– Не слишком похоже на просьбу, братец. – С улыбкой произнес Араме.
– Потому что это не просьба. У меня есть свой лук, меч и щит. Дай мне коня, и я буду не хуже любого всадника из твоего войска. По меткости я не уступал отцу.
– Рано тебе ещё… когда тебе исполнится восемнадцать, я возьму тебя в какой-нибудь набег, но не сейчас. Я не смогу командовать войском и смотреть за тем, чтобы тебя не убили.
– Я смогу, брат, – вмешался Скилур, – нам было по пятнадцать, когда отец отдал нас на воспитание Акиннаезу. Ему давно уже было пора испытать себя в бою. Ты же не хочешь, чтобы он был как Нессиоти?
Араме выдержал недолгую паузу и сказал:
– Его смерть будет на твоей совести, и у матери прощение за это вымаливать ты будешь.
Скилур ничего не ответил, лишь образ матери встал у него перед глазами, оплакивающей своих детей и любимого мужа.
– Она не перенесет смерти ещё одного сына. – Говорил голос в его голове.
– Завтра с утра покажешь мне, на что ты способен. – Произнес вслух Скилур.
Мальчик всю ночь проворочался, не мог заснуть, толи неудобный соломенный матрац тому виной, толи душное, сухое лето, а может беспокойные мысли об отце и воспоминания терзали его сознание.
Когда уже начало светать, он, всё-таки, забылся сном. Во сне ему привиделась его любовь, полноватая и пышногрудая сератайка, от которой пахло мускатным орехом. Мазсе снова признался ей в любви, он был уверен, что его чувства окажутся взаимными, ведь за его спиной было огромное тридцати тысячное войско, тело его было покрыто шрамами, полученными во множестве битв, а сам он стоял на руинах, завоеванных им царств. Но на этот раз, когда вот она, его любовь на расстоянии вытянутой руки, и никто не посмеет встать у них на пути, как только Мазсе сделал шаг ей на встречу, свои же воины повалили его на землю и за ноги поволокли куда-то в пропасть, в темноту…
– Вставай, давай! – Накричал на Мазсе Скилур, вытягивая его за ногу с кровати.
Мазсе понял, что сон развеялся, лишь когда упал на деревянный пол.
– Одевайся и выходи, у нас мало времени, всего день до отъезда.
Мазсе, с горечью и досадой посмотрел на брата, мысленно проклял сон, жару, грязный, пыльный пол на котором оказался, перевернулся на живот и пробубнил через зубы что-то похожее на согласие.
Скилур не разобрав ответа, посмотрел на Мазсе так, как родители смотрят на капризных детей, и молча вышел.
Закрыв глаза и немного помедлив, будто пытаясь вернуться в свой сон, Мазсе, наконец-то, поднялся. Он отряхнулся и начал одеваться. Открыв сундук с вещами, он с досадой заметил, что выбор очень скуден. Три жилетки из кожи, накидка из овечьей шерсти, две пары льняных брюк, две пары сапог, одни обитые шерстью. Мазсе предпочел остаться в том, в чем был одет вчера.
Затем он размотал завернутый в черную ткань меч. Блики солнца отражались от лезвия, на эфесе красовался крылатый дракон, а рукоять была сделана из красного дерева. Отец всегда говорил ему держать оружие и доспехи в наилучшем состоянии.
Этот меч он подарил Мазсе, когда тому исполнилось двенадцать. Тогда он был для него ещё слишком тяжел, но теперь, благодаря упорным тренировкам, он обращался с ним так же хорошо, как с деревянным.
Мазсе снял со стены щит из сосновых досок, обитый железом для прочности. Щит выглядел так, будто пережил десятка два боев, но все ещё был крепок и прочен. Он посмотрел на лук, лежавший на столе.
– Сегодня брат хочет убедиться в том, что я не посрамлю его в бою. А в моей меткости он сомневаться не смеет. – Подумал Мазсе.
Выйдя на улицу, мальчик оценил тот прохладный воздух, которым была наполнена его комната. В горле у него сразу пересохло, и он пожалел, что так быстро вышел на поединок с братом.
Скилур разминал плечи, выполняя размашистые движения мечом. Доспехов на нем не было, только штаны из темно синего шелка, скорее всего добытые в каком-то набеге на караван торговцев с юга. На ногах красовались сандалии с серебряными застежками. Меч был слегка изогнут, таким удобнее рубить, но хуже парировать удары.
– Наконец-то. Готов? – Спросил Скилур, надевая на руку каплевидный щит с изображением черного всадника на белом коне.
– Какой же он огромный, будет не просто свалить его с ног. – Подумал Мазсе.
– Да, приступим. – С опаской ответил он.
Скилур, будучи почти на голову выше Мазсе, двигался быстро и наносил сильные и размашистые удары. Первый пришелся в щит Мазсе, который чуть не сбил его с ног.
– Лучше уворачиваться. – Понял мальчик.
