— Еще бы, — коротко отозвалась она, не отрывая от нас взгляда. — Странные у вас имена, конечно, ну да ладно. Фурия Пурпурион. Я должна сказать «приятно познакомиться» после этого?

— Не обязательно, — хохотнул Калану.

Фурия на секунду улыбнулась, прищурив глаза, и ее лицо тут же приняло прежнее, равнодушное выражение. Кайл задумчиво одернул манжеты и повернулся к Калану.

— Твое второе имя тоже Пурпурион, потому что вы одна семья?

Фурия удивленно округлила глаза, но ничего не сказала. Калану нахмурился.

— Э… что? Нет, мы с Игигом из семейства Медуллин. А вы что, ребята, никогда не слышали о фамилиях?

Слово было знакомое, но все же я его не знал. Кайл тоже покачал головой, с любопытством смотря на Калану.

— Ну и ну, — фыркнула Фурия, принимая у официанта второй бокал. — Вы любопытнее, чем я думала. Как же вы определяете, из какой семьи человек?

Мы с Кайлом переглянулись. Мы не совсем понимали их, а они нас, и обе стороны это напрягало и одновременно с этим интересовало.

— По номерам.

— По номерам.

Теперь уже переглянулись кузены. Калану закусил нижнюю губу, которую и так почти не было видно, Фурия отпила из своего бокала.

— Понятно все с вами.

Я почувствовал себя немного ущербным после ее ответа. Что плохого в номерах? Чего в них такого странного или непонятного? Эта четкая система работает тысячелетиями, и никто от нее еще не умер, не сошел с ума. В колледже у меня один номер, в школе был другой, при переписи населения мне дали третий. Все просто и четко, и мы хотя бы не светимся своими именами на весь мир.

Кстати, не боятся ли эйты открывать свои имена или это всего лишь прозвища?

— Ну и как вам здесь, парни? — Фурия сделала медленный глоток, смотря на меня и Кайла сквозь стекло бокала. — Поди, считаете нас сборищем уродов?

Она буквально прочитала мои мысли, но признавать это я, конечно же, не собирался.

— Что ты, красотка! Здесь супер! К тому же и у нас в мире попадаются нестандартные люди. Правда, дружище? — я ущипнул Кайла за щеку, немного оттянув его губы, чтобы было видно острые зубы. Он, правда, раздраженно отмахнулся от меня и потупил взгляд.

— Да, как бы наши миры не ратовали за чистоту, этого никогда не случится, — весело подхватила Фурия, теперь рассматривая Кайла. — Вы же знакомы с господином Ареем? У него замечательный пример чистой внешности человека и совершенной силы эйталита.

— Фурия! — коротко шикнул на нее Калану, здоровым глазом быстро смотря по сторонам.

— Идеальное сочетание, верно, волшебный мальчик? — продолжала она, не обратив на него внимания и вовсю пялясь на меня. — Особенно чтобы жить в твоем мире. Я права?

Я не совсем понимал, к чему она клонит, а разнервничавшийся Калану сбил меня с толку. Но Фурии и не требовался мой ответ.

— Я отойду в курилку, — заявила она, сплавив свой пустой бокал мимо проходящему официанту. — Это… круто было познакомиться с вами. Серьезно. Вы такие странные, и это классно. Не то сегодняшний вечер был бы просто потрачен зря. — На прощание она махнула крылом Калану. — А ты меня не видел. Не хочу встречаться с Игигом.

Она развернулась и степенно пошла прочь, и я слышал, как ее длинные когти скребли по полу.

— Куда она пошла? — нахмурил лоб Кайл.

— Выкурить, — ответил Калану, провожая ее взглядом. — Оказываясь в приличном обществе, Фурия берет от него все, что только можно, напиваясь и таская сигары.

— Но она любит читать?

— У всех свои недостатки. Когда-то она была так называемым книжным инквизитором — выискивала запрещенные книги и уничтожала их. Тогда и полюбила чтение. Вообще Фурия очень милая, — серьезно добавил он, посмотрев в ту сторону, в которую ушла его кузина. — Может найти что угодно и кого угодно. Настоящее сокровище.

Мы шли мимо гостей и официантов, и я, честно говоря, был бы не против поймать одного из них чтобы тоже попробовать этот странный белый напиток. Притом у Калану, кажется, больше не было четкого направления, и он слонялся по залу как скучающий подросток. Я только собирался было спросить у него, что имела в виду Фурия, но меня опередил Кайл:

— Почему вы не любите Игига?

