– Что ты имеешь в виду?– переспросил Индабигаш. Он тоже попивал пиво и с удовольствием рассматривал безупречную фигурку своей пассии.

– Рано или поздно, но ассирийцы захотят и тебя сместить, как и Таммариту, чтобы ты не делал и как бы для них не старался быть хорошим,– ответила ему куртизанка.

– Даже если я буду к ним всегда доброжелателен и во всём их буду слушаться?

– Разумеется.

– Ну-у, я и не знаю, что по этому поводу тогда сказать…

– А ничего не надо говорить! Ты и сам понимаешь, что я права! И потом, имей в виду, что даже если ты будешь с ними уж совсем близок, то тебя раньше ассирийцев свергнут свои же подданные. Ты ведь знаешь, какие среди эламитов преобладают настроения. Это видно невооружённым взглядом. Просто надо выйти на улицу и послушать людей. Любого останови и спроси. И тебе всё расскажут.

– Ну, да. Ты права.

– Вот, вот! Тебе надо быть похитрее, чем был Таммариту.

– Что ты под этим, Хилина, подразумеваешь?

– Что? Ну так слушай! – Хилина накинула на себя наконец-то тунику, поправила волосы и продолжила. – Постоянно заверяй Ашшурбанапала в своей преданности к нему, посылай ему почаще подарки, причём дорогие, изъявляй и другие знаки внимания, но здесь, в Эламе, показывай всем, что ты не ассирийский холуй, что ты самостоятельный правитель, а и-иначе…

– Что?..

– Ну, осознай же, если эламиты заподозрят, что ты явный слабак и увидят твоё открытое пресмыкательство перед Великим царём, а ещё вспомнят при этом и твоё происхождение… То этого они тебе ни за что не простят. И наступит за это скорая расплата.

Индабигашу сообщили, что к Сузам приближается визирь Шамаша, которому каким-то чудом удалось сбежать из осаждённого ассирийцами Вавилона.

Индабигаш отпустил слугу, который сообщил ему эту сногсшибательную новость, и вопросительно посмотрел на Хилину:

– Вот ещё кого нелёгкая к нам принесла! Что мне с этим беглецом делать?

Хилина ещё попросила принести пива.

Индабигаш распорядился.

Куртизанка осушила кубок крупными глотками и, вытерев губы ладонью, отставила его.

– Набу-ката-цабат, – продолжила наставлять Индабигаша куртизанка, – я убеждена, что попросит у тебя убежище… А то для чего бы он сюда сбежал?

– И что мне ему ответить? – спросил её озадаченный царь Элама.

– С тестем Шамаша ничего не следует делать.

– Это как?! Я тебя не понял, Хилина, – хмыкнул Индабигаш. – А что ты-то предлагаешь?

Хилина тут же пояснила новоиспечённому мужу:

– Конечно, о том, что у тебя объявился один из главных бунтовщиков, близкий родственник Шамаша, его тесть, ассирийцы уже скоро узнают, и Ашшурбанапал потребует, чтобы ты его им выдал…

– И что? Неужели я посмею его не выдать?

– Зачем? Не выдавай! Поступи иначе. Ты его отправь подальше от Суз, ну а Великому царю напиши, что не знаешь, где сейчас скрывается Набу-ката-цабат… Что он в тайне от тебя покинул Элам. То есть ты напрямую не откажешь Ашшурбанапалу, и многие эламиты будут приветствовать тебя, за то, что ты не прогнулся перед ассирийцами и не выдал им этого знатного вавилонянина-бунтовщика!

– А ведь это действительно хорошее решение, – согласился с Хилиной эламский царь.

– Потяни время, как только получишь от Ашшурбанапала требование. И не мешкая, отправь беглеца куда подальше, – заключила Хилина. – Вот тебе мой совет!

– И куда мне его отправить? – уточнился новоявленный правитель Элама.

– Лучше всего отправь в Аншан!

– К персам?

– Ну, конечно!

Хилина была очень изворотлива и умна, и Индабигаш всё больше к ней прислушивался.

***

На следующий день новый царь Элама принял у себя беглеца.

И только тут Набу-ката-цабат узнал, что, оказывается, ассирийцы ещё не взяли цитадель Вавилона, и Шамаш и его семья пока что живы и находятся в здравии.

Узнав это, визирь, не сдержавшись, расплакался. Нервы у него совсем сдали.

