволоке дрёмы.

Аликс не могла уснуть.

Слёзы наворачивались на глаза, и она просила прощения у мертвецов.

Но что они могли ей ответить?

КОНЕЦ