Дверь открылась, вошла госпожа Докторша и тут же с подозрением глянула на меня. Я поневоле съежился, вдавившись в спинку сиденья. Почему она так смотрит на меня?

— Испугался? — довольно протянула женщина, медленно подходя ко мне. — Зря ты так. Твои зубы могут восстановиться. В большинстве случаев так бывает.

Я постарался изобразить радостное удивление, но Докторша тут же сменила тон и сердито рявкнула на меня:

— Дам обезболивающее, стакан воды и ты живо отправишься обратно на лекции, усек?

Так оно и получилось.

Вернее, в свою аудиторию я так и не попал — пока я прохлаждался в кабинете, то оказалось, что прошла уже половина лекции по литературе. Мне не хотелось вваливаться в зал у всех на виду, и я решил разыскать Хэла или Джем, если повезет. Уж если вылетать из колледжа, так вылетать с полным треском, успев солгать Докторше и прогулять лекции.

Таблетки я рискнул как следует рассмотреть, только заперевшись в туалете. Да, нико-оксилаксицилин, три целые таблетки и крошечная часть четвертой. Думаю, этого нам хватит за глаза, если только Хэлу не вздумается пустить свою побочную силу во весь опор.

На мое везение, я узнал, что у друзей был общий урок физкультуры. Я тут же поспешил на улицу — в теплое время тренеры и профы стараются выгонять студентов наружу при любой возможности, будь то уроки физкультуры, живописи или ботаники. Они должны быть на баскетбольном поле, где только вчера мы сидели и общались с помощью тетради и карандаша.

Ударенное колено ныло все сильнее при каждом шаге, и я успел пожалеть, что ничего не сказал про него Докторше. Много ли от меня будет толка, если я не смогу нормально ходить и бегать? А может до вечера все пройдет? Крепкая челюсть уже давно не беспокоила меня, я и думать забыл про выбитые зубы. Подумаешь, какая важность.

Увидев толпу ребят, играющих в баскетбол, я несколько долгих минут высматривал среди них друзей. Их не было. Раздумывая над тем, то ли я допустил ошибку и перепутал расписание, то ли друзья сбежали сегодня ночью, я решил просто посидеть на трибуне, в ожидании своей следующей лекции. И тут неожиданно заметил их.

Хэл и Джем были в спортивной форме — кораллового цвета майки для девушек и бирюзовые для парней, с черным номером на груди, тремя белыми кристаллами и названием колледжа на спине. Одинаковые черные шорты, кеды и белые гольфы для всех.

Друзья виднелись в первом ряду, безучастно наблюдая за игрой. Джем сложила ноги на колени Хэла, как часто делала, и лениво лежала, опираясь на подлокотник. Хэл откинулся на спинку сиденья и, прикрыв глаза, смотрел на поле.

Я зашел сзади и осторожно хлопнул его по плечу. Не глядя на меня, он протянул ко мне руку. Оглянувшись по сторонам, я почти с опаской передал таблетки, ожидая, что вот-вот на нас набежит разъяренная госпожа Докторша и мистер Директор заодно с ней. Джем потянулась и приподнялась со своего места.

— Умница Л5! Что ты сломал себе ради этого?

— Три зуба.

— Что, серьезно?

Джем начала вставать на колени, чтобы дотянуться до меня, и по ходу случайно ударила ногой Хэла в живот. Не обращая на его недовольства внимания, она требовательно протянула ко мне руки, и я немного приоткрыл рот, языком показывая место. Хэл тоже оглянулся на меня, но без особого сожаления и интереса. Куда больше его сейчас занимали таблетки, которые он крутил в руках почти с благоговейным трепетом.

— Вырастут, — уверенно заметил он. — У акул всегда вырастают новые зубы.

— Кайл не акула, — пробормотала Джем, держа меня за щеки и осматривая дырки. — Он Кашалот, а это совсем другое дело.

— Но пасть у него все равно акулья.

Не люблю, когда обсуждают мою побочную сторону, как бы ее ни называли. Я вырвался из рук Джем.

— У нас все готово?

Хэл пошевелил одним плечом, привлекая внимание к «барьеру»

— Еще не совсем. Вечером зайдем в морозильник, чтобы сломать слириумы. Вы со мной?

