– Но моей коннице не развернуться внутри города!

– А у тебя будет другая задача, – ответил скифу карлик. – Вслед за тобой войдёт тяжёлая пехота. И вот она то и будет занимать территорию Нового города, а ты… Ну а тебе, и твоим соплеменникам, Саурмаг, необходимо будет как можно быстрее преодолеть расстояние от Хаббанских ворот и доскакать до Внутренних стен и до ворот Сина, и, застав врасплох охрану этих ворот, ворваться вовнутрь Старого города. И там ты уже должен будешь закрепиться. Расстояние достаточно большое, я согласен, но я очень надеюсь на то, что ты сможешь его преодолеть за кратчайшее время и не дашь людям Шамаша опомниться. От тебя и от твоих скифов зависит очень многое!

– Я всё понял, командующий! – Замысел карлика стал предельно ясен.

Мардук-апла-иддин решил действовать на опережение. Он хотел застать защитников Вавилона врасплох.

***

– Сотник, тут тебя кто-то спрашивает, – обратился к Сабууму стражник.

Сотник нехотя приподнялся с лежака, перепоясался ремнём, обулся в сандалии, которые, как у всех военных, перевязывались под коленями, и, размашисто почесав бороду, вышел из своей каморки, располагавшейся на самом верху Хаббанских ворот.

Затем он спустился по крутой узкой лестнице и вышел на воздух.

– Кто меня тут искал? – оглядел Сабуум нескольких человек, среди которых было два незнакомца, а остальные являлись стражниками, подчинявшимися ему. Все они толпились перед воротами.

– Ты – Сабуум? – посмотрел пытливо на сотника один из незнакомцев.

– Ну, я, – мотнул своей нечесаной и заросшей головой сотник.

– Тогда я к тебе!

– А кто ты такой? – криво усмехнулся сотник.

– Я Харбе-аххе!

– Это мне ничего не говорит.

– Я твоей жены дальний родственник. Насилу тебя нашёл! – и новоявленный родственник полез к сотнику обниматься.

– Постой! – остановил его Сабуум. – Какой такой родственник?! Я тебя что-то не припомню… Да и вообще, я первый раз тебя вижу. Что ты тут мне лепишь…

– Я троюродный племянник твоей жены! Мы жили под Борсиппой, но когда пришли ассирийцы, то решили укрыться в Вавилоне. И только на днях мы узнали, что ты стал шишкой! Вот сестра и послала меня, чтобы я тебя отыскал. И слава Мардуку, я тебя нашёл!

– Что ты от меня хочешь?

– Ну, не здесь же говорить! – с лица Харбе-аххе сошла улыбка.

Сабуум дал знать новоявленному родственнику жены, чтобы он зашёл с ним в башню, и они стали подниматься наверх, в каморку сотника.

Когда они поднялись и остались наедине, выражение лица у незнакомца тут же изменилось. Он совсем перестал улыбаться и стал более чем серьёзен.

– Слушай меня, Сабуум, – произнёс незнакомец. – Я – на самом деле не родня тебе, я – человек Главного глашатая и слуга Великого царя Ашшурбанапала. Я начальствую над всеми, кто находится в Вавилоне и по-прежнему верен империи!

После этих слов незнакомец показал сотнику медную бляшку, на которой был изображён герб тайной ассирийской службы:

– Ну, что, убедился? – усмехнулся незнакомец.

Глаза у сотника округлились:

– Так, значит, это ты командуешь нами всеми?!

Незнакомец кивнул головой:

– Я! Но меня по-прежнему называй Хабре-аххе, и я по-прежнему буду считаться твоим родственником. Ты же и твои люди уже получили серебро?

– Получили.

– Теперь пора исполнить то, что вы должны сделать за полученное серебро.

– Ко-огда? – дрогнувшим голосом пролепетал сотник.

– Сегодня…

– Сегодня?

– Именно сегодня! Сделаете это в полночь. Во время третьей стражи.

После некоторого молчания, Хабре-аххе продолжил:

– Сколько под твоим началом людей?

– Тридцать.

– И скольким ты можешь доверять?

– Пятерым. Я их посвятил в наши дела.

– Сделаешь так, чтобы в полночь эти пятеро и заступили на охрану ворот. Ну и в назначенный час их открыли. Пусть каждый из твоих людей повяжет голову белой ленточкой. И тоже самое пусть сделают их родственники. Тогда их не тронут. Всё понял?

