Падали сраженные орлы, бились крыльями о землю, пытаясь взлететь.

Газели, пронзенные насквозь, замирали в прыжке и падали набок.

Волки с оскаленными пастями лежали на земле, и глаза их остановились на заходящем солнце.

Войско Нимрода окружало их.

Нимрод никогда не промахивался.

И сейчас бил наверняка.

Да, шло убийство…

Казалось, сама земля сочится кровью.

Ручьями она стекала в воду.

Озеро на глазах становилось красным.

Первым прорвался тигр.

Он смял воинов Нимрода и огромными прыжками стал уходить в горы.

Стрела торчала у него в боку, колыхаясь при каждом прыжке.

В устроенную им брешь рванулись газели, горные козлы…

Лев, облепленный стрелами, из последних сил крушил слуг Нимрода.

За ним уходили те, кто еще мог двигаться.

Но только немногие прорвались.

Сотни и сотни птиц полегли на земле и при взлете.

Нимроду нравилось, как они падают.

Как замирают, пронзеные стрелой, и валятся на землю.

Нимрод добивал самолично того, кто еще шевелился.

…В какой-то миг смолкли стоны и крики.

И наступила такая тишина, которой не знали эти горы.

Просто некому было ни крикнуть, ни застонать, ни вздохнуть.

Нимрод победно оглядел долину смерти.

Да, что и говорить, он был лучшим стрелком на свете.

Теперь никто не мог сомневаться в этом.

Он был царем и богом.

И хотел, чтобы все это знали, все!

Нимрод поцеловал дужку лука.

Повернул коня и медленно поехал мимо застывших воинов.

Ему было уже не интересно здесь.

Жрец Биш проводил его подобострастным взглядом.

И дал команду войску.

Воины спустились с коней и разбрелись среди убитых животных.

Им надо было выбрать самых крупных и сделать из них чучела для дворца.

Шкуры пустить на подстилки, а черепа с отверстиями от стрел разместить в покоях Нимрода, чтобы все видели и боялись.

Ну, а если вдруг попадется живая душа, надо добить ее.

Аврам дрожал в руках Сапира.

Но уже не сопротивлялся.

Вдруг из-за скалы показалась голова тигра.

Он оскалился и, прихрамывая, скользнул в расщелину.

Справа и слева по отвесным скалам проскакали газели.

Вскоре все стихло.

Сапир осторожно повел мальчика обратно.

Камень под его ногой скользнул, перекатился несколько раз и полетел вниз…

Этот звук мог услышать только горный сурок или сова.

Его и не услышал никто, кроме жреца Биша.

Ни одно животное не могло сравниться с ним по слуху и обонянию, по остроте глаза.

Он услышал и поднял голову.

Острый взгляд его сразу же нашел место, откуда исходил звук.

Буквально на мгновение он заметил тень.

Даже не тень, край тени. И тут же отметил, что это не животное.

Метнулся к скале… Как кошка, как горная рысь, почти не касаясь камней, Биш летел вверх…

И вот оно – плато.

Он выскочил на него и огляделся.

Никого.

Медленно ощупал взглядом камни… землю…

Увидел что-то.

В свете уходящего солнца углядел какую-то травинку и поднял ее. Она была поломана посередине.

Взгляд его уперся в расщелину.

Жрец приблизился к ней.

Громко втянул носом воздух…

Вдруг стремительно достал из-за спины лук, из колчана стрелу и, не целясь, пустил её в расщелину.

Видно было, как высекая искры, она ударилась об уступ, отскочила и исчезла в глубине.

Жрец, прищурившись, пристально смотрел в темноту.

Ждал.

По узкой расщелине бежали изо всех сил впереди Сапир и за ним Аврам.

Сапир крепко держал мальчика за руку.

Петляла тропинка.

Но следопыт знал каждый поворот.

Вдруг он остановился.

Прислушался…

И упал на землю, увлекая за собой Аврама.

Стрела, не снижая скорости, пронеслась над головами лежащих.

Сапир вздохнул, поднял Аврама на ноги и, полный тревожных мыслей, быстро увлек за собой.

…Когда они вырвались оттуда, был уже поздний вечер.

Впереди, в стволе дерева, торчала стрела.

Сапир приблизился и прочитал надпись, выжженную на древке стрелы: «Ты не уйдешь от меня».