Удар, ещё удар, Мазсе с привычной ловкостью увернулся от обоих. Третий удар пришелся чуть выше головы.
– Будь я выше, лишился бы половины черепа. – Представил мальчик.
Скилур нанес два рубящих удара сверху, Мазсе прикрылся щитом. Брат ударом ноги повалил его на землю, тут же нанес ещё удар. Мазсе перекатился, неуклюже поднялся. Не успел он выдохнуть, как Скилур снова накинулся на него.
Мазсе уворачивался, отбивал и парировал удар за ударом, упав на колено под тяжестью очередного выпада, нанес удар по левой ноге, но брат лишь приподнял ее, и меч не достиг цели.
Мазсе замахнулся на новый удар, но Скилур откинул мальчика щитом, разбив ему губу. Быстро поднявшись, Мазсе парировал очередной удар, сделал резкий выпад, который Скилур непринужденно отвел щитом в сторону.
Рубящий удар сверху, и мальчик снова припал к земле.
Скилур отводил левую руку чуть назад, пытаясь придать ещё большую силу новому удару. Он бил все яростнее будто пытаясь сломать, уже и так практически онемевшую от боли, руку брата.
Каждый удар прибивал мальчика все ниже к земле. Скилур отводил руку все дальше и дальше, пока в один момент и вовсе опустил щит после выпада, тем самым раскрывшись для атаки.
Мальчик, воспользовавшись мгновением, резко поднялся с колен, и отбив в сторону меч брата, приткнул острие лезвия прямо к горлу. Скилур, растерянно попятился назад, понимая, что одно неверное движение и лезвие проткнет ему гортань.
Шаг, другой, а Мазсе, не убирая меча, продолжал его преследовать. Скилур сделал ещё шаг и, оступившись о собственную ногу, упал на спину. С удивлением посмотрел на брата и засмеялся.
– Кто за кем будет приглядывать во время боя, я за тобой или ты за мной? – С восторгом произнес Скилур.
–Ты лучше приглядывай за своими ногами, брат. А я, как ты убедился, могу за себя постоять.
– Вставай. – Произнес мальчик, протягивая ему руку.
Скилур, схватился за руку брата, потянул его к себе и, подкинув ногой, перебросил через себя. Оба брата оказались лежа на земле, смеясь и браня друг друга.
Только когда братья поднялись, Мазсе рассмотрел вблизи изображение Великого Всадника на щите брата.
– Что ты о нем знаешь? – Спросил Скилур, увидев заинтересованность мальчика.
– Только то, что рассказывала мама. Великий Всадник, отец и защитник всех сератаев, в одиночку разбивший стотысячное войско иноземных захватчиков. – Произнес Мазсе.
– Хах, а знаешь, почему его всегда изображают без ног?
– Нет. – Растерянно произнес мальчик.
– Как же Террея не рассказала тебе это? Ну, слушай. Когда-то очень давно, когда не было каменных городов, когда земля была едина, некий Забытый бог собрал огромное войско, настолько огромное, что земля дорожала под поступью его армии. Весь мир он поставил на колени. Пока один из сератаев не встал у него на пути. Никто не осмелился пойти за ним против Забытого. А когда Великий выехал в поле верхом на белом жеребце, в руке у него было копье, а за спиной висел лишь лук. Забытый, увидев его, смеялся два дня и две ночи. А потом отправил пятерых своих воинов покарать бунтовщика. Великий выпустил лишь одну стрелу из своего золотого лука и ей убил посланных против него воинов. Тогда Забытый отправил десятерых лучших воинов на Великого. Пали и они, сраженные копьем его. Сотню выставил Забытый. День отбивался от них Великий и победил. Разъяренный Забытый бог выпустил десять тысяч стрел в Великого. Ни одна не причинила ему вреда. Тогда приказал он всей своей армии сокрушить всадника. Две полные луны бился Великий, и вот тогда он ног в одной из битв лишился. В тот день начал он молить других богов о помощи, но ответа не услышал. Ни один из этих, так называемых, богов, которым раньше поклонялись люди, не осмелился выступить против Забытого. Но не сдался Великий, залечил раны свои, закрепил себя к спине коня своего и дальше бой продолжил. Бился он, пока из трупов врагов горы не образовались. А конца войска вражеского и видно не было. Тогда-то и ощутил Забытый всю силу Великого, что не обычный смертный перед ним, а Бог. И Великий Всадник силу свою почувствовал. Положил на тетиву Великий десять стрел. Воззвал к небесам, и обратились стрелы в молнии. Выпустил он молнии под ноги Забытому, и в то же мгновение разверзлась земля, и пал Забытый бог с остатками своей армии в бездну, и поглощены были морем он и армия его. С тех пор земля и разделена на две части Каменным морем. На одной стороне остались мы Сератае, возглавляемые Великим, а на другой остатки армии Забытого, жаждущие отомстить детям Всадника.