Джем промолчала, а мне идти совсем не хотелось, но я все же сказал:

— Да.

— Чудно, — отозвался Хэл и тут же забыл про меня, снова наблюдая за игрой.

Мы молчали, поневоле смотря, как ребята бегают и передают друг другу мяч. Было что-то странное и страшное в том, что мы так спокойно и равнодушно относились ко всей этой затее с побегом. Сидели, болтали и занимались чем угодно, но только не подготовкой к рискованной операции.

— А вы почему не в игре?

Я спросил чтобы сказать хоть что-то, чтобы прервать неприятное молчание между нами. И только после того, как я задал вопрос, то и сам удивился, что не спросил этого раньше.

Хэл обернулся. Самодовольная улыбка растянулась на все его лицо, серые глаза хитро смотрели на меня.

— Мы применили ЛЗП.

Джем довольно хмыкнула, подтверждая это. Тогда все ясно, ребята решили по-полной развлечься в последний денек здесь. ЛЗП — Любимый Запрещенный Прием — был поводом для их гордости, удивленных возгласов зрителей и большого недовольства судей. Его суть в том, что когда мяч оказывался у Джем и была благоприятная обстановка, Хэл складывал для нее руки и наша подруга, разбежавшись, подпрыгнув и оттолкнувшись от них, совершала эффектный данк. Это было очень красиво со стороны, хотя на моей памяти Джем пару раз не удерживалась и падала, что уже не выглядело так сногсшибательно. В любом случае, сегодня им удалось повторить свой любимый трюк и на этом красиво попрощаться с колледжем.

А я останусь в памяти как неуклюжий увалень, сломавший зубы о лестницу.

========== Номер Т23. «Скрип». Хэл ==========

Это правда. Мы бежали из колледжа. Уже сегодня вечером бежали.

Я до последнего не мог в это поверить, хотя идея и была моя. Но одно дело, когда ты лишь представляешь себе красивую картинку и думаешь: «Ну да, было бы неплохо, а то другого пути, кажется, нет.» И совсем другое — держать в руках украденные таблетки, видеть собранных друзей и высчитывать время, когда меньше всего людей может заметить тебя на улице.

Джем все продумала. Сегодня состоялся турнир по фехтованию. В колледж приехали гости из Академии Искусств в Смоксилле, сократили лекции, и царила праздничная атмосфера. Несмотря на прохладный вечер, на улице тусовались толпы народа, и все-все вокруг было подсвечено гирляндами, свечами и небольшими кострами. При таком свете мы будем видны как на ладони, но именно это нас и спасет. Мы ничем не отличимся от сотни остальных студентов, зависающих на улице в позднее время, и спокойно пройдем до самых ворот.

Когда днем Джем подробно рассказала нам об этом, мне в голову неожиданно заползла странная мысль.

А думала ли они о побеге до этого дня?

Но непосредственно перед тем, чтобы без оглядки отправиться в большой мир, нам предстояло сделать еще одну важную вещь, и мы с Кайлом направились к морозильникам. Пробраться туда оказалось плевым делом — студентов нередко просили помочь с доставкой продуктов, ну а сегодня повара вовсе с ног сбивались, так что мы оказались как нельзя кстати. Нам вручили куль со свежими травами и велели принести замороженных кальмаров. Признаться честно, я даже немного испугался, что Кайл от волнения возьмет и проглотит мясо до того, как мы вернемся на кухню. Кто знает, что там на него может найти на нервной почве?

Но все обошлось. Мы мигом забросили травы в первую камеру, взяли кальмаров из третьей и направились дальше, к девятой, в которой температура была около тридцати градусов ниже нуля. У меня слегка ломило виски от опасения, что это не поможет, и «барьеры» останутся целы. Что нам тогда делать? Как мы сбежим? Я почти не почувствовал холода, когда мы зашли туда.

— О…

Кайл выдохнул и сглотнул. Широкими руками он обхватил себя за плечи, стараясь немного согреться. Мы не стали тратить время на специальные костюмы и потому стояли в чем были. А именно — Кайл в брюках и рубашке, я в спортивной форме. Слава Кату, на мне все же был надет джемпер.