Литмир - Электронная Библиотека

Фрэнк начал проверять автоматику. Устройство совершило пробный удар — земля содрогнулась, как при взрыве бомбы. Отключив гидрант, Фрэнк вскрыл корпус командной панели, под которой оказалось несколько рядов разноцветных тумблеров. Для столь продвинутой цивилизации, как Альянс, подобная схема являлась до смешного примитивной, однако, принимая во внимание, что обслуживанием устройств подавления занимаются люди, далёкие от инженерного дело, становится понятными старания Альянса максимально упростить свои механизмы.

Освальд работал, не подавая вида. Вероятно, он считал, что совершать побег сейчас нет смысла. Тогда бы мог сказать Фрэнку, ведь они вроде как сообщники. Почему Освальд молчит? Фрэнка съедало нетерпение. Равнины за пределами периметра теперь почему-то не казались такими безлюдными; объективно пейзаж был по-прежнему убогим, серым и стылым, но чувства пробуждал иные. Фрэнк вдруг осознал, что на самом деле он надеется — надеется сбежать, а значит — спастись. Надежда — клетка покрепче тюремной камеры, поэтому Фрэнк старался не думать о том, что когда-нибудь сможет покинуть «Нова Проспект» в добром здравии, ведь в противном случае его мучения возросли бы. Но что сейчас? Как наивный юнец, заметив малую часть света, он уверовал всей душой, что выберется отсюда, и ад останется позади. Вера легко подменяет собой реальность. Человек начинает видеть то, чего нет, что обитает исключительно в сознании того, кто поддался надежде.

— Перестань оглядываться, — произнёс Освальд. — Иначе они обратят внимание.

Фрэнк на мгновение почувствовал себя униженным из-за замечания, но затем понял, что своими действиями он и впрямь может спровоцировать охрану.

— Ты готов? — спросил Освальд.

— Да.

— Нужно дождаться момента, когда мы будем вне поля зрения охранника. И тогда рвануть. Побежим дальше по склону. Так далеко, как только сможем.

Солдат на периметре, как обычно, было мало. Патрулируя участки, где проводился ремонт, они иногда оставляли заключённых без надзора. Освальд с Фрэнком украдкой следили за дежурившим рядом с их местом солдатом. Охранник временами покидал пост, но быстро возвращался, не оставляя сообщникам шанса рвануть отсюда. Понятно, что у них будет от силы пара минут, чтобы убежать от периметра так далеко, как это возможно, прежде чем начнётся погоня, но это лучше, чем ничего. Иного варианта нет. Идея до сих пор казалась Фрэнку абсурдной, однако попробовать стоило. В крайнем случае, охрана тюрьмы быстро расправится с беглецами и смерть будет лёгкой. Подспудно Фрэнк надеялся именно на такой исход. Свобода или смерть. Всё время, начиная с прибытия в «Нова Проспект» и до настоящего момента, сжалось до очень плотного, невыносимо тяжёлого сгустка, и Фрэнк не чувствовал ни холода, ни изнеможения — только очень напряжённое, нервное волнение, которое могло попросту разорвать сердце на куски в случае, если он сейчас наконец не ступит за пределы периметра. Мечты о побеге вдруг воплотились, и жизнь будто дразнила Фрэнка, издевалась над ним, заставляя всё больше погружаться в тёмную и вязкую материю бесконечного ожидания.

— Уходи, уходи, — шептал Освальд, будто пытаясь заговорить дежурившего солдата.

Нервы сдавали.

Неважно, что их будет ждать в пустошах. Неважно, что скорее всего они умрут от голода и переутомления. Фрэнк с Освальдом готовы были на любой риск. Надо лишь дождаться.

Терпение…

В последний момент Фрэнк подумал, что будет лучше оставить всё как есть. Пройдёт время — и он спокойно умрёт в тюрьме. С крышей над головой, с едой. Какое-никакое благополучие обеспечивало и мирную кончину. По сути побег — глупое и бестолковое решение. Кто в здравом уме оставит кров и пищу, хоть и в подобном виде?

Фрэнк сосредоточился.

Нет, отступать нельзя. Да, за пределами «Нова Проспект» мир не лучше. А бывшему зэку вообще мало где рады. Сейчас не то время, чтобы пенять на судьбу. Порой необходимо совершить поступок, который на первый взгляд лишён рационального мотива. Нужно поступить, как сумасшедший. Надо пойти навстречу смерти, а не дожидаться её.

