Я посмотрела на Хэла, надеясь, что он наконец воспользуется шансом и попробует освободить нас, но этот кугалунг заворожено пялился на граффити, неожиданно обретя любовь к искусству.

— Попробуй дотронуться до рисунка, Т23, — предложил ему серый эйт.

Хэл глянул на него, а затем медленно, почти с опаской коснулся пальцами нарисованного неба. Я разозлилась еще больше. И это называется сопротивление? Он должен был обругать стражника, шарахнуть его молнией и увести нас прочь отсюда!

— Не получится, — фыркнул белый, но в эту же секунду картина шевельнулась.

По ней точно прошла рябь, и она засветилась изнутри голубым светом. Хэл удивленно посмотрел на свою руку, не понимая, как у него это получилось, а белый уже подталкивал нас вперед, прямо к стене.

— Отпусти, я сейчас в нее врежусь! — воскликнула я, пытаясь затормозить.

Эйт в ответ глупо захихикал, но его приятель молча глянул на него, и тот умолк.

— Никто не врежется. Пойдемте за мной.

Серый в последний раз глянул на гвардейца, который остался безучастен к происходящему, шагнул вперед и исчез за стеной, которая словно проглотила, впитала его в себя. Кайл испуганно дернулся, но не успел опомниться, как белый эйт бесцеремонно толкнул его спину. Наш друг влетел в картину и исчез в ней, словно провалившись в воду.

— Теперь ваша очередь! — рявкнула птица на нас с Хэлом.

Друг взял меня за руку и крепко сжал ее. Его лицо выражало сожаление, что так получилось, но я без труда разглядела любопытство в ярко-зеленых глазах.

— Не бойся, — шепнул он и шагнул вперед, увлекая меня за собой.

Прежде чем провалиться в другой мир я успела вспомнить, что глаза Хэла всю жизнь были бледно-серого цвета.

========== Номер Т23. Хэл ==========

Я очень надеялся, что мы окажемся на Земле Голубых Одуванчиков.

Ведь именно это место было нарисовано на стене. То самое дерево, две луны и сами одуванчики с голубыми пушинками. Я бы узнал это место из миллиона других!

Я так надеялся, что мы вдруг попадем туда — пускай с Джем, с Кайлом и даже с этими двумя вонючими эйтами. Мне бы только увидеть немую красавицу, а все остальное не так важно.

Но не тут-то было. Мы оказались в темном, холодном мире, где выл ветер, а в лицо летели мелкие капли дождя. Возле нас высилась каменная ограда, и больше ничего не было видно.

Правда, один из эйтов коснулся чего-то на стене, и ее вдруг озарили сотни маленьких, голубых огоньков. Как будто светлячки, спрятанные в щелях стены или язычки свечей, выступающих прямо из камня. Не знаю, что это было и почему светилось, но выглядело неплохо.

И тут я разглядел, что вся стена была изрисована граффити, как то, возле мэрии. И на них всех было одно и то же — Земля Голубых Одуванчиков.

Земля Голубых Одуванчиков, которая принадлежала только мне и немой девушке! Новость, что мой сокровенный уголок оказался известен всему миру эйтов, едва не убила меня на месте.

— Пойдемте, — пророкотал серый урод.

Он был почти неразличим при тусклом свете, растворяясь в тенях. Такой подкрадется и не заметишь. Рядом с ним стоял второй эйт, чьи белые перья наоборот ярко подсвечивали голубые огоньки. И ему я бы даже больше доверился, чем его другу.

Но прежде чем мы отправились в долгое путешествие, Джем решила спросить:

— Почему стражник не остановил вас? Вы заколдовали его или что-то вроде этого?

Белый эйт хмыкнул в ответ. Кажется, он никогда не простит Джем то, как она его встретила, а своему приятелю — что он взял ее с собой. Поэтому голос подала серая «птица»:

— Эйталиты могут беспрепятственно пользоваться вратами в мире людей. Интересно, что на самих людей с побочной силой это правило не распространяется.

Еще бы — эти уроды не только свой мир подстроили под себя, но и наш старались перекроить таким образом, чтобы было удобно только им. Почему? Потому что некоторые из них имеют крылья или дополнительную пару глаз и умеют управлять магией? Это не очень-то справедливо.

