Она снова перекинула блокнот нам, с окончательно испорченным настроением откинула голову на спинку сиденья и забросила ноги на место перед собой. Я снова и снова перечитывал короткое сообщение Кайла, силясь понять то, что не смог понять он. Что потеряли эйты? И почему его мамаша так решила? Что значит сдвиг? У них опять обострилась паранойя? Стоило мне задать один вопрос, как следом появлялись и второй, и третий, но ни одного ответа.

Я с досадой пнул ножку стула перед собой. Ну почему со мной всё всегда идет наперекосяк? Стоит мне где-нибудь появиться, как там обязательно что-нибудь случается, и это выходит боком только мне! Почему я просто не могу жить нормально, как остальные нормальные люди?

Потому что ты ненормальный, кугалунг.

— Что бы там ни стряслось, тебя точно не выпустят обратно, — едва слышно произнес Кайл, поглядывая на меня.

У меня сжало горло от волнения и злости. Он прав. Шансов и так было мало, а теперь совершенно ясно, что от эйтов не дождешься здравых решений. И это лишь подтвердило мою идею — всё указывало на это! Нужно бежать.

Друзья, знавшие меня не первый год, отчетливо поняли, о чем я думаю. Кайл нахмурился и опустил взгляд, а Джем предостерегающе шикнула:

— Выброси у себя это из мыслей. Хотя бы до завтрашнего дня.

— А что изменится завтра? — меня серьезно достало, что они обращаются со мной, как с ребенком. Я поднялся на ноги и потянулся, разминая мышцы. — А может лучше послезавтра, а? Там, глядишь, они не захотят ждать и сами завалятся сюда. Вот тогда-то и будет самое время, верно, Уко…

— Хэл!

Все-таки настоящие имена имеют невиданную силу — я тут же заткнулся, но больше из-за привычного страха, что кто-то еще мог услышать, что сказала Джем. А она останавливаться не собиралась:

— Ты не можешь принимать такие решения вот так просто! Только потому, что тебе только что ударила эта идея в голову! На тебя ругаются, стоит тебе неожиданно изменить тактику в баскетболе, а жизнь так нянчиться с тобой не будет. Если собираешься что-то делать, то сначала обдумай. И не один раз.

Вроде мы с ней ровесники, а бывает зануднее любой бабки. Я раздраженно отмахнулся от нее и повернулся, чтобы уйти. Хватит с меня этих нравоучительных разговоров. Кажется, не нужно было друзьям вообще ничего говорить — просто уйти от них по-тихому и все.

— Встретимся за ужином? — с надеждой спросил меня на прощание Кайл, наивно верящий, что за едой можно решить любые неприятные вопросы.

— Я не голоден, — буркнул я в ответ, уже пробираясь между рядами сидений прочь.

Кожу под браслетами-барьерами жгло как от крапивы.

Я не хотел думать о том, что это могла быть моя последняя встреча, последний разговор с Кайлом и Джем. Нет, разумеется, я еще непременно увижу их, что бы я там не придумал. Но, тем не менее, этот страх присутствовал в моем незавидном арсенале мыслей. Я ни за что не хотел бы этого.

Но и думать целую вечность вместо того чтобы действовать я тоже не собирался. Я ненавидел что-то обдумывать и по сто раз проверять свои решения — так было в письменных тестах, так было в игре, так было и в жизни. Не всегда это приводило к успеху, но колебаться, рассматривать другие решения было для меня хуже пытки. Если я решил действовать так, то это неспроста, я почувствовал, что так должно быть, и это определенно правильный ответ! А то, что с этим не согласны окружающие — не мои проблемы.

Поэтому если я решил сбежать из колледжа, то я это сделаю. Раньше, чем сюда заявятся эйты и раньше, чем мистер Директор посадит меня на цепь. Просто убегу, подожду, пока всё не успокоится, а затем вернусь обратно. Я никого не предам и не убью — меня просто не за что будет серьезно наказывать. Мистер Директор поворчит минут пять и как миленький примет меня обратно. В конце-то концов, я один из лучших баскетболистов в этой дыре!