Солдат покинул пост.

Фрэнк замер.

Освальд вполоборота следил за уходящим охранником.

Небо темнело — наступал вечер.

Если сейчас ничего не получится, шанса больше не подвернётся.

— Чёрт! — процедил сквозь зубы Освальд, заметив, что охранник возвращается на прежнее место.

— Что будем делать? — спросил Фрэнк.

— Больше ждать нельзя. Мы должны свалить отсюда до наступления темноты. Есть один план. Слушай…

Фрэнк, конечно, был не особо рад озвученному плану, но ничего другого не оставалось.

Когда солдат вернулся на пост, Фрэнк с Освальдом продолжали устранять неполадки в автоматике устройств заграждения. Они специально тянули время — если закончить работу на первом этапе слишком рано, то затем сюда приедут бронетранспортёры с новыми гидрантами, и число охранников увеличится. О побеге тогда можно будет забыть.

Освальд вдруг упал от недомогания в обморок. Типичный случай на тюремных работах.

Солдат тут же подошёл к заключённому и приказал встать. Освальд начал медленно подниматься, испытывая трудности с ориентацией в пространстве и координацией движений. Чтобы ускорить процесс, охранник начал бить зэка прикладом.

В этот момент со спины к солдату медленно приближался Фрэнк, удерживая в руках большой камень. Необходимо нанести один сильный и точный удар — если не убить, то хотя бы вывести охранника из строя на какое-то время. Шаг, ещё один шаг… Солдат продолжал бить Освальда. Фрэнк занёс над головой камень — и обрушил его на охранника, попав в область затылка. Раздался треск, как при коротком замыкании, и шипение, будто кто-то сопит в микрофон; солдат повалился на землю.

Освальд вскочил на ноги так прытко, как если бы его только что не избивали.

— Скорей, скорей! — затараторил Освальд и побежал в сторону равнин.

Фрэнк бросил камень и рванул вослед.

Кровь словно бы вскипела, и тело наполнило давно забытое, пылкое ощущение жизни. Как в детстве, когда просто хочется вопить, бегать, радоваться. Резкий приток адреналина раскрыл в беглецах неизвестные до сей поры источники силы; слабые от неустанной работы и плохой пищи, заключённые не бежали, а будто парили над землёй. Фрэнк не чувствовал ног — ему казалось, что нечто буквально несёт его сквозь пространство, отдаляя от периметра тюрьмы.

Что ж… у них получилось.

Если по ним не начнут стрелять.

Если не бросятся в погоню.

Начальство «Нова Проспект» отчётливо представляло себе психологию человека, долгое время находившегося взаперти; такого человека свобода начинает пугать, хоть и дразнит, подтачивает сердце. Тюрьму заключённый воспринимает как дом, и какими бы ужасными ни были условия, даже полное унижение собственного достоинства человек примет как должное, если ему пообещают некий гарант безопасности в виде тюремной камеры. Уют — понятие относительное. Тюрьма символизирует собой некое постоянство, которое не смогут поколебать ни хаотическая свобода, ни случайность.

Но зачем же нужна свобода, если от неё одни неприятности, если она нарушает гармонию?

И есть ли по-настоящему свободный человек? Тот, кто не побоится признаться в этом?

Послышались выкрики команд, которые терялись в шуме ветра. Сработала сирена. Она будто бы стремилась нагнать нарушителей, сковать своим пронзительным воем. Но Фрэнк с Освальдом продолжали нестись по каменистому грунту, не обращая внимания на действия охраны.

— Не останавливайся! — кричал Освальд.

Крик от недостатка воздуха получился почти беззвучным, и Фрэнк уловил только обрывки выражения, но и без него он понимал, что сбавлять темп нельзя, что нужно бежать, пока не иссякнут последние силы, пока в теле горит огонь.

Они спустились по склону в низину, взобрались и побежали дальше.

Ни сирены, ни охранников больше не было слышно. Беглецы не решались обернуться, остановиться хоть на мгновение, проверить, нет ли погони. Они были полностью сконцентрированы на самом движении. Никаких сомнений, никакого страха. Ни одной мысли, что может ждать их в пустоши. Ведь Фрэнк с Освальдом не единственные, кто сбегал из «Нова Проспект», но судьба тех, кому удавалось пересечь периметр, была одна: бывшие узники попросту умирали от истощения в пустошах. Бесплодные земли не проявляли жалости к и без того измождённым людям.

44
{"b":"734607","o":1}