Сотник кивнул головой.

Больше ничего не сказав, Хабре-аххе покинул башню.

***

Ночь стояла безлунная, по-особенному тёмная. Месяц надёжно закрыли тучи.

Сабууму не спалось. Он очень нервничал. И он понимал, что уже через несколько часов произойдёт непоправимое.

Великий город, который неслучайно тогда называли столицей Мира, блистательный Вавилон, державшийся уже больше двух лет, может пасть. А за этим страшно подумать, что последует…

Будут многотысячные жертвы.

Ассирийцы мало кого пощадят. Это уже было ясно после того, как пали те города, которые осмелились выступить на стороне Шамаша.

Захватив эти города, воины Ашшурбанапала в них не просто бесчинствовали, а грабили и истребляли тысячи людей, и устраивали зверства и самые жуткие расправы.

Сабуум вышел наверх башни и устремил свой взгляд на ассирийский лагерь. Он вроде бы был погружён в покой, там не слышно и не видно было никакого движения, но сотник понимал, что всё это было обманчиво. Ассирийцы не спали, а бодрствовали, и готовились совершить бросок и скрытно, не зажигая огней, подбирались к воротам, которые им должны были уже через час открыть.

Пора было спускаться.

Сабуум тяжело вздохнул, поправил на своей патлатой голове белую ленточку и стал сходить по ступеням вниз.

– Ну что? – обратился к нему один из его приближённых, стражник по имени Адариту. – Назначенное время приближается?

Сотник заколебался. Конечно, если он не выполнит поручение Хабре-аххе, то с ним жестоко расправятся, его убьют, и вырежут всю его семью, а с другой стороны он будет повинен в массовом убийстве вавилонян. А кого из них не убьют, того продадут в рабство. Свершится что-то чудовищное.

Сабуум уже не знал, что ему делать.

И тут в ворота с внешней стороны постучали. Был подан условленный знак.

Адариту вопросительно посмотрел на сотника:

– Начальник, уже пора открывать… Помоги мне. – И Адариту повернулся к сотнику спиной и потянулся к засову. Это было громоздкое сооружение и с ним одному человеку нельзя было справиться.

Адариту пыхтел и никак не мог его отодвинуть, а Сабуум всё медлил.

– Начальник, – повернулся к сотнику подчинённый, – ну что ты стоишь? Помогай! Чего ты замешкался?! У меня не получается…

– Сейчас!

Сабуум приблизился к Адариту и вонзил ему в спину кинжал.

Сотник передумал открывать ворота. Он решил пожертвовать собой и всей своей семьёй, но не допустить падение родного города, в котором он прожил всю жизнь.

Пронзённый кинжалом сотника, Адариту захрипел и осел.

Сабуум оттащил от ворот стражника и не успел обернуться, как его уже пронзили со спины два меча.

Сотник не знал, что Хабре-аххе, так называемый его родственничек, подослал к нему нескольких своих людей, и они следили за Сабуумом. И когда они увидели, что сотник заколебался, то тут же его устранили.

Эти люди, оттащив два трупа, открыли ворота. И тут же в распахнутые Хаббанские ворота ворвались скифы.

***

Скифов было полторы тысячи. Они уже знали, что им делать.

От Хаббанских ворот до Внутренней стены и ворот Сина (эти ворота были названы в честь бога Луны) расстояние было в четверть фарсаха или примерно в три с половиной километра, да ещё необходимо было передвигаться по городским улицам, и поэтому для скифов задача была поставлена не из лёгких. Ещё больше её осложняло то, что передвигаться следовало ночью, когда ничего не было видно, а факелы им категорически запретили зажигать.

Саурмаг объяснил соплеменникам, что им следует как можно быстрее достичь ворот Сина и застать охрану этих ворот врасплох. И если эти ворота на ночь не будут закрыты, то их необходимо будет с ходу захватить и удерживать до подхода основных ассирийских сил.

За скифскими конниками должны были следовать полки ассирийской тяжёлой пехоты. С учётом того, что тяжёлые пехотинцы будут по пути сражаться с защитниками города, им до ворот Сина придётся добираться не меньше пяти-шести часов. И это ещё при лучшем раскладе. Так что скифам всё это время, если они сумеют закрепиться у ворот Сина, придётся отбиваться от вавилонян.