Калану резко обернулся к нам, едва не сбив плечом какого-то эйта. Его лицо застыло на пару секунд, но затем он смог расслабиться и подошел к нам поближе.

— Да как его вообще можно любить? — со смешком ответил он, и его взгляд был холоден, как лед. — Вы вообще знаете, о ком мы ведем речь?

— Игиг, — четко произнес Кайл, смело смотря на него. — Вы с Фурией завидуете тому, что он занимает место в совете?

Он постарался произнести это не очень громко, но это же был Кайл — с его огромным ртом все казалось чересчур громким. Калану нахмурился, взял нас под руки и быстрым шагом повел куда-то к стене. Его жесткие перья кололись, а под ними ощущались крепкие мышцы, и вообще я едва успевал перебирать ногами.

У стены стоял небольшой, но чересчур изящный розовый диванчик, украшенный подушками, и фигурными изгибами на спинке и подлокотниках, и золотой вышивкой на обивке. Тут сидела полненькая дамочка в очках, пьющая голубой коктейль через трубочку. Калану бесцеремонно толкнул нас на этот игрушечный, женский диванчик, а затем склонился над дамой.

— Добрый вечер, мадам, не можете ли оставить нас наедине? — прямолинейно попросил он.

Мне отчаянно захотелось, чтобы дамочка отказалась, и этот неприятный тип не смог бы сказать нам то, что он собирался. Но она поспешно поднялась с места и… воспарила в воздух! У нее не было крыльев, но она легко плыла над полом, мелко перебирая короткими ножками. Послав на прощание воздушный поцелуй, она взмахнула желтым подолом платья и исчезла в толпе. Калану плюхнулся рядом с нами и наклонился поближе, чтобы мы хорошо его расслышали. Ух, будь проклят Кайл с его акульим ртом!..

— Так, ребятки, сейчас я скажу вам то, что вы не знаете и ни от кого больше, кроме меня, не узнаете, — торопливо зашептал он. — После этого вы больше не будете задавать кугалунгские и опасные вопросы. Хотя, на что я рассчитываю?..

Он мотнул головой молчаливому официанту, который приметил нас и начал подходить ближе. Поняв его, он тут же развернулся и ушел. Калану продолжил, не сводя с нас свой неприятный взгляд, и его мелкий рот шевелился, как будто он что-то быстро пережевывал:

— Это я должен был занять место в совете эйталитов после… гибели нашего отца. Власть передается по наследству, а я был его старшим сыном.

Он замолчал ровно на пару секунд, давая нам с Кайлом переварить эту новость, и тут же его рот-клюв задвигался снова:

— Я отказался, потому что участвовать в собраниях, совещаниях, ходить на встречи, принимать приглашения, разбирать вопросы… да даже просто участвовать в сплетнях — это не про меня. Фурия могла попробовать забрать это место себе, но она не подумала даже пытаться, потому что тоже ненавидит все это. И только наш гордый младший братец бросился к освободившемуся стулу. Мы не ненавидим его, не презираем, не завидуем, но и полюбить не можем. — Его голос понизился до свиста, а левый глаз закатился под самую бровь. — Держитесь от него подальше — он ужасно любит втираться в доверие. Но все знают, что он душу готов продать своему любимому совету — только бы его уважали наравне со всеми.

Для пущего эффекта Калану еще некоторое время молча смотрел на нас, не отводя глаз, а затем вскочил на ноги, делая вид, что ничего не говорил и вообще он тут случайно оказался.

— Рад был бы погулять с вами еще, ребятки, — насмешливо протянул он, выискивая кого-то взглядом в толпе, — но дела ждут. Еще свидимся.

Он шаркнул когтистой лапой и был таков.

Мы с Кайлом переглянулись, наблюдая за озадаченными лицами друг друга. Я заговорил первый, пока друг не успел даже открыть рта:

— Я догадывался об этом.

Меня не так сильно волновало, что именно, но я был рад найти официальную причину своей неприязни к хмурому эйту. По Игигу сразу было видно, что он хотел ухватить больше, чем мог удержать, быть везде первым, в курсе всего и следить за всеми одновременно. Это не могло не раздражать. Теперь я даже был готов больше симпатизировать Калану, чем ему.