— Нет, я это понял сам, — без тени гордости ответил эйт. — Это легко заметить. Ну что, ты чувствуешь себя лучше? Больше не думаешь, что я пытаюсь одарить тебя комплиментами?

Я не понимала, почему он сидит рядом со мной, а не тусуется в кругу самых крутых и важных эйтов всех миров. Это Хэл и Кайл должны были быть сейчас на его месте. На худой конец, я должна была остаться одна.

— Немного, — в его тоне отозвалась я и резко откинулась на спинку диванчика, почти придавив ему крыло. — А ты еще не заскучал в моей невеселой копании?

— Твоя компания куда лучше моего братца и кузины, которые сейчас здесь.

— У тебя есть кузина…

Это был не вопрос, а скорее мои мысли вслух. Я покосилась в его сторону, но Игиг разглядывал гостей и не заметил мой взгляд. Ладно, чего еще я о нем не знаю? Я решила пойти напрямик.

— Твоя кузина выглядит как ты и Калану?

— Да. Но в ней меньше от человека, а перья красного цвета.

— Почему?

— Красного цвета?

— Да нет же! Почему в ней меньше от человека? Как это может быть?

— Со стороны ее семьи было больше эйталитов чем людей.

— Получается, что почти все эйты так или иначе имеют в себе кровь людей?

Мне наконец удалось полностью завладеть его вниманием. Игиг повернулся ко мне и немного нахмурился. Это сразу напомнило мне об его первом впечатлении: строгий, равнодушный и уставший от всего и всех бука.

— Вы что, совсем ничего не учите по истории? — загудел он. — Раньше люди и эйталиты жили вместе, и браки между ними были официально разрешены. Продолжался этот праздник несколько добрых тысячелетий. Но потом появился Гасфар, и эйталиты отделились от людей. Но это было больше ста лет назад, если ты знаешь. И неужели думаешь, что после такого остались чистокровные люди или эйталиты? Это невозможно.

В мире людей эйталитам стараются уделять как можно меньше времени — их и так было слишком много в нашей жизни. Мы ничего этого не изучали. Профы по истории лишь упоминали, что всего сто тринадцать лет назад в мирах воцарился порядок, а до этого эйталиты и люди существовали в полном хаосе, вечно устраивая войны и козни против друг друга.

В словах Игига была логика, и я видела подтверждение ей. Вокруг себя, каждый день. Но почему тогда некоторых людей называют дефектными, некоторых бесполезными, если, по сути, мы все оказываемся дефектными? И эйты в том числе.

Я задала этот вопрос Игигу, и он не сразу смог ответить на него. Я думала, что он просто не знает, но оказывается, он старательно подбирал правильные слова.

— Это несправедливое деление на «чистых» и «дефектных» придумали те люди и эйталиты, которым это выгодно. Проще поставить клеймо «побочный и неправильный», чем постараться разобраться и подстроиться под особенности. Так всегда было и всегда будет. Одни пытаются выделить особую группу «элиты», а всех остальных запишут в недостойных или что-то в этом роде. Но я не думаю, что со временем нам всем удастся полностью очиститься от примесей. Так, во мне есть что-то от человека, а в тебе — от эйталита, и мы не можем быть полностью чужды друг другу.

— Но в чем моя «эйталитость»? — тихо спросила я, и невольно потерла руки по всей длине, через перчатки. — В… в татушках?

— Конечно нет. Здесь другое… я объясню тебе позже.

Я поежилась, больше не смотря на него. С одной стороны мне страсть как хотелось узнать, в чем провинились мои татуировки. Возможно, всплывут тайны из прошлого или откроется новая дорога в будущее. Я была обязана это знать.

А с другой, той самой неприятной стороны, мне не хотелось узнавать ничего важного, ничего, что разрубит мою жизнь напополам: на «до» и «после». Я хотела домой, и больше никогда и носа не показывать из колледжа. Это ради Хэла было все затеяно, он должен разобраться, кто он такой есть. А я-то тут причем вообще?

— Ты можешь рассказать мне об этом сейчас? — набралась смелости попросить я. — А после этого отправить домой? Мне правда здесь нечего делать.

Крыло Игига слегка приобняло меня за плечи, как будто он решил, что я вот-вот подскочу и уйду.