Подбадривая себя мыслями такого рода, я не спеша брел к своему домику, но только потому, что идти мне больше было некуда. Если бы я только знал как и где, то сразу бы сорвался в то место, в котором оказывался во время отключек. Та земля, где растут голубые одуванчики. Я даже искусственным путем не смог бы проложить себе туда дорогу, специально разозлившись или сделав что-нибудь еще, чтобы заставить побочную силу проявить себя. На мне были «барьеры», и пока я с ними, не видать мне той немой девушки…

Тут мне стало по-настоящему тоскливо, я даже остановился от осознания своего бессилия. Если бы я только знал ее настоящее имя — я мог бы вызвать ее образ в Озере Грез, чтобы просто посмотреть на нее. Я даже не могу сделать ее фотографию, чтобы носит с собой.

Конечно, я знаю всех этих парней, которым нравятся девушки, и они ищут любой способ сблизиться с предметом своего воздыхания. В прошлом году Шнурок запал на девчонку из фехтовального клуба. Чего только он не вытворял — и подкладывал ей цветки дидус, которые, согласно слухам, вводят человека в подобие романтического опьянения, и пытался приворожить с помощью огня, и даже всеми правдами и неправдами старался разузнать ее настоящее имя… Девушка его в упор не замечала, и мы со Скелетом прикалывались над беднягой-Шнурком по полной программе.

Я не такой идиот, и я понимаю, что не испытываю к той немой красавице подобных чувств. Я совсем ее не знаю, да и она сама, скорее всего, лишь плод моего шального воображения. Но даже если это и так — мне не хватало ее. Мне слишком ее не хватало в обычной жизни. Один ее образ, взгляд, прикосновение успокаивали меня, и всё вокруг начинало казаться далеким и несущественным. Мир размывался как акварель, становился простым, тихим и маленьким, не стоящим моей злости и страха. Рядом с этой девушкой мне всерьез казалось, что я могу многое, что я полностью контролирую себя и свою побочную силу. Я очень ценил эти мысли и ощущения, которые появлялись благодаря ей. Никто другой не мог вызвать их у меня.

Стыдно было говорить об этом кому-то, даже друзья бы не поняли. Это только мое, личное, секретное, а теперь у меня отняли даже это! Я сердито потер один из барьеров, ощущая крошечные, гладкие шарики под пальцами. Кристалл слириум — один из самых лучших поглотителей магии в природе. В прежние времена люди выковали мечи и стрелы, доспехи и щиты из этого камня и пошли войной на эйтов. Странно, но они все равно проиграли, а война получила название Хрупкая. Не спрашивайте почему, я по истории не первый умник.

Неожиданно в голову ударила идея, что мне нужно избавиться от «барьеров» до побега. Я слишком слаб, пока они на мне, люди запросто меня догонят и поймают. Нет уж, я как-нибудь сниму с себя браслеты и буду уповать на то, что никто не увидит проявления моей побочной силы. Шанс, конечно, мизерный, но всяко лучше, чем быть слабее ребенка и верить, что в таком состоянии мне все будет по плечу.

Я так и не дошел до своей комнаты, вместо этого свернул в сторону Озера Грез, слабо надеясь, что там будет немного народа, а в особенности — Джем и Кайла. Не хотелось их больше видеть и слышать. Один слишком труслив чтобы попробовать нарушить правила, а вторая слишком подчинена этим правилам. Не стоило посвящать их в свои планы, от них все равно никакого толка. Вот немую девушку я бы с собой взял — уговорил бы, схватил без разговоров, умалил бы пойти со мной. А раз она не живой, настоящий человек, то все было даже легче — она всегда рядом со мной, спрятанная где-то в мыслях. И это тоже успокаивало, одновременно с этим поселяя крепкие ростки грусти и безнадежности нашей ситуации.

Дорога до Озера через безымянную рощу была вымощена булыжником, и это было единственным признаком вмешательства человека в этот уголок. Густой подлесок полон птичьих голосов, жужжания насекомых и шелеста растений. Здесь всегда была прохлада, густой запах влажной земли, хвои и различных цветов. Высокие деревья почти полностью загораживали небо, и если запрокинуть голову, то можно было увидеть лишь кратковременные всполохи солнечных лучей, мелькающих между ветками и листьями.