– Ой, горе-горе, – прошептал Сапир.

Он смотрел на Аврама.

Тот молчал.

– Теперь ни на шаг от пещеры, – приказал Сапир. – Теперь, умоляю тебя, Аврам, слушайся меня во всем, – Сапир тяжело вздохнул. – Старого дурака…

Три дня Сапир сторожил вход в пещеру.

Как верный пес не смыкал глаз.

Он должен был убедиться, что они оторвались от преследования.

Об этой пещере не знал никто, Сапир был в этом уверен.

Но против них было чутье жреца Биша.

Поэтому все эти дни их еда была очень скудной.

Огонь не разжигали.

Все, что имело запах, замуровали в камнях.

За три дня никто не приблизился к пещере, не пересек долину.

Ни люди, ни звери.

И это успокоило Сапира.

На третий день Аврам, молчавший все это время, заговорил.

– Я хочу остаться здесь навсегда, – сказал он, подсаживаясь к старику.

Перед ними стояли молчаливые горы.

Между горами вдалеке лежала долина.

Она была видна на многие километры вперед.

– Я понимаю, почему ты не хочешь возвращаться, – ответил Сапир. – Ты увидел, на что способны люди.

– Я не знал, что они такие, – ответил Аврам. – Я не хочу никого видеть. Только тебя. Нам ведь хорошо вдвоем, Сапир?

– Хорошо-то, хорошо, – сказал тот. – И я всегда говорю себе: живи здесь, Сапир, зачем тебе спускаться в долину, там злые люди, там давно забыли, что такое добро, любовь… Но я всегда возвращаюсь.

– Почему?

– Ну, семья… Отец твой там… Забота у меня есть обо всех!

Он посмотрел на Аврама и вдруг развел руками:

– А если честно, то даже не знаю, почему… Мог бы все оставить и сказать всем – нет! Я остаюсь здесь.

– Ну, вот и скажем – нет!.. – попросил Аврам. – Скажем, что мы никуда не уйдем отсюда.

Он придвинулся к Сапиру. Он обнял его.

– Ты научишь меня готовить еду. Будем собирать ягоды, грибы, корни…

И вдруг спросил тихо:

– Ведь можно так прожить, правда?

Сапир кивнул:

– Конечно, можно.

– Ну вот! – оживился Аврам. – Я буду наблюдать за природой, я хочу все описать, все, что происходит. Каждую травинку, каждого жучка. Как он выглядит, как живет, всех-всех. И все растения… И как звезды мигают, и им отвечает наша долина… И как хамелеон меняет окраску.

Аврам прищурился и указал на камень:

– Вот и сейчас его не видно, а он здесь.

Камень вдруг зашевелился и, переваливаясь, побежал прочь.

Аврам улыбнулся.

– Я напишу об утре и вечере, солнце и луне… О том, как все-все живет вместе. И как мы все связаны…

Аврам смотрел на горы. По ним уже ползли вечерние тени.

– Даже тигр не загрызет олененка, если сыт, – произнес Аврам. – Ни маленьких, ни больших не тронет лев, чтобы только показать свою силу. В небе беззвучно парила орлица.

Какое счастье, что она вырвалась из побоища.

– Почему же человек такой, Сапир?

Сапир услышал, как дрогнул голос мальчика.

– Почему он убивает?

В голосе Аврама слышались слезы:

– Почему человек убивает просто так?! Чтобы показать, какой он сильный, да?!

Аврам повернулся к Сапиру, посмотрел ему в глаза и сказал:

– В нем есть такое, чего нет в самом злом звере…

Сапир вздохнул, развел руками и вдруг услышал:

– Сапир?

– Да, мой любимый господин.

– Здесь, в горах, живет человек.

Взгляд Сапира мгновенно изменился.

– Откуда ты знаешь? – растерялся он.

– Я видел поломанную ветку недалеко от нашей пещеры.

– Это был зверь… Они сейчас бродят ночами…

– Нет, это был человек, я знаю.

Аврам в упор смотрел на Сапира.

– Здесь живет кто-то, кроме нас? – тихо спросил он.

– Не знаю! – резко ответил Сапир.

– Кто?!

– Я сказал тебе, не знаю!

– Кто он, Сапир, я тебя очень прошу, скажи мне, – Аврам всем телом потянулся к нему.