– Вождь! – Закричал один из танцоров, увидевший Мазсе.

– Пойдем к нам!

Мазсе не особо хотел присутствовать на их гулянке, но все-таки решил подойти. Воины встретили его радушно, выкрикивали его имя, пили за его здоровье. Все прекрасно знали, что это победа его заслуга.

– Когда Марсагет отправил меня воевать за этого мальчишку, я подумал, что он мстит мне за то, что я оприходовал его мамашу. Но теперь я, после такой славной битвы, рад, что Всадник свел нас с тобой. – Воин поиграл перед лицом Мазсе своими пальцами, на каждом из которых было по золотому перстню.

От него сильно разило вином, но Мазсе не подавал вида, что ему неприятно общество этого воина.

– У нас впереди ещё много таких славных битв. – Улыбнулся он и похлопал пьяного воина по плечу.

Они до утра сидели у костра, не отпуская Мазсе, пили и веселились, даже Мазсе позволил себе выпить немного вина. С одной стороны ему нравилось простое общество его всадников, и даже их пошлые шутки он находил местами забавными, но с другой он видел, что воины относятся к нему как к ребенку, называют его вождем для смеха, а серьезно обращаются, лишь зовя его мальчиком. Это задевало его, но он, как обычно, просто не подавал вида, что ему есть до этого какое-либо дело.

Утром прибыл отряд из замка с крестьянами и повозками, они довольно быстро погрузили все снаряжение павших латников, и с лошадьми, оставшимися от восточных рыцарей, отправились назад в Антерол в сопровождении всего войска Мазсе. Трупы павших воинов, как своих, так и вражеских Мазсе приказал сжечь.

Он, Партатуя вместе с передовым отрядом далеко оторвались от своего войска и к вечеру уже достигли замка. Не успели они приблизиться к воротам, как те со скрипом отворились, и Мазсе на полном скаку ворвался в город. Сразу у ворот на них обрушился шквал криков и аплодисментов.

Люди, толпами стоявшие на стенах и у ворот, не давали ему пройти, они выкрикивали его имя, падали на колени и благодарили за спасение. Горожане со стены забрасывали его цветами.

Мазсе смотрел на это все и не знал, как реагировать. Ещё большее удивление это вызвало у Партатуи. Его и раньше встречали как победителя в Аббие, но никогда так, как делали эти люди. Партатуя осмотрел лица своих воинов, в их глазах он увидел тот же восторг, что испытал сам. Бывшие рабы, девушки, которых он, возможно, подвергал насилию, все славили их как своих спасителей.

Мазсе достал из окровавленного мешка три отрубленные головы своих врагов и поднял их в воздух, демонстрируя своим людям его трофеи. Толпа тут же замолчала, увидев столь отвратное зрелище. Но Мазсе, заряженный той энергией, теми возгласами, которыми его наградила радостная толпа, улыбался и ликующе выкрикивал возгласы победы. Видя его радость, толпа снова взорвалась диким криком.

– Прибей их над восточными воротами. – Приказал Мазсе, передавая головы одному из всадников.

Тут из толпы вышел Эдвин. Мазсе слез с коня и обнял своего учителя.

– Мы сделали это. Мы их победили.

– Поздравляю Вас, милорд. Как видите, ворота открыты. – Эдвин распростер руки, показывая на ликующих людей.

– Ты волшебник, монах. – Улыбнувшись, произнес Мазсе.

Когда они вырвались из толпы, то направились во дворец, чтобы как следует поесть. Стол накрыли прямо в тронном зале. Мясо птицы, филе рыбы. На столе было даже мясо кабана. Партатуя, подливал Эдвину вино и подшучивал над его богом, но восхвалял его ораторское мастерство. Эдвин лишь улыбался и молча сносил пьяный разговор Партатуи. Иданфирс тоже сидел молча, высматривая что-то в своем кубке с вином. Мазсе же смотрел на то, как радостный Партатуя пытается влить очередной рог вина в Эдвина, и обдумывал дальнейшие свои слова.

– Партатуя. – Наконец-то решился Мазсе.

– Да, мой вождь. – Радостно воскликнул старик.

– Вчера я видел, как у одного из воинов каждый палец был увенчан кольцами, которые он снял с трупов оберольцев.

Партатуя нахмурился, пытаясь понять в какое русло мальчик хочет направить разговор.