— Сейчас не могу. Совет еще не держал слово перед гостями. И я не в силах отправить тебя обратно, даже если бы хотел. Мы еще не получили ответы от ваших опекунов. На данный момент ответственность за вас троих лежит полностью на совете. Понимаешь?

Я чувствовала себя как в клетке. Если даже всесильный совет эйталитов не мог вернуть меня в колледж, то какая сила в мире способна сделать это? Я слабо кивнула в ответ.

— Тогда договорились? Тебя проводить к твоим друзьям?

Я неожиданно вспомнила, что случилось менее часа назад, и поморщилась. Теперь это выглядело так незначительно и мелко по сравнению с тайной, которую я узнаю уже этой ночью, по сравнению с идеей об общности всех людей и эйталитов. Хэл еще такой глупый подросток, он не любит думать о подобных серьезных вещах, хотя уже давно пора.

— Не сейчас.

Снова послышалась странная музыка, проникающая через кожу в кровь и нервы, ощутимая точно физическое прикосновение. У меня по спине поползли мурашки, и я крепче обхватила себя руками, стараясь не дрожать. Все остальные звуки, голоса отступили на задний план, почти исчезая, растворяясь в воздухе и пропадая навсегда. Я как будто оглохла.

Притом остальные гости не придали музыке никакого внимания. Правда, некоторые из них начали неуклюже двигаться, раскачиваясь и топчась на одном месте, а то и беря за руку другого гостя и начиная качаться вместе с ними в такт. Увидеть в этом танец можно было только при наличии большой фантазии, которой у меня не было, поэтому выражение моего лица выражало немалый скепсис. И это не могло остаться без внимания моего спутника. Игиг наблюдал за мной, немного прикрыв глаза.

— Ты же не понимаешь, что они делают?

Мне захотелось и ему врезать. Он совершенно точно знает, что я многого здесь не понимаю, так зачем постоянно указывать на это и издеваться?

— Танцуют? — хмуро спросила я.

— Не совсем. Это куда серьезней. Они сейчас друг с другом, вместе.

— Это и так ясно, кугалунг, — прошептала я.

Игиг тряхнул головой, приподняв перья.

— Ты не поняла меня. Они сейчас вместе, в прямом смысле. Вникают друг в друга. С помощью музыки каату-н. Сердца начинают стучать в унисон, дыхание совпадает, и на время они становятся как будто одним целым. У многих в это время появляются одни и те же мысли. Тебе такое не знакомо, вы так не делаете?

Я молчала, теперь внимательнее наблюдая за «танцующими». Со стороны они выглядели неуклюжими, едва знакомыми между собой, покачивающиеся в унисон. А на самом деле? Какого это, ощущать другого человека как часть себя самого? Какого делить себя с кем-то еще? Интересно, а у людей может получиться такое? Или это доступно тем, кто больше эйт?

— И зачем они это делают? — тихо спросила я, продолжая наблюдать за гостями. — Разве это не для самых близких лю… эйтов? Зачем мне становиться близкой с незнакомцем?

— Затем, чтобы узнать его. Это обычное явление здесь, только нужна музыка каату-н, божественная, без нее ничего не получится. Не хочешь попробовать?

Я поспешно отодвинулась от Игига подальше.

— С тобой что ли? Нет-нет, спасибо, как-нибудь обойдусь.

Игиг фыркнул, с усмешкой смотря на меня.

— Вообще-то я имел в виду твоих друзей. Это помогло бы тебе помириться с ними.

Слишком плохо он меня знает — за час я еще не успела простить нанесенной мне обиды и самой же возвращаться к Хэлу. С помощью музыки или нет, но я сейчас никуда и ни к кому не собиралась идти.

Я старалась подобрать правильные слова, чтобы объяснить это, но в то же время, чтобы не выглядеть типичной обиженной девушкой, которая упряма как коза и считает, что все парни мира перед ней провинились. Но тут послышался голос Гугалана, и вся необходимость в этих объяснениях отпала сама собой.

Эйт из совета уже стоял на небольшой сцене в конце зала, а гости торопливо собирались вокруг него. Мы с Игигом тоже поднялись со своего места, но лишь из-за того, что все вокруг торопились туда, а не потому, что нам страсть как захотелось послушать Гугалана. Я заметила, как мой спутник снова стал серьезен и мрачен. Как всегда становился, стоило где-то неподалеку замаячить остальным эйтам из совета.