– Прости, государь, – произнёс Набу-ката-цабат, вытерев платком выступившие у него слёзы, – я столько за последнее время пережил. Столько всего случилось…

– Я тебя понимаю, – кивнул сочувственно Индабигаш. – Ты больше двух лет пробыл в осаждённом Вавилоне.

Хилина сидела по правую руку от мужа. Она тоже с любопытством и некоторым сочувствием посматривала на тестя вавилонского царя. Она его немного знала, и они прежде несколько раз пересекались при Ниневийском дворе, но сейчас, взволнованный, он её так и не смог узнать.

Индабигаш велел принести вина и жареного мяса, и предложил беглецу с дороги подкрепиться, прежде чем они начнут разговор. Однако беглец отказался от угощения. Ему было не до него.

– Государь, – обратился тесть Шамаша к Индабигашу, – всё теперь в твоей воле… Когда ассирийцы узнают, что я здесь, они захотят, чтобы ты им выдал меня… Но я хочу попросить всё-таки, чтобы ты предоставил мне убежище. Не выдавай меня Ашшурбанапалу! Я очень надеюсь на твою милость. Если выдашь- меня казнят.

– Ты можешь не бояться за свою жизнь, – ответила за Индабигаша Хилина. – Убежище тебе предоставят.

– Я не ослышался? Это так? – визирь посмотрел на царя Элама.

Индабигаш подтвердил слова Хилины.

И только после этого Набу-ката-цабат расслабился и принялся утолять голод и жажду.

***

Хилина была по-своему благодарна Индабигашу, потому что он выполнил всё, что ей пообещал. Несмотря на то, что она ему призналась в том, что не сможет родить ребёнка, он взял её в жёны, забыв про её прошлое. А у неё было оно очень и очень даже нехорошее. И об этом все знали. Её многие заслуженно считали одной из самых отпетых развратниц, познавших бесчисленное количество мужчин!

А ещё он её сделал и своим главным советчиком.

Разумеется, за всё это она ему была очень признательна, но любила то она по-прежнему не его. Она по-прежнему сохла по Красавчику, по князю Набуэлю. И она часто думала о нём.

Трезвомыслящая Хилина понимала, что Набуэль не сможет за собой удержать Дильмун, слишком уж мало у него было сил. И если даже он поначалу сумеет отбиться от Бел-ибни, то Ашшурбанапал всё равно не допустит, чтобы этот пусть и очень отдалённый от Ниневии остров оставался бы в руках бунтовщиков. Так что после некоторых раздумий она захотела убедить князя, чтобы он перебрался с этого острова в Элам. Но вначале следовало заручиться согласием на это у Индабигаша.

И куртизанка завела с мужем на эту тему разговор. Однако начала она его не напрямую, а из далека:

– Что слышно о визире? – спросила Хилина мужа.

– Он ни на что не жалуется. У него всё вроде бы складывается хорошо. Теперь у него хотя и временная, но своя небольшая усадьба где-то в пяти фарсахах от Аншана. Его приютили наши союзники, тамошние персы. И он доволен, как они к нему относятся. Он даже сдружился с их нынешним князем Киром, и они вместе нередко охотятся и пируют. Но одно печалит визиря… То, что с ним рядом нет его семьи. И он переживает за дочь, внуков, ну и, отчасти, за зятя. Однако Набу-ката-цабат понимает, что в нынешнем положении ничем им не может помочь и только молится теперь за них.

– Ашшурбанапал ведь требовал его выдачи?

– Уже это было. И по началу я отвечал, что не знаю, где визирь находится… А когда ассирийцам стало известно про его местонахождение, мы сослались на то, что персы нам перестали подчинятся…

– Во-от, а я тебе это и советовала.

– Да, дорогая. Ты у меня молодец! Как ты говорила мне, так всё и получилось! И овцы целы, и волки сыты. Мы не выдали ассирийцам беглеца, но у Ашшурбанапала по этому поводу к нам кажется и нет претензий. Ну а персы… Они на требования Великого царя так и не ответили. Они полагают, что находятся в безопасности, так как слишком далеко располагаются от империи.

Хилина поняла, что пора было заводить разговор и о халдейском князе, и она, посмотрев искоса на Индабигаша, произнесла:

– А знаешь, что… Нам не помешало бы и ещё кое-кому помочь. И это тебе тоже обязательно в будущем зачтётся.