Далеко идти нам не пришлось — птицы просто подошли к другому изображению Земли Голубых Одуванчиков, подсвеченному огоньками. На мой взгляд, оно ничем не отличалось от того, которое мы видели в городе, и всех остальных здесь, на стене. Но могущественным эйталитам, разумеется, виднее.

Прежде чем серый эйт дотронулся до нее, его приятель вдруг остановил его:

— А пусть они попробуют, — с гадкой усмешкой предложил он, поглядывая на нас.

Серый опустил крыло и повернулся к нам. Он вообще хоть что-нибудь видел в своих крутых, треснутых очках? Мог бы сказать мне спасибо, что вообще жив остался!

— Неплохая мысль, — задумчиво согласился он и выпрямился, разведя плечи и вздернув голову. — И еще один момент. Давайте уже представимся друг другу, в конце концов. Меня нервирует называть вас двоих про себя «Розочка» и «Лягушонок».

Это было такое неожиданное, но такое меткое сравнение, что я не удержался и захохотал. Я это запомню!

Серый эйт, кажется, тоже. Он не успел опомниться, как Джем вдруг оказалась возле него и наступила прямо на его сломанный палец. Жестоко, как раз в ее стиле. Эйт почти пополам согнулся от боли.

— Меня зовут К44, — заявила она, продолжая удерживать его. — И для тебя никак иначе.

— Я понял, виноват, — просипел эйт, и только тогда Джем отошла от него.

Я с трудом сдержал смех, наблюдая, как парень-птица выпрямляется и тяжело дышит. Пусть знает, каково связываться с Джем-Уколом!

Он дал подзатыльник своему хохочущему собрату и повернулся к Кайлу. Раненую ногу он поджал, на всякий случай.

— А вы, молодой человек…

— Л5.

Кайл по-прежнему выглядел напуганным и сбитым с толку. Это что, я один чувствовал себя превосходно, несмотря на то, что творилось вокруг?

— Отлично, — сморщился белый эйт. — Т23, К44 и Л5. Кат Всевышний, что происходит с этим людским племенем?

Серый вздохнул. Кажется, он постепенно начинал выходить из себя, а ведь это он еще и часа с нами не провел.

— Мое имя Игиг, а это мой брат Калану, — представился он.

Ни у кого из нас не повернулся язык ответить «очень приятно». Только Джем вдруг смело заметила:

— Но ты называл его Анумом.

Калану хмыкнул, но промолчал — за него ответил Игиг:

— Тебя тоже называли не К44, но я буду обращаться к тебе так, как ты сказала.

Джем чуть вздрогнула и покосилась на Кайла, до которого еще не дошло, о чем они говорят. Наш большерот на весь Роуздилл проорал настоящее имя Джем! Представить страшно, что эйталиты могли сделать с этой информацией. Ну да ладно, пожалуй, хуже уже не будет.

Калану громко крякнул.

— Хватит чесать языками! Эдак мы так никогда до резиденции не доберемся. Эй ты, Пятый, ну-ка попробуй дотронуться до рисунка.

И сейчас Кайл не сразу понял, что говорят про него, а когда понял, то с опаской приблизился к стене и, коснувшись рисунка пальцами, тут же отдернул их назад. Он словно сам поверил в то, что был могущественным эйтом, от одного касания которого рушатся стены. Конечно, ничего не произошло, я даже почти начал злиться, что мы зря теряем время. Мне не терпелось увидеть этот мир, куда бы нас ни привели братья, а мы торчали где-то на окраине. Откуда ничего не было видно.

— Теперь Дж… то есть, номер К44. — Калану (или как там его) невинно улыбнулся, наблюдая, как Джем буквально вспыхнула от злости.

Она сердито ударила по картине кулаком, не сводя свой фирменный, уничтожающий взгляд с белого нахала. Ничего не произошло, хотя будь у нее хоть капля дефектный крови, я уверен, тут бы вся стена уже рухнула.

— Так и думал, — высокомерно подвел итог Калану. — Двое бесполезных. Двадцать Третий, на кой кюрук они тебе?

— Закрой клюв! — прикрикнул на него Игиг. — И будь так любезен, запусти врата самостоятельно, раз ты самый полезный здесь.

Мне понравилось, как точно он заткнул его — наверное, уже хорошо поднаторел в этом. Калану выглядел не очень довольным. Со злобой глянув на брата, он слегка дотронуться пером до рисунка, и тот сразу же полыхнул алым светом.