– А теперь прости мне мое отсутствие, но нужно отдать свой долг Всаднику за его великодушие. – Отрыгнув, сказал Скилур и похромал в сторону примеченной им девушки.

– Я вижу, как тебе все это неприятно, – вмешался Партатуя, но поверь мне, я прошел сотни битв, если не тысячи. А сколько народу я поубивал. Когда-то я, как и ты, смотрел на это с неким страхом и ужасом. Представлял, что я сам могу оказать среди этих рабов.

– И что изменилось?

– Ничего. Мир такой, каким его сотворил Всадник. Упивайся до беспамятства, совокупляйся с женщинами и радуйся, что Всадник ещё не призвал тебя к себе. – Партатуя протянул кубок с вином Мазсе.

– Пей! И отдай дань уважения Всаднику, именно так он повелел нам восхвалять его. Так что, мальчик, не гневи его, пей. – Вновь вытянул кубок Партатуя.

– Мазсе испугавшись на мгновение гнева Всадника, залпом выпил врученный ему кубок.

– Хех, ты смотри, даже не поморщился. – Проведя по своей бороде рукой, с улыбкой произнес старик.

Внезапно все в зале стихли, вошли несколько вооруженных всадников. Воины, наслаждавшиеся любовными утехами у стен тронного зала, спешно натягивали штаны и возвращались на свои места. Только успел Скилур приземлиться на свою подушку, как вслед за стражей в тронный зал вошел Акиннаез. В расшитом золотом кафтане, в остроносых ботинках из красной кожи. На голове у него был надет золотой обруч, украшенный россыпью сапфиров и с большим изумрудом посередине.

Вожди встали, чтобы поприветствовать своего царя. Акиннаез раскинул руки и, расплывшись в довольной улыбке, движением кистей, попросил всех сесть. Мазсе заметил, что у царя не хватает передних зубов на верхней челюсти, а на нижней и вовсе остался только один зуб посередине и то уже почерневший. Некогда темные волосы, уже вовсю седели. Борода была аккуратно подстрижена. Да и внешне царь больше походил на выходца из Восточных королевств, нежели на сератайца. Вымытый, с уложенными волосами, даже на одежде его не было ни единой мятой складки.

За ним, словно тень, вошел Нессиоти, казалось, его никто и не заметил, никто, кроме Мазсе и его братьев. С волосами черными как смоль, сам предсказатель был бледен словно снег. Он был в черном халате, расшитым серыми узорами, тянувшимися от пояса до запястий. Нессиоти, сутулившись, проследовал за царем до трона и сел по правую руку от него. Скрестив ноги, он выпрямился и расправил плечи. Ростом он был даже выше, чем Араме, но весь высохший. Казалось, что кожа просто обтягивает его кости. Костлявыми длинными пальцами он упирался в свои колени и надменно осматривал окружающих, будто высматривая предателей. Мазсе обратил внимание на то, что брат всячески не хочет встречаться взглядом с ним или с братьями. Хотя они сидели практически друг напротив друга. Нессиоти смотрел куда угодно, только не на свою семью.

– Ты посмотри, сидит, как ни в чем не бывало, и даже не посмотрит на свою родню. – Сплюнув, обратился к Араме Скилур.

– Приветствую вас, воины мои! – Подняв вверх наполненный до краев кубок, обратился к вождям Акиннаез.

– Поздравляю вас с этой великой победой. С сегодняшнего дня нашего самого злейшего врага, королевства Антерол, не существует. Города разрушены, села сожжены, а люди обращены в рабство. Этот день надолго останется в мировых хрониках, как одна из величайших побед сератаев. – Царь принялся пить вино из кубка.

К нему присоединились остальные вожди и знатные всадники, в том числе и Мазсе.

– Отдельную благодарность хочу объявить новому вождю племени, безвременно покинувшего нас Теорека, его сыну Араме!

Араме поднялся и выпил вместе с Акиннаезом.

– Если бы не его успешный прорыв, не праздновать нам сегодня победы.

– Слава Араме, слава Акиннаезу. – Раздались крики вождей.

Акиннаез поднял вверх руку, заставив всех смолкнуть.

– В награду я дарую тебе тысячу рабов из моих личных владений!

– Арха! Да здравствует Акиннаез, слава Араме. – Вновь раздались крики.

– Мой царь, позвольте, представлю Вам того, без кого наш прорыв был бы не столь успешным. – Араме жестом пригласил Мазсе подняться.