– Я хочу, чтобы ты и Иданфирс собрали все драгоценности, что воинам удалось найти на телах убитых воинов. Погрузили их в сундуки и отправили Акиннаезу.

– Акиннаезу? – Возмутился разведчик.

Мазсе оставил его вопрос без внимания, но Партатуя, судя по его хитрому виду, понял замысел мальчика или хотя бы догадывался, чего он этим хочет добиться.

– Воины этого не одобрят. – Покачал головой Иданфирс.

– Что мне сказать всадникам? – Спросил Партатуя.

– Скажи, что это цена нашего спасения. – Ответил Мазсе.

Партатуя и Иданфирс потратили на сборы драгоценностей и трофеев у своих всадников и воинов, присланных Марсагетом, почти весь день. Не обошлось без столкновений и малого кровопролития, но к заходу солнца поручение мальчика было выполнено.

– Собрали все, что нашли. – Произнес Партатуя, когда к ногам Мазсе поставили небольшой сундук с золотом.

– Как племя Марсагета отреагировало на это? – Открыв сундук, произнес Мазсе.

– Пришлось убить девятерых, чтобы другие успокоились. – Поправив волосы, ответил Иданфирс.

Сундук был почти на половину заполнен всякого рода драгоценностями. Золотые и серебряные кольца, ожерелья и медальоны, монеты, среди прочего лежал даже изогнутый кинжал с золотой рукоятью и двумя рубинами в эфесе.

–Жалко такое добро Акиннаезу отдавать. – Посетовал главный разведчик.

– Ты веришь мне, Партатуя? – Произнес Мазсе, посмотрев старому воину прямо в глаза.

– Да, я верю в тебя, мальчик. – Искривив рот в улыбке, произнес старик.

– Тогда, доставь их лично Акиннаезу от моего имени.

– Попросить у него помощи?

– Нет, наоборот, расскажи о нашей победе, о богатых трофеях, которые мы заполучили. Случайно проговорись, что это лишь десятая часть от всей добычи, захваченной нами. – С хитрым взглядом произнес Мазсе.

– Хех, десятая часть? – Удивился Партатуя.

– Именно так. Отправляйся сразу на рассвете. – Уверенно произнес Мазсе и взмахом рук приказал воинам выйти.

Всадники, забрав сундук, поспешили уйти. Мазсе немного подождав, последовал за ними. Вечер ему хотелось провести в компании Эдвина, с момента его возвращения они с монахом едва перекинулись парой фраз.

Дойдя до храма, мальчик застал священника, сидящего в одиночестве на широких ступенях белокаменного храма. Монах молча наблюдал за появляющимися на небе звездами.

– Ты не замерзнешь в одном то балахоне? – Привлек к себе внимание старика Мазсе.

– Господин! Приятно снова Вас увидеть, давненько Вы не заходили в наш храм. Я уж было подумал, что Вам больше не нужны мои уроки.

– Как ты мог такое подумать? – Улыбнулся мальчик, сверкнув своими зелеными глазами.

Мазсе протянул руку Эдвину и помог ему подняться. Старик отряхнул рясу от пыли, и они проследовали внутрь храма.

– Когда ты все это успел сделать? – Недоумевая, спросил мальчик, увидев возвышающиеся мраморные статуи в коридоре, ведущем к центральному павильону.

Монах лишь улыбнулся.

– А это у тебя откуда? – Поинтересовался Мазсе, рассмотрев красивые гобелены с изображенными на них сценах из священных писаний Восточных королевств.

– Добрые люди помогли восстановить утраченное убранство нашего храма. – Ровным голосом ответил Эдвин.

Сегодня Мазсе выбрал для чтения книгу про житие Редманда Четвертого старшего сына Теобальта. Книга была довольно скучной, большую ее часть составляли описания ежедневного быта будущего короля Живого города, от утреннего подъема до ночного сна. Эдвин не переставал удивляться, насколько легко мальчику дается восточный язык. Мазсе если и встречал незнакомые слова, то переводил их по смыслу, содержавшемуся в предложениях.

Спустя пару часов монах покинул Мазсе, оставив его наедине с книгой. Мальчик, сидя под светом масляного светильника, тщательно вчитывался в каждое слово рукописного текста.

Буквально через десять страниц мальчик начал засыпать, а еще через пять он так и уснул сидя за книгой, остановившись на описании внешности молодого короля и убранства тронного зала Живого города.