– Младший сын Теорека, мой брат – Мазсе. – Указывая рукой на брата, произнес Араме.

– Приветствую Вас, великий царь. – Поднявшись, сказал Мазсе.

Акиннаез кивнул головой в знак одобрения.

– Ты похож на отца. Густые брови, зеленые глаза, даже подбородок как у Теорека. Я горжусь тем, что рос вместе с твоим отцом.

– Великий царь, в бою он убил больше сорока солдат противника. – Вмешался Скилур.

– Хотя это была его первая битва. – С улыбкой добавил Араме.

– Может быть, перед нами сейчас стоит сам Великий Всадник? – Рассмеялся Акиннаез.

Зал подхватил его хохот.

– Я лишь верный воин в Вашей великой орде, мой царь. – Подняв кубок, ответил Мазсе.

– Так выпьем же за это! За верных воинов! И за величие орды! – Произнес Акиннаез.

Ответ мальчика пришелся царю по душе, и он пожелал ему дальнейших успехов на военном поприще, множества богатств и не меньшего количества выпивки и женщин.

– А теперь пейте, веселитесь, празднуйте! – Повелел царь.

Все кинулись наполнять кубки, есть, кто-то захотел плотских утех. По всему залу вновь поднялся шум, смех, пьяные выкрики, все слилось в один оглушительный гул.

– Сейчас или никогда, другого момента не будет. – Подумал Мазсе.

– Великий царь! – Выкрикнув, поднялся мальчик.

Тут же стих гул, все замерли и, обернувшись, пристально смотрели на него. Ему стало крайне неуютно, и он чувствовал, как сотни глаз сверлят его пристальными взглядами.

– Я слушаю тебя, Мазсе сын Теорека. – С улыбкой произнес Акиннаез, обнажив свои десны.

– Отдайте мне Антерол во владение. – Чуть ли не писклявым голосом произнес мальчик.

– Что? – Не разобрав слов, переспросил Акиннаез.

Араме чуть не поперхнулся куском курицы, Скилур выплюнул вино, и выпучил глаза, здоровой рукой, он потянул паренька к себе со словами:

– Ты что вытворяешь? Умом повредился?

– Мой царь, я прошу Вас отдать мне Антерол в личное владение. – Уверенно произнес Мазсе.

Акиннаез гневно взглянул на паренька, резко вскочил со своего трона. В зале повисла мертвая тишина. Араме затаил дыхание, на его руки напала трясучка. Скилур выронил кубок и разлил свое вино, и лишь на лице мрачного Нессиоти засверкала легкая улыбка.

– Ха-ха-ха. А-ха-ха-ха. – Рассмеялся Акиннаез.

– Ха-ха-ха. – Подхватил весь зал.

– Ха, ха. – Даже Араме позволил себе улыбнуться, его сердцебиение постепенно возвращалось к прежнему ритму.

– А ты знаешь, как поднять всем настроение. – Погрозив пальцем, сказал Акиннаез и упал обратно на свой трон.

Только Скилур вытер выступивший пот со своего лба, как Мазсе снова принялся за свое.

– Великий царь, это была отнюдь не шутка, в память о моем отце, я прошу у Вас Антерол.

– Хах, ха. – Раздались в зале одиночные крики, которые быстро стихли, так как большинство вождей теперь пристально смотрели на своего царя и ждали, как поведет себя он теперь.

– Скажи мне мальчик, сколько мужей ты видишь за этим столом. – Серьезным голосом произнес Акиннаез.

Скилур схватился за голову. Араме в попытке спасти жизнь брату встал и начал говорить.

– Великий царь, наш младший брат слишком много выпил.

– Сядь! – Сказал Акиннаез, показав ему свою ладонь, как знак того, чтобы он замолчал.

– Так сколько здесь, по-твоему, мужей? – Не успокаивался Акиннаез.

Мазсе молчал, а Араме, упав на подушки, принялся жадно проглатывать вино.

– Сто сорок семь знатных всадников моей орды, включая тебя. А знаешь, почему никто из них не осмеливается просить у меня даже малейшей деревушки в этом королевстве, не то, что уж столицу?

Мазсе снова молчал, он чувствовал себя маленьким ребенком, который набедокурил и теперь должен был выслушать нравоучение в свой адрес.

– Завтра, послезавтра я уведу войска из столицы назад в степь, и как только я сделаю это, сюда ринутся войска соседних с Антеролом королевств. Это лакомый кусочек не только для тебя и для всех всадников, но и для наших врагов.